В одну реку дважды не войти (СИ)

— Глупый был, — хмыкнул Андрей. — Слабый. Думаешь, только девушки подвержены страху? Мужчины тоже бояться. Я вот так страшился зависимости от кого-либо, что сделал всё, чтобы продемонстрировать, что абсолютно свободен в своих действиях. Глупо и некрасиво, но мои поступки выросли из детских комплексов. Довольно трудно доверять женщинам, если всю жизнь они тебя использовали и бросали.
Лика поняла, что он говорит о матери и мачехе. Когда она узнала, как эти женщины поступили с маленьким Андреем, то захотела крови. Их крови. Нельзя. Нельзя так издеваться над дитём. Обе идиотки, каких ещё поискать. В чём-то Анжела понимала его. Но она-то тут причём? Она не бросала и не предавала.
— Я бы никогда не предала тебя, — против воли сказала она.
— Знаю, — усмехнулся он устало. — Думаю и тогда знал, но… Страх зачастую мешает адекватно воспринимать ситуацию, и страх быть зависимым от женщины оказался сильнее страха потерять тебя. Прости, Лика. И давно должен тебе был сказать эти слова и попросить прощения, но не рисковал. Знал, что, снова увидев тебя, мне сорвёт планки и стану пытаться вернуть всё, что было между нами.
— А что между нами было, Андрей? — спросила Анжела обречённо. — Мы вроде и были вместе, но находились порознь. Я строила замки из песка, не желая видеть реальность за розовыми очками, ты же всеми силами пытался сохранить хвалённую независимость. Мы парой по-настоящему никогда и не являлись. Ты был прав, мы слишком разные.
До этого момента Лика как-то не пыталась посмотреть на их ситуацию в полном широкомасштабном формате, чаще фокусировалась на собственных эмоциях. Сравнивая ту миленькую самоуверенную девочку и женщину, которой она стала, то поняла, что все события, произошедшие в её жизни, пошли ей на пользу. Иногда женщине судьба посылает человека, чтобы преподать урок. Жаль только, что она так долго не могла отпустить негатив, тем самым перекрывая кислород самой себе и Матвею.
— Ты решил пообедать здесь? — перевела Минаева тему и указала рукой на собранный стол. Ей не слишком хотелось оставаться с ним наедине дольше, чем на несколько минут, и Лика надеялась, что обедать они будут в общественном месте. Во избежание двусмысленных моментов, так сказать. Но Поздняков в который раз решил по-своему.
— Почему нет? Так будет удобней и тебе, и мне, — пожал могучими плечами Андрей. — Насколько я помню, ты любишь итальянскую кухню.
Вопросительный взгляд в её сторону, заставил девушку кивнуть, но с места Лика не сдвинулась, продолжила стоять на месте. Внутренним чутьём чувствуя, что ещё чуть-чуть и попадёт в западню. Поздняков поставил на место фоторамку и шагнул к ней, Анжелика поёжилась под его тяжёлым взглядом. Против воли Минаева стала беспокоиться, глядя на то, как Поздняков с неповторимой грацией смертельно опасного хищника приближается к ней. Волей-неволей, начинаешь чувствовать себя добычей, и Лике это чувство категорически не нравилось.
— Что тебе от меня надо, Андрей? — не выдержала она сгущающегося напряжения. Он как будто ждал от неё каких-то действий, изучал. Хотелось ей быть полностью равнодушной, но не получалось. Сердце против воли хозяйки стало грохотать, разгоняя кровь.
Он остановился совсем рядом, подавляя высоким ростом и внушительным разворотом плеч. Поздняков мог притворяться цивилизованным бизнесменом, но внутренняя первородная дикость плескалась в его темных глазах. Её не могли скрыть ни дорогие деловые костюмы, ни попытки самого Андрея обуздать темперамент. Как льва не наряди, сути это его никак не поменяет. Можно заставить хищника выступать в цирке, но никто не даст гарантии, что однажды он не сорвется и не откусит тебе голову.
— Мне нужен правдивый ответ на вопрос, — произнёс Поздняков низким голос, отчего дурацкие мурашки побежали вдоль спины. — Один вопрос. Один ответ.
Звучало просто, даже слишком. Зная Андрея, можно было ожидать подвох. Что за игру он затеял? Они ведь не на телеигре, где Лика своим правильным ответом может сорвать джек-пот. И тем не менее она почувствовала неуместный азарт.
 
— И если я отвечу тебе на твой вопрос, ты от меня отстанешь? — спросила Минаева, подозрительно прищурив глаза.
— Да, если ты дашь мне честный ответ и обоснуешь его, я тебя больше не потревожу, — подтвердил Поздняков, соблазняя согласиться на его условия.
Всего один ответ, который сможет отвадить его от неё. Если понадобится, соврёт. Анжелика сможет. Научилась этому нехитрому делу за эти годы.
— Что ж, — Лика посмотрела на него в упор, — задавай свой вопрос!
Андрей медлил, чем ещё больше натянул уже напряжённые нервные окончания Лики. Ей хотелось быстро и резко прекратить то, что уже тянулось ни один год. Они расстались пять лет назад, но чувство незавершенности всё также весело между ними. Анжелика не смогла сразу отпустить, а Поздняков, похоже, и вовсе не отпускал. Словно взяв неопределённую по времени паузу, он не желал признавать, что между ними всё давно закончено. Он сам своими действиями и поступками разрушил их.
Поздняков всё тянул и тянул. Воздух между ними сгустился и потяжелел.
— Почему молчишь? — хотела спросить с вызовом и громко, но вопреки намерениям вопрос прозвучал тихо.
— Наслаждаюсь последними мгновениями, — легко ответил, наклонив голову и протянув к её лицу крупную ладонь.
Она дёрнулась, когда Андрей, едва коснувшись пальцами её щеки, отвёл за ухо прихотливый локон, выбившийся из пучка.
— Последними мгновениями чего? — Лика буквально задыхалась от близкого нахождения мужчины. Его запах забивал ноздри, мешал нормальному функционированию дыхательной системы.
— Последними мгновениями пребывания в плену иллюзий, — ответил он непонятно. — Я уже знаю твой ответ, Лика. Дай мне насладиться последними минутами, когда в моих мыслях мы ещё можем быть вдвоем. Ты совсем скоро разобьешь эти надежды на мелкие осколки.
Анжелика тяжело сглотнула деморализованная откровенностью Андрея. Внезапно пришло осознание, что вот он тот самый идеальный момент, когда можно поставить между ними жирную точку. Почему-то стало страшно и захотелось спрятаться, скрыться, но ноги словно примороженные стояли на месте. Им необходимо было преодолеть эту точку невозврата, чтобы жить дальше. Понять, принять, осознать и отпустить. Банально? Вполне, но важности самого процесса эта банальность не уменьшала.
— Перед смертью не надышишься, — выдохнула Минаева тихонько, давая толчок к поджидающей развязке.
— Так не терпится от меня избавиться? — нотки сарказма всё же проскользнули в его голосе.
Лика опустила глаза. Да, не терпится. Потому что близость Андрея проверяла на прочность её чувства к Матвею и собственные принципы. Он, как вкусный торт для сидящего на диете сладкоежки, манит и заставляет терять контроль, но сорвавшись ничего кроме опустошения и разочарования она не почувствует. Их чувства в прошлом, там они и должны оставаться. Будущего у них нет.
— Андрей, не замечала за тобой нерешительности, — ушла от ответа на вопрос Анжелика. — Давай уже покончим с этим раз и навсегда, Поздняков!
— Если бы в твоей жизни сейчас не было Мелехова, ты смогла бы меня простить? Если бы не твои чувства и обязательства по отношению к другому, ты бы дала нам шанс?
Так странно, ты абсолютно уверенна в том, что знаешь человека, изучила со всех сторон и ничем удивить тебя он уже не может, но наступает момент, когда понимаешь, что ты ничего не знаешь. Люди, склонны преподносить сюрпризы, развиваться и деградировать, свершать ошибки и делать выводы или не делать, оставаясь пребывать в собственных заблуждениях. Не только Анжелика изменилась, Андрей тоже внутренне трансформировался, может и не так заметно, как она. Всё течёт, всё меняется. Поздняков осознал совершённую ошибку, даже докопался до истинных причин, но было уже слишком поздно. Сделай он правильные выводы до сцены в проклятой кладовке пять лет назад, Лика стала бы самой счастливой женщиной в мире. Чёрт, да попроси он прощение сразу, возможно бы Минаева его простила. Слишком сильно Лика его любила. Слишком сильно привязана к нему была. Сейчас же его слова приносили лишь боль и странную беспомощность от того, что уже ничего невозможно изменить. Осколки разбитых надежд царапали сердце до сих пор. И всё же дать определённый ответ на поставленный вопрос она не могла. Солгать тоже почему-то не получалось.