В паутине сладкой лжи (СИ)

В тот день я впервые забыл включить будильник. Проснулся тяжело, едва разлепивших глаза, нашарил на полу и разблокировал телефон.
48 пропущенных от сестры и Макса.
39 письма на почте.
11.20 на часах.
Гадство…
Я закрыл глаза и снова откинулся на матрас, чтобы не торопясь восстановить все события вчерашнего дня.
Итак, дураку понятно, я нахожусь не в своей спальне, не у Леры и даже не в гостинице. Дом семьи Скобеевых… Кстати, а почему?
Лежа на узком неудобном диване, с ужасом вспоминал, как меня сюда занесло. Мышцы ломило от усталости, во рту неприятная вязкость, в голове вакуум!
Короткими вспышками начали проявляться некоторые картинки из вчерашнего дня, как фотографии на засвеченной пленке. И везде, на каждой из них тощая девчонка в несуразному платье с лентой.
Алевтина.
«Какой это цвет? Аленький!», — вспомнил ее голос.
Никогда до этого сны сестры не были такими точными, и надеюсь, что никогда больше не будут.
Я встал с дивана и огляделся. В коридоре что-то со звоном упало на пол. Судя по звукам, в доме давно никто не спал. Бросив беглый взгляд на стул, на котором оставил нелюбимый, изрядно поживший пиджак, с удивлением увидел костюм. Мой костюм! Чистый и выглаженный, он выглядел совершенно новым. Не знаю, что за фея над ним поработала, но даже наша горничная не справилась бы лучше.
Одевшись, я сел обратно. Затем лёг и накрылся пледом. Почему-то показалось, что Алевтина может зайти в комнату, чтобы разбудить меня, и я решил ее разыграть. Несколько минут провалялся на жестком матрасе, пока наконец не понял — про меня забыли. Нелепая обида тотчас кольнула в сердце. Вчера ведь все было так хорошо!
Снова достал телефон, чтобы набрать Тину, как всплыло второе неприятное открытие — у меня не было ее номера.
Первая мысль выстрелила сразу: нужно попросить.
Вторая с опозданием, зато звучала громче: а зачем?
Выйдя в коридор, я споткнулся об очередного ребёнка:
— Дядь, вы чего?
— Где все? — судя по нарядной одежде мальца, семья собиралась отмечать свадьбу дальше. Парень посмотрел на меня, хмыкнул и ткнул в сторону выхода.
Отлично, попрощаюсь со странной семейкой и поеду на вокзал, или же возьму в аренду машину и сам доберусь до Москвы — на счёт обратной дороги у сестры снов не было.
Во дворе меня ждала целая процессия: дети, женщины в цветастых платьях, старики. Лица всех, кто попадался на пути, казались незнакомыми. Я попытался найти Алевтину или Бориса Сергеевича, но их и близко не было в толпе. Вдруг пухлая рука тетки Насти вытащила меня из человеческого муравейника:
— Проснулся, касатик?
— Где Тина? — тетка непонимающе моргнула. Скривившись, как от зубной боли, я добавил: — Где Ляля?
— Ах, так бы сразу и сказал! Она у Сонечки, там же помощь нужна, второй день решили у них праздновать. Поедешь?
— Нет, — мне нечего там делать.
— Ну и правильно, — и в одно движение впихнула меня в ближайший Москвич, с трудом заперев дверь.
Я молча перевел взгляд на остальных пассажиров. Что я могу сказать о них? Только число. Их было семь, включая водителя. Понятия не имею, как мы все туда поместились.
— Я вызову такси, — прохрипел я под рев мотора. Никто меня не услышал.
Дом, в котором теперь жили Вадим и София, сестра Тины, был гораздо больше, чем у Скобеевых, но при этом, казался куцым и мещанским. Не было в нем того милого барахла, которым окружили себя родители Тины. Или она сама. Всех этих вазочек, рамочек и чехлов на подушки, украшенных ручной вышивкой. Зато была хрустальная люстра, горка с сервизом и ковер. А еще телевизоры, в каждой комнате, включая кухню и гараж. И люди. Толпа, занимавшая весь проезд, подхватила меня и фактически внесла в дом.
— Где Борис Сергеевич, — спросил я у кого-то в комнате? Второй раз произносить убогое слово «Ляля» просто не мог, а по другому Тину никто не называл и меня могли бы просто не понять. А так, найду ее через отца и попрощаюсь.
— Тама, — девушка ткнула в сторону коридора и побежала на кухню.
Тама…очаровательно…
Во дворе все было готово для праздника: сдвинутые вместе столы, разномастные скомейки и стулья, дым и запах костра, исходивший от мангала. Точнее от мангалов, на такую толпу людей приготовили много мяса.
 
Гости, окружавшие меня, выглядели какие-то чересчур веселыми. Я бы сказал неестественно веселыми, как зрители на выступлениях местечкового КВН. То там то тут раздавались взрывы хохота, какие-то искусственные и неуместные.
Каждый встречный косился в мою сторону. Это и понятно. Я выделялся среди толпы. Поменяв чужой заношенный костюм на привычный, я будто снова стал самим собой и совершенно не вписывался в этот праздник.
— Эй, кто-нибудь, найдите стул для Андрея, — Борис Сергеевич поднялся со своего места и указал рукой в мою сторону. Выглядел он неважно. Внизу на его тарелке сиротливо лежал пустой блистер из под таблеток и рядом стоял стакан воды. Не алкоголя.
Тогда я подумал, что мужику нужно провериться у врача, а не просто глушить лекарства.
— Все в порядке? — я говорил тихо, чтобы другие нас не слышали.
Борис Сергеевич, простодушно улыбнулся и махнул рукой, дескать не в первый раз, прорвемся.
— Ой, а я думала вы на Кутузовской потерялись, — пробасилатетка Настя, ставя на стол очередной поднос с остатками торта. Я оглядел тарелки присутствующих, все они были наполнены сладостями: сдобными булками, домашними пирогами, покупным печеньем, украшенном орехами и глазурью. Все то, что с большой долей вероятности, приведет меня к коме.
В животе протяжно заурчало. Я сглотнул, игнорируя бурления желудка и сел на ближайший свободный стул, подальше от остальных гостей и их угощений.
— Ну какой же ты стеснительный, а по виду и не скажешь, вроде боец — Настя взяла блюдо и принялась накладывать в него огромные куски пирога. Я возражал. Она не слушала.
— Тетя, ему это нельзя! — Тонкая рука показалась откуда-то из-за моей спины и остановила сердобольную хозяйку. Все с недоумением посмотрели на Алевтину, затем на меня, — У Андрея диабет, вы забыли? Вот. — На этот раз она обращалась ко мне, поставив передо мной два пластиковых контейнера. — Я вам вчера специально со стола собрала, тут мясо, картошка, овощи, шампиньоны на гриле, очень вкусные между прочим. А это пожалуй съем я, — и она выхватила из моей тарелки увесистый рогалик теста.
Алевтина тотчас вписалась в компанию. Села напротив, налила кому-то сок, чокнулась в воздухе пластиковым стаканчиком с девушкой напротив и расхохоталась после шутки своего соседа — долговязого прыщавого юнца. Шутка была не смешной.
Я мрачно доедал вчерашний обед. Во-первых, действительно хотелось есть. Во-вторых, я до сих пор не попрощался с Тиной.
Все шло криво. Ощущение того, что я лишний на этом празднике, стало особенно острым. Отсмеявшись, Алевтина перевела на меня взгляд и подмигнула. Она села так, что могла легко дотянуться до моей тарелки со сладостями. Крошки сыпались на стол, а щеки Тины раздувались, как у хомяка, когда она запихнула в рот целый кусок торта, и проглотила не жуя. Умилительно и отвратительно одновременно.
Барбара, я не сноб, но черт возьми, ей же не десять лет.
— Боже, все заметили как наша Ляля заботится о госте из Москвы? — пророкотала тетка Настя. — Он ведь даже не член семьи, не муж там, не жених, а наша птичка так и кружит над ним. Еду ему вон собрала. Вкусно же вам, Андрюша? Ну вы ешьте, ешьте. — Кусок застрял поперек горла. Я убрал контейнер с недоеденным мясом в сторону и взял стакан с соком.
— Ну скажешь, как всегда, — вступилась мама Тины, — Андрей наш гость, мы его совсем не знаем. А кстати, Андрей, где вы живете, кем работаете? У вас есть дети? А жена?
Сок разлился на стол, а я закашлялся.
Нельзя злиться, Андрей. Ой, нельзя, не ведают они, что несут. Ну, то есть, так я себе говорил. И в противовес своим же мыслям злился. Дьявольски злился в тщетных попытках справиться с кашлем.