Корона мертвого короля (СИ)

— Ты хочешь отправить меня в Черные леса, — глухо проговорил после почти минутного молчания главнокомандующий, — Хочешь, чтобы я попытался справиться с монстром, который, возможно, погубил Тревора. Почему бы тебе не пойти со мной, Фредо? — мужчина быстро обернулся, в упор взирая на явственно пораженного брата, — Ты хочешь узнать, что случилось с королем — ты можешь выяснить это сам! Тебе опасно оставаться в Финоре, по твоим следам идет охотник — ты покинешь княжество! А там, как знать… может, знамения и в самом деле сойдутся воедино, и большие перемены потрясут королевство дель’Ора?
Фредо молчал, сбитый с толку неожиданным предложением, и массой вываленных на него аргументов. Пойти в путь? Отправиться в Черные леса, искать короля Тревора и сражаться с монстром?.. Ему??? Князю?!
— А если я погибну? — князь старался говорить спокойно, хотя в глубине души его поднимало голову раздражение, — Ты подумал об этом, бестолочь?! Дель’Ора обезглавлена, ты хочешь и Финору правителя лишить?!
— Брат мой…
— Не смей так меня называть! — Фредо вспыхнул и, согнув пальцы, скрипнул ногтями по столешнице, — Не смей… не во дворце, не здесь, черт побери! Если кто услышит — как я буду объясняться? Почему ты всегда действуешь так необдуманно, Аркано? Почему всегда пытаешься воспитывать меня, в конце концов?!
— Потому, что я старше.
Медведь оставался спокоен. На вспышку названного брата он никак не прореагировал — ожидал ее в ответ на свое предложение, и знал, что раздражение у Фредо есть ни более и ни менее, как защитная реакция. Знал, что князю страшно… Но не знал, сумеет ли он побороть свой страх и принять верное решение.
— На жалких восемь месяцев! — возмутился, было, князь, но внезапно потух и, сложив руки на столе, опустил на них голову.
Голова болела. Медведь, сам по себе бывший его огромной головной болью, добавил еще несколько, заставил его думать сразу в нескольких направлениях, просчитывать различные варианты.
— Вели снарядить отряд, пусть проверят все придорожные харчевни, — тихо произнес он после долгой паузы, наполненной болью и безмолвием, — Я выпью снадобье и прикажу запрягать карету.
— Карету?? — главнокомандующий, все еще стоящий вполоборота, обернулся полностью, изумленно глядя на князя, — Ты хочешь, чтобы о твоем приближении знали все монстры княжества?
— Хорошо, — Фредо, не поднимая головы, безжизненно взмахнул рукой, — Вели седлать лошадей. Я думаю… пусть это будут Ворона и Вихрь. Их копыта вполне сумеют доставить нас к Черным лесам. И да, Аркано… — князь с трудом приподнял раскалывающуюся от боли голову и слабо улыбнулся, — За мою безопасность ты отвечаешь головой.
* * *
В придорожной харчевне недалеко от границы Финоры было привычно многолюдно. Пахло копотью и дымом, под потолком витали пары готовящейся на кухне стряпни, смешанные с табачными клубами, и царил непрестанный гомон людских голосов.
На темную фигуру в углу, закутанную в длинный плащ и скрывающую лицо под широкими полями соломенной шляпы, никто не обращал внимания.
Скрипнула дверь; вошли пятеро серьезных стражей из личной свиты князя. Разговоры притихли. Кого эти суровые ребята намерены здесь обнаружить, зачем пожаловали, было непонятно — стража никогда не столовалась в придорожных харчевнях, эти парни, как правило, обедали и ужинали при дворе князя, питались много лучше простого люда. Их приход в затрапезное место ясно говорил, что у стражей имеется особое задание.
Они огляделись и, действуя решительно и уверенно, направились к барной стойке, за которой сжимался от страха владелец харчевни.
— Ты видел кого-нибудь подозрительного? — грубо бросил первый из стражей — серьезный, крупный мужчина с серьгой в ухе и шрамом, рассекающим нижнюю губу. Ни поздороваться, ни как-то проявить уважение он и не подумал.
Пожилой трактирщик, съежившись от сурового взгляда, нервно затряс головой. Что сказать, как ответить на столь странный вопрос он, говоря откровенно, не знал — в его харчевню часто забредали довольно подозрительные на вид люди, и кого из них имеют в виду господа стражи, угадать вот так навскидку было откровенно невозможно.
 
— Что толку говорить с ним! — другой страж, более молодой, чем его товарищ, красноречиво закатил глаза и поправил шлем, — В этой дыре вечно толпится всякий сброд, вряд ли он может вычленить из них кого-то одного! Да и, в конце концов, Барт, что нам за дело до того охотника? Поймает чернокнижника — так нам дышать легче станет, не понимаю, почему князь…
— Замолчи, Дэмпер! — Барт резко повернулся к товарищу; глаза его гневно сверкнули, — Язык твой как помело, прекрати трепать о делах князя налево и направо! Охотник послан министрами Тревора, которые уже не имеют никакой власти, но продолжают лезть в дела княжеств, он должен быть схвачен! Мы никому не позволим хозяйничать на нашей территории, пусть своих чернокнижников ловят, а с нашим сами разберемся! Эй, хозяин! Кто этот человек? — страж, не оборачиваясь, вытянул руку, указывая точно на темную фигуру в соломенной шляпе в дальнем углу.
Хозяин, который, в общем и целом, никогда личностью посетителей особенно не интересовался, сжался за стойкой и затрепетал, силясь сообразить, какой ответ будет наиболее честным и правильным.
— Эт… это, господин… менестрель, бродяга, он играет на волшебной палочке с дырками…
— Флейта, это называется флейта, — Дэмпер неодобрительно покачал головой, присматриваясь к менестрелю. Что-то в его фигуре определенно внушало подозрения, но что именно — понять пока было сложно.
— Мирко… — страж повернулся к еще одному своему товарищу, — Сделай милость, проверь-ка менестреля. Что-то не нравится он мне… Да и чернокнижник, говорят, под менестреля косить любит.
Барт нахмурился. Вольности подчиненных ему никогда не нравились.
— А кто это тебя поставил главным, Дэмпер, а? Мое дело приказы отдавать, твое — слушать и выполнять! Мирко… Эй, куда? Стой, черт!
Менестрель, от которого разговоры стражей секретом отнюдь не были (в конечном итоге, они и не пытались понижать голос, и их спор слышала, наверное, вся харчевня), неожиданно поднялся на ноги и, бросив на столик пару золотых монет, спокойно зашагал на выход.
Мирко, столь настойчиво посылаемый своими товарищами на его поимку, спешно бросился вперед.
— Стой, бард! Разговор есть!
Незнакомец остановился, медленно поворачиваясь. Блеснули из-под полей шляпы темные глаза. Нижнюю часть лица разглядеть было затруднительно — менестрель поднял воротник, скрывая его.
— Вы обращаетесь ко мне?
Голос у него был низкий, густой и хорошо поставленный: чувствовалось, что человек привык петь и делает это нередко. В целом, это вполне подтверждало амплуа менестреля.
— К тебе, к тебе! — Мирко, самый молодой из стражей и поэтому самый наглый, безмерно гордый своей значимостью, остановился в шаге от собеседника и, подбоченившись, положил руку на рукоять меча. Менестрель безмолвно ждал продолжения, никак не выказывая беспокойства.
— Ты откуда тут такой взялся? Не видал я тебя прежде!
— Я из княжества Димора, — тихо отозвался менестрель, — Я не нарушаю никаких законов королевства. Хожу по дорогам, пою песни и играю…
— Да-да, — страж невнимательно отмахнулся, — Дай-ка я тебя обыщу, приятель. Подозрительный ты больно.
Менестрель отступил — намерение собеседника ему явно не понравилось.
— Вам нет нужды тратить на меня время, — говорил он все так же тихо, где-то даже мягко, но Мирко неожиданно почудилась угроза в его словах. Он выхватил меч, указывая его острием на собеседника.
 
— Снимай плащ, шваль! Я сказал, что обыщу тебя, значит…
Продолжить он не сумел. Рука незнакомца внезапно метнулась к бедру, а в следующий миг слепящая молния рассекла протянутый вперед меч надвое. Темные глаза под шляпой чуть сверкнули.
— Даже бродячие менестрели любят уважение, — тихо проговорил бард, отступая еще на шаг и, заметив, что остальные стражи торопятся на помощь к товарищу, нахмурился, выхватывая из-за пазухи флейту, — Не подходите!