Будет больно (СИ)
Лиза уходит, а я выхожу на веранду и закуриваю. Отец сидит в кресле и разговаривает по телефону, хотя скорее только слушает. Когда я тушу окурок, вешает трубку и чертыхается сквозь зубы.
— Что случилось? — спрашиваю, глядя на отца.
Выглядит он уставшим и каким-то осунувшимся. Даже как будто постарел за неделю лет на десять, хотя должен, наоборот, идти на поправку.
— Наверное, мне придется ехать в главный офис, — качает отец головой. — В фирме дела совсем плохо. Почти все деньги, что были в обороте, исчезли при проведении какой-то транзакции, и никто не может понять, где искать концы.
Сжимаю в руках зажигалку. Боюсь, что я догадываюсь, где искать деньги, только вот…
— Деньги просто так не пропадают, и для их поиска есть полиция, — говорю, опасаясь, что сейчас подтвердятся мои худшие опасения.
— Вадим, ты серьезно? Это бизнес, и иногда нужно обходить кое-какие моменты. Не то чтобы что-то такое прямо противозаконное, это делают все, потому что государство заберет все, — невесело усмехается отец.
— Дай мне доступ, попробую покопаться.
— А ты сможешь?
— Ничего не обещаю, но… В общем, попытаться можно.
— Все равно тебе все достанется, — замечает отец. — Я вот думаю, может, мне пора на пенсию? Да только ты пока от своих компьютеров отрываться не хочешь.
Эта песня хороша — начинай сначала.
— Я пока в душ, — не желаю развивать тему.
— Буду ждать тебя в кабинете.
Поднимаюсь наверх и с размаха открываю дверь в спальню Лизы. Она вздрагивает, когда я врываюсь внутрь, и делает шаг назад, скрещивая руки под грудью.
— Где твой братец? Или кто он там тебе…
— Я не знаю, — с надрывом в голосе отвечает, но тут же продолжает: — Кажется, в Москве.
— Что вы сделали? — спрашиваю, подходя еще ближе.
Лиза уже не просто закрывается, она боится. Только вряд ли за себя. Неужели за этого так называемого братца?
И я понимаю, что меня прожигает не только ненависть, но и ревность. Самому от себя тошно.
— Ничего, — мотает Лиза головой. — Я ничего не делала.
Снова, черт возьми, ей верю. Но злость мою это не гасит.
— А что сделал твой братец?
— Он просто попросил меня…
Замолкает и смотрит на меня своими синими глазищами. Такими искренними, но пусть она сейчас со мной честна, все равно что-то недоговаривает.
— Мы еще поговорим об этом, — предупреждаю, — но не останавливайся. Собирай свои шмотки и катись на все четыре стороны. Если еще хоть раз попадешься мне на глаза… — не нахожу слов, чтобы выразить, на что готов. — В общем, ты меня поняла.
— Поняла, Вадим, — кивает Лиза.
Этот образ покорной и безропотной овечки меня настораживает, как и в первую нашу встречу. Как можно, черт возьми, так не доверять и верить одному и тому же человеку?
Я угрожаю ей, не хочу видеть, но понимаю, что и без нее не смогу. Пусть бы видеть ее хоть иногда, хоть в качестве жены отца, если бы она не оказалась такой лживой тварью.
— Хотела отомстить непонятно за что? — говорю уже из коридора. — Увы, суровая реальность, не то место, где исполняются желания.
— Иногда приоритеты меняются, — слышу тихий голос в спину.
Да что же эта чертова баба со мной делает? В голове полный сумбур, в штанах — стояк, а в сердце — ненависть. Или что-то еще?
Иду в душ, переодеваюсь и снова спускаюсь вниз, в кабинет отца. Дверь приоткрыта, так что я захожу без стука и сразу, еще не успев оценить ситуацию, понимаю: что-то случилось.
Лиза сидит возле стены, подтянув к себе колени, и плачет. Нет, даже рыдает. Перевожу взгляд к столу. Отец сидит в кресле, откинувшись на спинку, и…
— Блядь! — вырывается у меня.
Неужели снова? Или еще хуже?
— Вадим, — зовет меня Лиза, — я пришла, а он…
Нет! Нет! И еще раз нет!
Подлетаю к отцу, боясь потерять еще хоть секунду, и на ходу достаю телефон, чтобы позвонить в скорую.
Я сам не понимаю, что сейчас чувствую. Но не верю, что эта стерва добилась своего. Отомстила так отомстила.
Пульса нет. Я стараюсь прощупать его на запястьях, на шее, но все бесполезно. Дозвонившись в скорую, сам опускаюсь на пол и со странным спокойствием спрашиваю:
— Что ты ему сказала?
— Не успела ничего.
Я выгорел и эмоционально умер сегодня, в этот момент. Нет ничего, кроме пустыни внутри меня. И вряд ли в ней еще что-то вырастет.
Эта женщина погубила все. И именно она виновата в смерти отца. Пусть она не хотела такого исхода, но все равно.
Виновата! Это была ее игра, ее месть. А о том, что я оказался пешкой и не смог сдержать член в штанах, стараюсь не думать.
— Ты довольна, Лиза?
— Я ничего не чувствую.
Что ж, хоть тут мы действительно похожи. Ничего. Одна пустота.
Она обещала вернуться…
В больших синих глазах стояли слезы.
Все снова повторялось… Она снова брошенная маленькая девочка. Какой бы умной они ни была, но все-таки ребенком. И ей было больно. Маленькое сердечко снова разбито, оно еще чувствует, но пройдет совсем немного времени, когда не останется и того маленького уголька в кучке пепла в груди.
В черных глазах тоже стояли слезы. Женщина сидела перед девочкой на корточках, держа маленькие ручки в своих теплых ладонях.
— Я вернусь за тобой, малыш, — прошептала она, покосившись на своего мужа.
В серых глазах мужчины слез не было.
Девочка нагнулась к уху женщины и прошептала:
— У тебя будет другой малыш, я слышала. Ты его будешь любить, а я никому не нужна.
— Моя маленькая, — женщина провела пальцем по щеке девочки, смахивая слезу. — Я тебя тоже люблю. Ты очень умная и хорошая. Я уговорю его…
— Рада, хватит, — мужчина потянул жену. — Ты мучаешь себя и девочку. И тебе не стоит нервничать.
Это расставание было болезненным. Оставалось только ждать…
Но дни сменялись днями, недели — неделями, и никто так и не вернулся…
Глава 35 Лиза
Я потеряла счет времени.
Вторые сутки почти не встаю с кровати, и вторые сутки меня съедают изнутри собственные мысли и чувство вины. Мое общение с внешним миром за все это время свелось к одному сообщению: «Не приезжай».
Но, думаю, Фил и не собирался.
Я слышала, как Вадим иногда, идя по коридору, разговаривает по телефону, как уходит или возвращается. Но он ни разу не зашел ко мне. И я его понимаю. Сколько должно пройти времени, прежде чем, глядя друг на друга, мы перестанем видеть смерть?
Но я не хотела, чтобы все так получилось. В который раз я пытаюсь убедить себя этими словами? Но вокруг меня все продолжает рушиться. И уже не просто кирпичик по кирпичику, а мощным взрывом.
Знаю, что Вадим сам занимается организацией неприятного мероприятия. Скорее всего, и с адвокатом уже пообщался, учитывая, что последний оборвал мне телефон. Но я игнорировала.
Кажется, я уснула. Перестав понимать, где сон, а где явь, я просто слушала свой организм. Иногда забывалась беспокойным сном, иногда так глубоко уходила в воспоминания, что не понимала, сплю я или нет.
Чувствую, как меня кто-то трясет за плечо, но не могу вернуться в эту чертову реальность.
— Лиза!
Открываю глаза и даже задерживаю дыхание. На корточках возле кровати сидит Вадим, но ничего приятного в этом пробуждении нет. В его глазах — пустота. И только на дне плещется ненависть. Еще бы знать, ко мне или к самому себе.
Я инстинктивно морщусь и замечаю:
— Отодвинься, от тебя сигаретным дымом несет.
— Собирайся, — равнодушно бросает Вадим.
— Куда?
— Я, конечно, понимаю, что с твоей стороны любви и не было, но давай ты еще день побудешь хорошей женой.
И в голосе никакого сарказма. Нет привычной усмешки.
— Не могу, — трясу головой, сев на кровати. — Я не могу, Вадим.
— Лиза, не заставляй меня применять метод твоего братца, чтобы прекратить истерику. Хотя пощечину я тебе с удовольствием бы залепил. Да такую, чтобы твоя голова, соприкоснувшись со спинкой кровати, треснула.