Во всем виновато шампанское (ЛП)

Я неловко рассмеялась и отвернулась, чтобы скрыть румянец.
— Я... я не чудачка.
По крайней мере, я так думаю.
— Это потому, что такой человек, как он, не показал тебе, что ты готова на все — даже на самое безумное дерьмо, — только чтобы угодить ему.
Я еще немного посмотрела на него. Наблюдая за изящным движением его пальцев, сжимающих бокал и прижимающих его к самым пухлым губам, которые я когда-либо видела. Наблюдала за тем, как его горло двигалось вверх и вниз, когда он сделал глоток, и, возможно, застонала, когда отодвинул бокал и провёл языком по губам.
На мгновение я представила себя смелой женщиной, такой, какой хотела видеть меня Рэйлинн. Представила, как подхожу к нему и падаю к нему на колени, позволяя его сильным рукам поймать меня. Представила, как его низкий голос спрашивает меня, все ли со мной в порядке, не хочу ли я пойти с ним домой. Я представила, что говорю: «Да».
— Я не могу, — тихо сказала я, заставляя себя перевести взгляд на нее.
— Ох, прекрасно. Помоги мне допить эту бутылку, и я позабочусь, чтобы ты вернулась домой со своим поясом целомудрия.
— Так мило с твоей стороны, — невозмутимо произнесла я.
Принесли еду, и я рассказала о своем споре с отцом. Когда мы познакомились, я мельком поведала, что происходит в моей семье, но не говорила подробно об этом. Я жила вдали от дома и хотела притвориться, что не являюсь членом древней королевской семьи, в которой родители использовали своих дочерей словно товар.
— Я просто хочу работать. Я всегда знала, что рано или поздно выйду замуж. Просто я подумала, что у меня будет больше времени. Может, найду кого-нибудь сама.
— Тогда работай, — предложила она, как будто это самое простое решение в мире. — Может быть, Кэмдену понадобится много времени, чтобы войти в курс дела, и пройдут годы, прежде чем он сможет сосредоточиться на тебе.
— Я хотела бы. Папа обещал занести меня в черный список. Если я попытаюсь куда-нибудь устроиться, они, узнав мою фамилию обратятся к нему за рекомендацией, и им скажут не нанимать меня. — Ее губы скривились в отвращении.
— Теперь мне придется быть особенно осторожной с твоим отцом. У меня есть, что сказать ему.
— Держу пари, — рассмеялась я.
— Хммм…
Она прищурилась, поджав губы, оглядывая ресторан, как будто идея пряталась за одним из растений.
— Почему бы тебе не подать заявление под другой фамилией?
— Потому что большинство предприятий требуют удостоверение личности, а там моё имя. Я не продвинусь далеко.
— Помнишь Джеба из колледжа?
— Программиста, который редко выходил из общежития?
— Ага. Он делает качественные поддельные удостоверения. Может попросить его сделать одно для тебя с другой фамилией?
— Я не знаю. Это звучит незаконно.
Она пожала плечами, как будто законность — незначительная деталь.
— Ты могла бы использовать фамилию матери. Человеку трудно внести другого человека в черный список, если он не знает, что его ждёт.
— Фамилия моей матери Мариано.
— Что? Разве обычно женщина не берет фамилию мужчины?
— Нет, если твоя семья живет по правилам средневековья и хочет, чтобы их компании оставалась фамильной. Они позволили моему отцу управлять компанией, при условии, что он возьмёт их фамилию. Думаю, он хотел получить компанию больше, чем собственное наследство.
Не то, чтобы я винила его за это. Он был приёмным ребёнком, который работал в «Mariano Shipping», зарабатывая себе имя.
— Хорошо... а фамилия твоей бабушки?
— Хмм… Бэррон?
— Мне нравится. Давай сделаем это. Пойдем, — уговаривала она.
— Что, если меня узнают? Я выросла в этом мире среди известных имён.
— Ну, аристократы — не единственные люди, на кого можно работать. Кроме того, ты ведь не хочешь работать со стариками, которые живут по старинке. Помнишь смелые, дерзкие идеи, которые ты придумала? Ты была так взволнована, теребя свои жемчужины.
— Заткнись, — рассмеялась я.
— Давай, хорошая девочка. Возьми свои блестящие идеи в другое место и приступай к работе.
Может быть, дело в шампанском.
 
Может быть, в румянце, остававшемся на моих щеках из-за сексуального незнакомца в другом конце комнаты.
Может быть, от отчаянного желания пожить немного дольше для себя, прежде чем меня отдадут кому-то другому.
Сейчас это не имело значения.
Сейчас план Рэйлинн звучал чертовски хорошо.
Допив свой напиток, я наклонилась вперед.
Ее губы изогнулись в медленной улыбке, зная, что она покорила меня. Дрожь возбуждения пробежала по моей спине, избавляя от всех страхов, которые будут иметь серьезные последствия.
Мне плевать.
Я виню в этом шампанское.
— Хорошо. Давай составим план.
 ГЛАВА 3 
 
 
— Сколько собеседований у нас сегодня? — спросил я, уставший, несмотря на то, что мы ещё даже не начали.
Мой помощник, Райан, покопался в стопке бумаг, пока не нашел то, что искал.
— Пять.
Я погрузился в мягкое кожаное кресло.
— Господи, — пробормотал я, проводя рукой по лицу. — Напомни, зачем я это делаю?
Райан приподнял бровь, одарив меня фирменным невозмутимым взглядом, который он приберегал для меня. Мы довольно давно работали вместе, и он был единственным сотрудником, которому это сходило с рук.
— Потому что ты помешанный на контроле чудак, который любит заниматься микроменеджментом (прим. пер.: Микроменеджмент — стремление руководителей осуществлять постоянный детальный контроль за работой подчиненных, в результате которого их обязанности сводятся до выполнения простейших функций), хотя ты всегда жалуешься на то, как это усложняет твою жизнь.
— Думаю, ты прав.
— Я знаю, что прав.
— Хорошо, тогда продолжай следить за тем, чтобы моя чашка с кофе была наполнена весь день.
— Будет сделано. — Он направился к двери, но перед выходом оглянулся. — Также пока тебя не было звонил Джозеф Эндрюс, я оставил записку с бумагами, но мне показалось это важным.
— Спасибо, Райан.
Я опустился еще ниже в кресле, чувствуя усталость во всем теле. Порывшись в бумагах, достал стикер с номером, который слишком хорошо знал.
Джозеф был одним из обитателей дома престарелых, в котором жил мой дед. Я ненавидел, что он там, но он не мог заботиться о себе. Старость подкралась к нему быстрее, чем должна, из-за стресса — ненужного стресса. Я приклеил стикер к краю компьютера, чтобы не забыть позвонить во время обеда. Если бы это было срочно, он позвонил бы мне на мобильный.
В любом случае, мне нужно вернуться в Чарльстон. Я пробыл в Нью-Йорке целую неделю, и этот тесный город давил на меня. Он был слишком шумным, слишком напряженным, слишком... людным. Однако с каждым годом мое пребывание в Нью-Йорке увеличивалось. То, что начиналось как треть года, превратилось в две трети года. Это было грустно, если не сказать больше.
Но работа должна выполняться. Нью-Йоркский офис развивался быстрее, чем я ожидал, каждую неделю выполнялись крупные проекты, и мне требовалась помощь, чтобы покрыть рабочую нагрузку. Это не было проблемой. Над этим я работал более десяти лет, с тех пор как закончил школу. Я работал даже в колледже, чтобы выкопать эту компанию — компанию моей семьи — из руин, в которых она была погребена.
Мои дед и отец сделали все, что могли, но внешние источники играли грязно, в отличие от моей семьи, и это оставляло нас позади.
Я не позволю этому случиться со мной. Я играл честно — по большей части, — но также я действовал умнее, жестче. У меня было терпение и план, и с их помощью я готов перехитрить конкурентов, ведущих нечестную игру.
Вот почему я управлял компанией так, как сказал Райан. Эта компания — этот план — значила для меня больше всего на свете, и я сделаю все, что потребуется, чтобы добиться успеха. Даже если это означало собеседование с каждым кандидатом лично.