Во всем виновато шампанское (ЛП)

― Думаю, я не нашел никого стоящего, с кем можно отправиться в путешествие.
От этих слов у меня перехватило дыхание, и закружилась голова. Он имел в виду, что я стою того, чтобы путешествовать со мной? Нам не обязательно было ехать в свадебное путешествие. Мы могли бы сказать, что у нас много дел, и продолжить работать, как обычно.
Наши взгляды встретились, мое тело покачнулось, словно само по себе, отчаянно желая вновь ощутить вкус его губ.
― Фото? ― спросил голос с сильным акцентом.
Я моргнула, отпрянула назад и посмотрела на коротышку, который поднял руки так, словно держал камеру.
― Не могли бы вы нас сфотографировать? ― Он жестом указал на потрясающую женщину позади него. ― Несколько, пожалуйста, ― уточнил он.
― Э, конечно.
Мы с Нико встали, и пара заняла наше место. Девушка обхватила парня руками и посмотрела ему в глаза. Я сделала снимок, желая запечатлеть этот момент. Их любовь была настолько ощутимой, что мое сердце учащенно забилось из-за их чувств. Затем он наклонился, и она встретила его на полпути, их губы прижались друг к другу в страстном поцелуе. Он притянул ее к себе, не знаю, хотят ли они запечатлеть этот момент, но я все равно продолжила нажимать на красную кнопку. Они сияли на фоне белого камня, голубая вода сверкала в темноте. Их любовь была прекрасна, и я надеялась, что они будут хранить эти фотографии вечно.
― Спасибо, ― сказал он, когда они отодвинулись друг от друга. ― Это моя жена. Мы женаты пятнадцать лет.
Моя улыбка стала шире, когда я услышала гордость в его голосе, и указала на Нико.
― Мой муж. Правда, всего пару дней.
― Молодожены, ― прокричал мужчина от радости. ― Я вас сфотографирую.
― Не... ― попытался возразить Нико.
― Глупости, ― возразил мужчина. ― Иди. Обними новобрачную у фонтана.
Нико обнял меня за талию, поглаживая оголенный участок кожи между укороченной кофтой и облегающей юбкой с завышенной талией. Мои пальцы скользили по его телу, втайне наслаждаясь каждым выступом и впадиной. Он прижал меня к себе, и мы улыбнулись.
Прежде чем мы успели отступить друг от друга, мужчина поднял руку.
― Нет. Вы должны поцеловаться. Моя жена... мы целовались здесь, когда поженились, и счастливы до сих пор.
― О, я не... ― попыталась сказать я, испугавшись, что если сейчас начну целовать Нико, то уже не смогу остановиться.
На этот раз вмешался Нико.
― Конечно. ― Он повернулся ко мне, его улыбка была полна обещаний. ― Может быть, мы сможем создать собственную традицию.
Его слова были зажигательными и дразнящими, и они поразили меня, словно поезд. Несмотря на устаревшие традиции, они мне нравились. У нас было много традиций, передающихся по наследству, и я верила в то, что было у моих родителей, надеясь, что и у меня будет такое же счастье, как у них. Даже если все произошло не так, как я себе представляла, традиции все равно имели для меня огромное значение, и его слова о том, что мы создадим свои собственные, означали нечто большее, чем просто шутка.
― Bene! (прим. пер.: Bene (итальянский) ― Отлично, хорошо).
Я повернулась в объятиях Нико, сокращая расстояние между нами до минимума, и нежно прижалась пальцами к его груди. Он обхватил меня за талию и прижал к себе. Его темные глаза сияли, словно бездна, в которой хотелось затеряться.
Он наклонился и замер, веселье испарилось с его серьезного лица.
― Ты уверена?
― Насчет чего?
― Поцелуя. Я могу оказывать на тебя давление и дразнить, потому что знаю, как сильно ты хочешь меня, даже несмотря на то, что ты этого не признаешь, но я не собираюсь загонять тебя в угол.
Трепет в моей груди распространился, словно миллион бабочек, и я сглотнула, преодолевая комок в горле. Я хотела спросить, чем этот момент отличается от дня нашей свадьбы, но мне было все равно. Тот факт, что он не заключил меня в объятия и не воспользовался моментом, зажег во мне что-то, что быстро распространилось, словно лесной пожар, и у меня не было шансов отказаться.
― Уверена.
Как только слова сорвались с моих губ, он не колебался. Приподнял меня, наши губы слились в поцелуе, и мы оба застонали. Все началось медленно, но настойчиво, мои руки быстро зашарили по его груди, плечам и волосам, крепче прижимая к себе. Я провела языком по губам, которые дразнили меня весь день, его пальцы впились в мою спину. Со стоном капитуляции он раздвинул свои губы, коснувшись языком моего лишь на мгновение, прежде чем взять власть в свои руки. Я прижалась к его ногам, толкаясь бедрами к его бедрам, хныча от твердости, с которой столкнулась.
 
Смех вывел нас из дурманящего пузыря и вернул в реальность, напомнив, что мы находимся на публике и нас фотографируют. Интересно, они заметили между нами ту же страсть, которую я увидела в них.
Нико отстранился, и я быстро наклонилась, чтобы прикусить его пухлую нижнюю губу и засосать ее между своими губами, прежде чем окончательно опуститься на пятки.
― Осторожно, Верана, ― прорычал он.
Не в силах встретиться с ним взглядом после своей дерзости, я прикусила губу, облизнув ее, чтобы почувствовать его вкус, и повернулась к паре.
― Tante passione e amore (прим. пер.: Много страсти и любви (ит.)), ― сказал мужчина, возвращая мне телефон. — Уверен, что у вас будет долгий и счастливый брак. Bene.
В этот момент я хотела поверить ему. Хотела игнорировать контракт, который мы подписали на пять лет, и поверить, что наш брак настоящий.
Хотелось бы быть достаточно смелой, чтобы признать, что влюбляюсь в мужа, и верить, что это не сломит меня в конце концов.
 ГЛАВА 28 
 
 
На третий день энтузиазм Веры нисколько не угас.
― Она наша? Я имею в виду, мы... ты... владеешь ей?
Огонь разгорелся в моей груди из-за ее путаницы с тем, что она назвала мои вещи нашими.
― Нет. Она нам не принадлежит. Но она наша на неделю.
Она посмотрела на роскошную яхту, потом на меня, затем снова на яхту и на меня, ее челюсть отвисала все ниже и ниже с каждым взглядом.
― Нико. Тут два этажа. На яхте.
― Вообще-то, три. С этого угла не видно нижнего этажа.
― ТРИ?
Я игриво потрепал ее за уши и поморщился, ― ее буйство достигло новой высоты.
― Это безумие.
― Шампанское для молодоженов? ― спросил дворецкий, когда мы поднялись на борт.
Он заработал чаевые за то, что не поморщился от восторженного визга Веры. Она схватила бокал и убежала, просовывая голову в каждую дверь.
Что-то изменилось после посещения фонтана. Мы больше не целовались, но она смотрела на меня по-другому, когда думала, что я не замечаю, а иногда замечала и вела себя словно школьница, загадочно улыбалась, и ее щеки покрывались румянцем. Черт, сегодня утром я проснулся от того, что она прижалась к моей спине, и я боялся пошевелиться. Вскоре после этого она проснулась, думая, что я сплю. Я ожидал, что она отстранится, но вместо этого осталась рядом и, если не ошибаюсь, наклонилась, чтобы провести носом по моему плечу.
Я оставался неподвижным, не желая, чтобы она отстранилась. Впитывал ее тепло, позволяя ему перетекать в жар, расцветающий в моей груди.
― Это безумие, ― сказала она, возвращаясь.
― Ты уже говорила это.
― Мне нравится.
Я вдохнул, наслаждаясь ее восхищением, наполняющим мою грудь гордостью.
― Хорошо. Я подумал, что мы оставим вещи и позагораем по пути в Неаполь, а потом причалим к берегу, чтобы поужинать и прогулять.
Она широко улыбнулась и кивнула, хлопнув в ладоши.
― Ты забавна.
― Мне все равно. Я чертовски взволнована.
Я покачал головой и повел ее в нашу комнату. Несмотря на то, что на яхте было десять комнат, она не стала спорить, когда я разместил наши вещи в одной. Дома мы жили в одной комнате, но какая-то часть меня ожидала, что она будет постоянно спорить со мной.
Вместо этого она схватила купальник и понеслась в ванную.