В поисках счастья (СИ)

— Вам что не нравится? — удивился Максим подойдя к картине с ее изображением. Камилла снова посмотрела на свой портрет. В жизни она казалась себе скучной, постоянно в темной одежде и иногда в плохом расположении духа. А ее портрет был светлым и красочным. Она бы хотела быть такой.
Камилла тут же вспомнились слова Анжелики. Ой! А почему она их вспомнила? Нет, Максим не в ее вкусе. Пусть он даже и будет страстным.
— Меня никто никогда не рисовал, — призналась Камилла. — И я думала, что в жизни я мрачная. А тут такое. Я удивлена.
— Вы забыли что художники видят душой, а не глазами, — сказал Максим. Он отошел на расстояние, чтобы посмотреть на картину. — В душе вы такая.
Камилла взглянула на Максима. Он все больше ей нравился. Он смог приподнять ей настроение и напомнить, что она действительно такая. Уйдя в работу, она ушла от жизни, которой так радовалась в молодости. Каждый день был насыщенным и необыкновенным, а теперь это до такой степени привычные будни, что хотелось их промотать как пленку на видеокассете. Но ведь жизнь так коротка.
— Мне действительно нужно идти, — сказала Камилла, стараясь остановить поток своих мыслей. — Я завтра вам позвоню.
— Хорошо, — сказал Максим.
Камилла направилась к выходу. Завтра она поменяет судьбу этого человека, а сейчас она займется своей.
Глава 3
Анжелика расположилась на заднем сиденье супернавороченного «Мерседеса», чувствуя себя агнцем, ведомым на заклание. Это устрашающее средство передвижения принадлежало Константину Васильеву, и он прислал его специально за ней. Анжелика пыталась объяснить, что вполне может добраться до места встречи самостоятельно, но Виктор, помощник Васильева, умолил ее согласиться.
— Он разозлится на меня, если вы не сделаете этого, — сказал он.
Анжелика посмотрела в окно. «Мерседес» двигался мимо всех этих дорогих дизайнерских магазинов — например «Валентино». И она с грустью вздохнула, мечта открыть свой магазин в столице так и осталась мечтой.
Зазвонил сотовый. Анжелика взяла его, посмотрела на номер. Господи, это снова Виктор, наверное, пятый раз за день.
— Привет, Витя, — покорно сказала она.
— Вы не поверите, но Васильев просит, чтобы вы приехали к нему в офис.
Анжелика закатила глаза.
— Хорошо, — осторожно проговорила она. — Вы уверены?
— На этот раз уверены, — успокоил ее Виктор. Послышался какой-то шорох, а затем в трубке зазвучал голос самого Константина Васильева.
— Эй, детка, ты где? — спросил он. — Двигай сюда, на Семьдесят вторую улицу.
— Буду через минуту. — Анжелика старалась, чтобы ее голос не выдал раздражения.
Она отключилась и посмотрела на водителя.
— Звонил Виктор, — сказала она. — Получается, нам нужно на Семьдесят вторую улицу.
Анжелика откинулась на сиденье. Ничего себе! Нет, это уж слишком. Почему этот человек не может принять решение и придерживаться его? По-видимому, он владел двумя зданиями, стоявшими, так сказать, спина к спине и занимавшими всю длину квартала — от Семьдесят второй до Семьдесят третьей улицы. Жил Васильев на Семьдесят третьей, а контора находилась на Семьдесят второй. Весь день Виктор звонил Анжелике: сначала сообщил, что Васильев намерен встретиться с ней в своей резиденции, затем — в офисе. Потом он пожелал встретиться сразу в музее. И вот теперь опять все переиграл и попросил ее приехать в офисе.
Не слишком прозрачный намек на то, что его время ценится дороже, подумала Анжелика.
Автомобиль остановился, и водитель вышел, чтобы открыть ей дверцу. Однако Анжелика, опередив его, выбралась из машины сама и стояла на тротуаре, разглядывая здание Васильева. Это безобразное сооружение из белого мрамора напоминало небольшую башню, выбивающуюся из общего ряда. Анжелика могла бы поклясться, что увидела в окне мужское лицо, с тревогой смотревшее на нее.
Потом лицо исчезло.
Мгновение Анжелика колебалась. Это пустая трата времени. Она еще не знакома с Константином Васильевом, но он ей уже не нравится. «Сейчас же позвони Виктору и скажи, что передумала, — подзуживал внутренний голос. — Что он тебе сделает? Разозлится и разрушит твой бизнес?»
 
Но тут тяжелые кованые ворота с зубцами по верхнему краю открылись, и в образовавшийся проем шагнул могучий детина в костюме и наушниках с микрофоном и с угрожающим видом направился к Анжелике.
— Вы к господин Васильеву? — спросил он.
— Да…
— Идемте со мной.
— Вы всех посетителей встречаете подобным образом? — осведомилась Анжелика.
— Да, всех, — ответил мужчина, пропуская ее внутрь.
— В каком смысле красивая? Конечно, красивая. Роскошная, — сказал в трубку Константин, поглядывая на Анжелику. Он расположился в кожаном коричневом кресле, небрежно положив ногу в тяжелом английском полуботинке на стол, и курил сигару с таким видом, будто впереди у него куча времени, а она, Анжелика, не ждет его. Кабинет был отделан в стиле библиотеки джентльмена — стены обиты панелями, книжные полки, восточный ковер и большая эмалированная пепельница для сигар «Данхилл». Анжелика, сидевшая в неудобной позе в маленьком французском кресле, мужественно улыбнулась.
Сколько ей еще терпеть эту сцену? Она вошла в кабинет Васильева не меньше трех минут назад, а он все говорит. Может, встать и уйти?
— Она здесь, — произнес в трубку Васильев. — Ее зовут Анжелика Ульянова. Верно, — кивнул он, подмигивая ей. — Модельер. Угу. Красивая женщина. — Васильев зажал микрофон рукой. — Макс Зной знает, кто вы такая, и одобряет. Вот, — протянул он ей трубку, — поздоровайтесь с ним. Пусть позавидует. В последнее время у него на сердечном фронте затишье.
Анжелика со вздохом встала и взяла трубку. Детский сад какой-то! Она терпеть не могла, когда так поступают — заставляют тебя разговаривать по телефону с незнакомым человеком. Даже если это кинозвезда.
— Здравствуйте, — сказала она.
— Не позволяйте ему садиться вам на шею, — проворковал Макс Зной.
— Не позволю, — ответила она, глядя на Васильева. — А если он это сделает, тогда я назначу свидание вам.
Васильев с притворным гневом выхватил у нее трубку.
— Слышал? — спросил он, улыбаясь Анжелике. — Она сказала, что, может, назначит свидание тебе.
Вздохнув, она вернулась в свое кресло. Она выразительно посмотрела на свои часы, думая о том, какой Васильев позер. Довольно жалкое зрелище. А что, если он испытывает неуверенность? Трудно поверить, но это не исключено. Вполне вероятно, что именно неуверенность стала главной движущей силой, позволившей ему заработать миллиарды долларов. Окинув взглядом кабинет, Анжелика заметила три причудливых рисунка чернилами — Александер Колдерс, стоят сотни тысяч долларов. Васильев, возможно, срежиссировал всю эту сцену, чтобы произвести на нее впечатление. Нарочно позвонил своему приятелю Максу Зною, ожидая, когда Виктор введет Анжелику в кабинет.
Она положила ногу на ногу. Ну ладно, хотя бы счел нужным разыграть что-то. Анжелике внезапно стало жаль его.
— Ладно, пижон, увидимся завтра вечером на игре «Зенит». — И Васильев закончил разговор. Сезон футбола был в разгаре. И Васильев, несомненно, имел личную ложу на стадионе. Оставалось надеяться, что он не собирается весь вечер говорить о спорте.
— Как вы? — спросил он, словно вдруг осознав, что Анжелика в комнате. Он встал, вышел из-за стола, пожал Анжелике руку и поцеловал ее в щеку. — Вы великолепно выглядите.
— Благодарю вас, — холодно отозвалась она.
— Нет, правда. — Васильев не выпускал ее руки. — Я очень рад, что вы согласились это сделать.
— Ну что вы, что вы, — натянуто ответила Анжелика. Интересно, он чувствует себя так же неловко, как и она?
— Виктор! — внезапно крикнул он, так что Анжелика дернулась. — Машина внизу?
— Вы знаете, что внизу, — донесся из-за угла голос помощника.
— Да, но она прямо перед входом? Я хочу выйти из здания и сразу сесть в машину, а не стоять на тротуаре и выглядывать Бампи.