Высшая математика (СИ)

— Уже прыгнула…
Замер.
— Что? — вкрадчиво тихо, не веря, — нет. Нет. Нет, — взгляд бегал с меня на стену, на пол, он походил на маленького мальчишку, у которого отобрали любимую игрушку. Не отрицал, а убеждал самого себя, — этого не может быть. Ты не могла. Зачем? — взгляд полный боли на меня, — Блять! — злость, — как? Он же заставлял тебя …А я… — ему словно не хватало слов, — ты просто сама не понимаешь, что тебе нужно. Со мной тебе будет лучше…ты, — выдохнул, растерянно шаря невидящим взглядом по воздуху, — это же не правда? Ты врёшь! — сфокусировался на лице с надеждой, повторяя мои фразы, сказанные несколько минут назад, — ты врёшь? Я не верю! — а затем будто с облегчением найдя подтверждение своих мыслей, блаженно улыбнулся, — если бы он тебя трахнул, то пришёл бы, как победитель, забирать свой трофей, утирая мне нос.
Наблюдала за этим, давая миг поверить, и следом разбила надежду на мелкие осколки:
— Планирует сделать сегодня днём, после соревнований, — припомнила слова Кирилла, что он всё решит, когда вернётся, — Матвей… — позвала, и парень поднял разочарованный взгляд, — а ты уверен, что вам вообще нужен был трофей? Или всё-таки было главным утереть друг другу нос?
— Я хотел с тобой встречаться!
— И поэтому сейчас пытался меня изнасиловать? Чтобы потом что… делать вид, что у нас всё в порядке? После всего? Ты же тоже шантажировал меня? Нет! Ты придумал это… А потом раз за разом ставил меня на кон. Или ты хотел заставить меня сейчас, просто чтобы Кириллу не досталось того, что сам не смог получить? Я же… — обхватила себя руками, — у меня тоже есть чувства…
— Он правда тебя трахнул?
— Хочешь проверить? — на губах повисла горькая улыбка, вспоминая, как Кирилл устраивал мне осмотр гинеколога. Они стоят друг друга. — А вам не приходило в голову, попросить меня сделать выбор?
— Тебя? — Матвей усмехнулся, — Марина, ты могла сделать его в любой момент. Но тебе больше нравилось выполнять то, что тебе говорят. Разве нет? — он был так уверен в этих словах, что я поёжилась, — в конце концов, ты всё-таки выбрала. Надеюсь, счастлива? — взгляд завис в никуда, — не переживай, фотки я твои удалю, и можешь оставаться с ним.
Напряжённо засмеялась. Оставаться с ним? С тем, кто делил меня, как бездушную вещь?
— Вам надо остаться друг с другом, — выплюнула, стараясь хоть как-то ужалить. После чего развернулась и пошла в свою комнату, оставив его в коридоре. Дверной замок защёлкнулся за спиной. Ушёл. Я осталась одна. Но больно было уже не оттого, что обманывали, манипулировали и делили, как игрушку. Поняла, что Матвей прав. Ужаснулась, как простые фотографии в нижнем белье довели меня до этого? Почему ещё тогда, в раздевалке, не сказала, что плевать. Выкладывай куда хочешь. Ну, посмотрели бы на это одногруппники, пообсуждали неделю и что дальше? Как будто людей в купальниках не видели. Я ведь даже не голая на них. Почему разрешила себе стать зависимой от него? От них! Исправилась. Почему не прекратила ещё тогда? Зачем позволила делать это с собой?
  
Эпилог
 
Вчера сдала последний экзамен на летней сессии. Скоро я перевожусь в другой вуз, и в сентябре начну обучение, по специальности — архитектор. Я перевожусь. Нет, не из-за того, что произошло, совсем нет. Просто я вдруг поняла, что мне не интересно учиться в экономическом университете, а пошла я сюда только потому что родители сказали — это стабильная профессия, экономика всегда актуальна, с такой специальностью ты найдешь много предложений по работе. Может быть все и так, только они забыли спросить, чего хочу я. А я почему-то решила не говорить, ведь была убеждена, что они знают лучше, что им виднее.
Уже сейчас я волнуюсь. Меня ждёт новый коллектив, новые люди, новая история в которой я сделаю мазок по чистому листу в прямом и переносном смысле. Я воодушевлена, я всегда любила рисовать, но почему-то не рассматривала это, как будущую профессию. Теперь все иначе. И поэтому вдвойне хочу оставить всё, что произошло за прошлый год в прошлой жизни. Последний месяц в университете дался слишком тяжело, чтобы вспоминать, но на пороге нового пути, мысли так и лезут в голову о произошедшем.
 
Матвей слово сдержал и фотки удалил. А если и не удалил, то никому не показывал и мне о них не напоминал, как и о себе. Кирилл, напротив, пытался поговорить. В универе. Приходил ко мне в подъезд. Домой. Ждал на запасной лестнице. Впустую.
У нас с ним состоялся только один разговор. В тот же день, когда Матвей мне всё рассказал. Я сама приехала к Кириллу домой, практически сразу после того разговора. Ждала возвращения в подъезде, как обычно, ждал меня он. Сидела на подоконнике напротив лифта, поэтому когда появился, то заметил сразу.
— Малявка? — обрадовался, хоть и удивился, — ты почему здесь? — ускорил шаг, практически бросился навстречу. Но я быстро остудила энтузиазм, объявив почему:
— Я хочу, чтобы ты отдал мне видео.
— Какое видео? — шаг парня замедлился, в глазах отразилось удивление, но взгляд стыдливо не отвёл, будто бы и правда, не понял, о чём говорю.
— Я всё знаю. Матвей мне рассказал! — было тяжело на него даже смотреть без отвращения. А боль внутри скручивала узлом. Но проигнорировала её, не меняясь в лице.
— Что… — медленно выговорил, — всё? — всмотрелся, остановившись в нескольких шагах от меня, и именно теперь глаза выдали вину.
— Всё, — повторила безэмоционально, насколько смогла. Но чувствовала, что ещё слово и голос задрожит, потому сделала паузу.
Кирилл молчал. Потупил взгляд. Поняла, что оправдываться не торопится, глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться и продолжила сама:
— Он приходил утром. Сразу после тебя.
Глаза парня мгновенно расширились, снова прожигая насквозь. Напугался. Наконец, дошло. Но следующий вопрос заставил растеряться:
— Он что-то сделал тебе?
Казалось, будто переживал. Но это неправда. Очередная ложь. Не надо лишних иллюзий, отмахнулась я. Переживать Аксёнов мог только за одно, как бы друг ни покусился на то, что теперь принадлежало ему по праву. И ответила так, чтобы почувствовал на своей шкуре, что проделывал со мной всё это время:
— Ничего, что не делал ты, — короткая пауза, глотнуть воздух, и продолжила, увидев реакцию, — почему испугался? Разве ты делал что-то плохое? — усмехнулась. Мне действительно было смешно, хоть и больно. Ведь всю дорогу убеждал, что только он имеет право издеваться надо мной. Хотя вводные данные у обоих были одинаковые.
— Что он сделал? — разлепил губы и тяжело сглотнув, повторил вопрос.
— Шантажировал фотографиями, — почти с радостью сообщила, — хотел трахнуть! — грубое слово, не свойственное моему лексикону, далось произнести вслух тяжело, но заставила себя, чтобы звучало так, как они к этому относились.
— А ты?… — не отреагировал на провокацию, зато задал следующий вопрос, так тихо и обречённо, будто заранее зная ответ, чем взбесил больше самого вопроса.
— А я уже переспала с тобой, — хотела закричать, но дрожащий голос, с нотами всплывающих слёз едва раздался, — передал тебе открытку с поздравлениями!
— И он не настоял? — видела, как выдохнул с облегчением, но меня вопрос просто взорвал.
— Не настоял? То, что я могла ему отказать, ты даже не рассматриваешь?
На лице Кирилла мелькнула растерянность и озабоченность. Не хватало только пожать плечами.
— Знаешь, в любом случае тебя это больше не касается. Тебя теперь должно волновать только то, что если посмеешь выложить куда-то видео или хотя бы заикнешься о нём, я немедленно пойду в полицию и напишу на тебя заявление, — говорю то, что стоило сказать ещё тогда в раздевалке, и повторять много раз позже, пока до него не дойдёт, и не отстанет.
— У меня нет никакого видео, — убеждал слишком искренне, чтобы хоть на секунду в это поверила. Не сдержалась и засмеялась. Настолько откровенная ложь. Но Кирилл стоял на своём:
— Я вчера ничего не снимал. Это правда!