Девочка в реакторе (СИ)

— Инга, золотце мое, наконец-то ты вернулась! — женщина с темными кудрями распахнула свои платья, обхватив руками плечи девушки. — Я уж боялась, не случилось ли чего! Как там папа? Все с ним в порядке?
— Мам… — Инга отошла в сторону, подталкивая вперед перепуганную девятилетнюю девочку.
— О боже мой!.. — дамочка всплеснула руками. — Кто ты, дитя?
— Это Алина, папина младшая дочь.
Инга перехватила изумленный взгляд матери.
— Что…?
— Ты не ослышалась, мама, это моя младшая сестра, папина внебрачная дочь.
Шокированная женщина не могла произнести и звука, открывала и закрывала рот, пытаясь переварить услышанное.
— Мам, у папы были от нас секреты. И Алина — одна из них.
— Это… это шутка такая… да?..
— Нет, мам, это не шутка! У папы была любовница, и Алина ее дочь!
Но дамочка не хотела в это верить:
— Это бред! Она самозванка!
— Мам… — Инга умоляюще взглянула на мать. — Мы с ней похожи как две капли воды. Сама посмотри.
Несчастная женщина переводила взгляд с дочери на девочку и хлопала ресницами. В ее глазах царили полное недоумение, шок и одновременно горечь — тот, кого она считала самым близким человеком, другом и мужем, предал ее, и эта растерянная малышка тому подтверждение.
В голове пронесся рой мыслей, и бедняжка даже хотела выгнать ее взашей, но остановилась, придя к выводу, что ребенок тут ни при чем.
— Она какое-то время поживет у нас, а когда папа придет в себя, там и решим, — сказала Инга, прерывая воцарившуюся паузу.
— Я не смогу впредь жить с человеком, который способен на предательство! — матушка прикрыла лицо руками и горько расплакалась.
Инга бросилась ее утешать:
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но сейчас не место и не время для скоропалительных решений! Наш папа очень сильно болен, он нуждается в нашей помощи! В любом случае, уже ничего не изменишь, ребенка назад не засунешь. Она такой же член нашей семьи…
— Что?.. — женщина убрала руки с лица и вопросительно воззрилась на дочь. — Эта негодяйка — член нашей семьи?
— Мама! Перестань! Мать ее оставила, но у нее есть отец, а отца есть семья, которая может ее принять! Мам… — Инга сама чуть не расплакалась при виде горьких слез матери. — Мам… Я сама в шоке. Мне до сих пор больно, что все так получилось, но давай не будем сжигать мосты. Пощади папу. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но это уже в прошлом. Папе нужно помочь…
— Я видеть его не желаю!..
— Мама!..
— Завтра об этом ему и скажу! Пусть катится к своей любовнице!
— Мама, у нее уже давно другой!
— И что?!
— Ты же мудрая женщина, не поступай так, как велят тебе эмоции!
— Ничего! Как мудрая женщина я сама со всем справлюсь!
Инга обернулась и посмотрела на девочку испепеляющим взглядом.
— Иди в комнату, — бросила она ей.
Алина опустила глаза и вышла из гостиной.
Оставшись наедине в отцовской комнате, девочка разревелась.
Валера привстал на кровати, когда разъяренная Маргарита вошла в палату и влепила ему пощечину.
— Прости…
Он потирал ушибленное место и виновато смотрел на свои больные ноги, укутанные одеялом.
— Значит, Инга тебе все рассказала…
— Рассказала! Причем в мельчайших подробностях!
Валерий опустил голову на подушку и впился пустым взглядом в потолок.
— Это был настоящий кошмар. Я не отдавал себе отчет.
— Да!?
— Маргарита, послушай, я понимаю, как все это звучит. Я понимаю твои чувства. И мне на самом деле повезло, что ты и половина не знаешь, иначе бы ты сошла с ума. Твой муж далеко не самый хороший человек, но я уже искупил свою вину. Осталось только попросить прощения на Божьем суде. Я не хотел тебе этого рассказывать, зная твою реакцию. Да, я поступил не по-мужски, но эта девочка тут ни причем! Она и так пережила больше нас с тобой. Я не хотел оставлять ее больше в Чернобыле, она этого не заслуживает! Я устал, Маргарита, от меня все отвернулись. Я остался совсем один, я не хочу потерять тебя и Ингу. В конце концов, сейчас не время и не место обсуждать наши с тобой отношения. Я не хочу, чтобы ты обижалась на меня, ибо мне осталось совсем мало. Лучше позаботься об Алине.
 
— Я не собираюсь о ней заботиться! Я думала, у нас крепкие, доверительные отношения, а ты меня все это время обманывал! Ты спал с другой и заделал ей ребенка! Как я после этого могу смотреть тебе в глаза?!
— Да, я виноват перед тобой, но послушай…
— Я не хочу тебя больше слушать! Я ухожу от тебя! — и Маргарита, хлопнув дверью, ушла.
Валерий застыл с открытым ртом, собираясь выложить все, что творилось в его душе. Резкий хлопок пронзил сердце острым кинжалом, заставляя кровоточить и болеть. Это напоминало молот судьи, вынесшего смертный приговор. Вся прежняя жизнь разбилась в одночасье, и былой академик мог лишь хлопать ресницами и судорожно глотать вырывающиеся из груди слова.
Мужчина рухнул на постель, прикрыв лицо руками. Он разрыдался словно обиженный ребенок, у которого отобрали игрушку. Гадкие, солоноватые и одновременно горячие слезы стекали по лицу куда придется. Ему хотелось пронзить чем-то острым грудную клетку и вытащить бьющееся сердце наружу, но в этот момент взгляд впился в оставленную кем-то баночку со снотворным.
Валера кое-как поднялся на ноги. Схватил склянку со стола и, отвернув крышку, запрокинул голову, проглатывая за раз все таблетки, что были внутри. Закашлялся от неприятного горького привкуса во рту и, дойдя обратно до кровати, рухнул на постель, мысленно отсчитывая последние минуты жизни.
— Папа в реанимации!
Инга была в шоке, когда ей сообщили, что отец наглотался быстродействующего снотворного. Его откачали, и теперь он вынужден провести несколько дней в реанимации, под присмотром врачей. Девушка, бросив все свои дела, побежала в больницу, вытирая на ходу градом катившиеся слезы. Алина направилась вместе с ней, глотая сопли и пытаясь угомонить нахлынувшие на нее эмоции.
Инга замерла на пороге палаты, увидев отца в плохом состоянии. Голова предательски закружилась, перед глазами “заблестели” белые мушки, и казалось, сознание повисло на волоске, обещая оборваться в любую минуту. Девушку подхватила молоденькая медсестра и, отведя ее в сторонку, усадила на деревянную лавочку, что стояла посреди пустого коридора.
— Я не могу в это поверить!.. — Инга закрыла лицо руками.
Алина осталась стоять в стороне, теребя пальцами края юбки.
— Мы обнаружили его поздно вечером, он лежал на кровати без сознания. Рядом лежала пустая упаковка из-под снотворного. Мы предприняли все необходимые меры, чтобы вернуть вашего отца к жизни. Я очень вам сочувствую, Инга Валерьевна, ваш отец очень плохо выглядит, у него тяжелая депрессия. Возможно, ему нужна помощь определенных врачей…
— Не смейте! Мой отец в своем уме!
Воспользовавшись суматохой, Алина незаметно проскользнула в палату своего отца, где тот по-прежнему пребывал в бессознательном состоянии. Ей пришлось перейти на другую сторону света, где электричество подпитывалось мраком, накрывая свою маленькую хозяйку невидимой пеленой, позволяя подкрадываться незаметно.
Девочку привлек писк электрических приборов. Рука невольно потянулась к экрану, чтобы вырубить его, но что-то заставило ее остановиться. Это самый дорогой и самый близкий для нее человек, его нельзя убить просто так. Но энергия требовала подпитки, и малышка озлобленно шикнула на отголоски мрака, тянущего лапы к работающему оборудованию.
Алина присела на стул рядом с кроватью, на которой лежал мужчина, и тоненькой ручкой провела по его волосам, передавая через прикосновение частичку своей любви. Слеза потекла из глаза, заставляя судорожно всхлипывать, ощущая нарастающую боль в груди. Положив голову на подушку, рядом с его бледным лицом, она тихонько заплакала, прикрыв веки.
Слезы стекали на белую наволочку, оставляя серый, мокрый, след. Малышка смотрела на отца и гладила простыню, перебирая плотную ткань маленькими пальцами, словно пытаясь сдержать рвущийся наружу шарик детских травм и обид. В ее жизни отец значил гораздо больше. Она надеялась, что он останется после всего пережитого, но видя бледное лицо и красные пятна на коже ей уже не верилось, что судьба в дальнейшем будет к ней благосклонна. И боль росла, становясь все больше и грозя обернуться настоящим эмоциональным штормом.