(не)шуточная беременность (СИ)
— Ну и рассказала бы всё. Призналась. Мол, я журналистка, провожу журналистское расследование. И всё!
— Не выйдет… Тогда «Мешочка» лишусь.
— А Руслан?
— Вот ему я сказать всё не могу! Словно Вселенная мне рот постоянно затыкает. Мол молчи в тряпочку и не говори ерунды. А Руслан ведь голова! Он умный, он хороший, он добрый, он самый замечательный! И поэтому я даже рада, что он не знает. Ну представь, как всё это будет?
— Если ты и дальше будешь под колобка косить, то рано или поздно он что-то заподозрит… Чую, это будет такой же цирк, как и тогда со скорой. Когда тебя торжественно увезли, а позже позорно вернули. Ух, как тогда Анатолий Павлович ругался! У него даже парик съехал… Но своего ты добилась — контрольную по математике успешно сорвала.
— Ты же знаешь, Ксю, какая это тема для нас. Сложная и проблемная…
Отпустив подругу, я пропустила её вперёд и развернула к себе лицом. Раскинула руки и воскликнула, не заметив, как переменилась Ксюша в лице.
— Руслан, ты не поверишь, я беременна! Но…
Договорить я не успела. Ксюша пыталась на меня шипеть, а сзади что-то громко хлопнуло. Вздрогнув, я обернулась: выронив бумажный подарочный пакет, Руслан стоял и таращился на меня. Он что тут делает? Как оказался? Следил?!
— Кира, ты беременна?
Пирожки с капустой
Я смотрела на чёрный экран монитора компьютера и вздыхала. Можно было подумать, что от каждого вздоха у меня монетка в кармане прибавится. Но нет… Пусто.
В воздухе витали вкусные ароматы жареных пирожков. А ещё Егор и Валерка заказали суши. Я чуть слюной не захлебнулась. Можно было бы примазаться, состроить глазки, хотя я бы и в долю с удовольствием вошла. Отдала деньжат.
Но меня не брали! Я же беременная! Вроде как. Немножко беременна, даже как-то смешно.
И вот снова вкусно запахло жареной капустой. У меня аж рот слюной наполнился. А потом аромат рыбы. М-м-м… Как же хотелось вкусных суши, с васаби и имбирём. Живот протяжно заурчал.
— Ого! У тебя там что, Халк живёт? — Ника широко улыбнулась и хлопнула меня по плечу. Затем склонилась ко мне и едко шепнула: — Согласись, двояко прозвучало!
— Отстань!
Нет, эта пакостница ещё и пирожок дожёвывала. Мне стоило больших усилий не обернуться и не состроить жалостливые глазки. Ника ведь знала мой секрет и не уставала надо мной подшучивать. Каламбур: моя шуточная беременность стала объектом для шуток.
Ника старалась всегда оценить мой внешний вид, подметить, как сильно я поправилась в районе животика. Даже иногда дружелюбно по нему гладила или хлопала. Впрочем, это меня не смущало. Наоборот, я же должна была сохранять легенду. Одно дело подушку в штаны подмостить, другое — быть и вести себя как беременная. Об этом я периодически забывала. Вот Ника меня и отрезвляла, спускала с небес на землю.
— Будь доброй, не дай умереть с голоду… Дай пирожок!
— Они из фритюра. Беременным такое нельзя!
Я чуть не взвыла. Чёрт меня дёрнул проболтаться при Руслане. Захотел меня порадовать, сюрприз сделать. Вот тебе и сюрприз! Ходи с подушкой каждый день! Пришлось даже на диван выселить Руслана. Временно.
Я ощущала себя маленькой девочкой, за которой разве только сопли не подтирали. Не кушай пирожок, изжога будет! Не кушай сосиску, там бумага! Не пей магазинный сок, там химия! Кушай хорошо, кушай правильно! Подштанники надела? А вторые? А третьи? Что значит в джинсы не влезаешь? Другие купим! И шапку, шапку надень!
Вот когда я не была якобы беременна, никто вот так обо мне не заботился. Теперь же я ждала, когда Руслан меня к себе привяжет, чтобы трястись надо мной и пылинки сдувать.
Доходило до маразма.
Просыпаясь утром в полном коматозе, я не всегда могла завтракать. Только сидела, качалась из стороны в сторону и пыталась разлепить глаза. Вот тогда Руслан делал мне тёплый сладкий чай и начинал кормить с ложки. Обычно на второй-третьей, я просыпалась и едва ли не тапком прогоняла хохочущего Руслана. Но вот вчера провела эксперимент: не ела и всё тут. Руслан едва ли в меня всю тарелку каши не впихнул!
Тошнит уже от этой каши… Каждое утро.
А тут пирожки. С мясом. С капустой. С картошкой. Жареные… Жи-и-ирненькие. Такой бы да вприкуску с томатным соком. Эх, мне теперь если только в кустах прятаться и кушать всё, что запрещали. Но уже начало ноября, так что если в сугроб. А там холодно. Даже в трёх подштанниках.
Видимо, заедая стресс булочками и печеньем, я хорошо поправилась. Потому что количество подштанников уменьшалось, а джинсы как были тесными, так ими и оставались. Я даже подушку другую не брала, иначе стала бы напоминать глобус на ножках. Вся худенькая, маленькая и живот! Хотя нет, щёки я отъела. Тоже хорошие.
— Ника-а-а! Не будь садисткой. Там ребята вообще суши едят!
— Тебе их тоже нельзя.
— Ник! — всплеснула руками.
— Тогда пойдём и расскажем всем, что ты не беременна.
Ух!
Пришлось лезть в сумку за яблоком и зло его уничтожать. Так грозно и яростно, что Ника даже от меня отошла.
— Ты Руслану собираешься говорить правду?
— Правду? Про беременность? — покраснела и фыркнула. — Я даже не знаю, как это сделать.
— Ну ты же не подушку будешь рожать и не пупса, так ведь? Придётся признаться в обмане.
— Признаюсь. Но не сейчас… Не тот момент.
— Слышала, что твою колонку хвалят. Снова. Не прошёл мимо твой эксперимент, — Ника поводила перед моим носом надкушенным пирожком. — Хоть одумалась.
— Нет, просто это вдохновляет! Страшно подумать, что было бы со мной, будь я на самом деле беременна.
— А ты с Русланом не затягивай, — Ника доела пирожок, и я вздохнула: можно больше не соблазняться. — Городок у нас маленький, земля слухами полнится. Лучше пусть он это от тебя узнает, чем от кого-то другого.
— Ты на что намекаешь? — грозно сощурилась и посмотрела на подругу. — А?
— Ни на что. Даю совет, дружеский.
Ника снова похлопала меня по плечу и направилась к ребятам. А я всё думала о пирожках, о Руслане и разной ерунде. Снова есть захотелось. Сильно.
Пойду и куплю себе пирожок с капустой. Печёный. И пусть моя талия сгинет в недрах джинсового комбинезона, прикрывшись подушкой!
Но пасаран!
— Я… Он… Ы!
Утирая платком крокодильи слёзы, я слюнявила плечо сестры похлеще любого шарпея или бульдога. Подвывая и всхлипывая, даже двух слов связать не могла. Хотелось сесть на пол, расставить ноги, запрокинуть голову и реветь в три ручья.
— Тётя Кира… Не плачь! Держи платок, — рыжеволосая Кристина, старшая из племянниц протягивала мне целую коробку с бумажными платками. — Мама, а почему плачет тётя Кира?
Что тут можно было сказать? Конечно, Лиза меня утешала, хотя я знала, что сейчас её единственное желание — дать мне затрещину и поставить мозги на место. Как тогда, когда я не хотела есть овсянку и спрятала её в коробку из-под обуви в шкаф. Когда по комнате поползли неприятные запахи, и мама нашла мой клад, влетело, почему-то Лизе, а не мне. Мама решила, что это моя старшая сестра решила так позабавиться. А вот вечером сестра от души колотила меня подушкой, я же пряталась под одеялом и хихикала.
Вот сейчас мне хотелось также спрятаться под одеяло и носа не показывать. Слёзы лились не останавливаясь. Меня будто прорвало, резьбу снесло, и теперь я буквально фонтанировала.
Лиза забрала у дочки коробку с платками и попросила выйти из комнаты и закрыть дверь за собой. Дождалась, пока Кристина скроется в коридоре и рассерженно зашипела, как сосиска на перегретой сковородке. Мне вдруг жутко захотелось сосисок. Руслан запрещал мне их есть. Стоило вспомнить о муже, как страшные взгляды Лизы перестали меня пугать.
Завыв похлеще Кентервильского привидения, я уткнулась носом в подлокотник дивана.
— Кира, о чём ты думала? Ну вот о чём? Иногда мне кажется, что ты застряла где-то в возрасте пяти лет…
— Лиза-а-а…