Чудеса креативной магии (СИ)

За неделю до открытия магазина, мы с подругой, накинув на голову вуалетки, выбрав самые хорошие платья из багажа Ливадии, отправлялись в самые пафосные места, где часто были как служанки известных особ, так и сами модницы.
Мы прошли три мастерские по пошиву платья, две по пошиву обуви, и заглянули в лавку роскошного женского белья. Там, якобы совершенно случайно, заговаривали на тему слухов и новостей, и просто пророняли несколько слов о таинственном, скоро открывающемся салоне украшений, которые будут в единственном числе, и никогда не появится таких повторений, и что каждое из них будет иметь свой паспорт, уведомляющий, что это произведение автор больше не копирует.
Алайя теперь трудилась над ювелирными изделиями вместе с мужем и сыном. День и ночь, с небольшими перерывами на сон и еду, они работали, создавая мини версии того, чего в этом мире не будет никогда.
Мы взяли на себя лавку, детей и приготовление еды. Кот приходил ко мне поздно ночью, как только я ложилась спать:
– Ты, видимо, решила себя угробить, дорогая, – Вот что значит самостоятельно уйти из замка, лишая себя всех благ…
– Не переживай, толстенький, на паштетик тебе мы обязательно заработаем, вот увидишь, еще заживем лучше прежнего! – уверенно шептала ему я, гладя плотную шерстку на холке, и засыпала, чтобы через пять часов снова встать и начинать работу.
В лавке я уже освоилась, знала что и сколько стоит, репетировала на покупателях свои новые методы, и за пару дней до открытия нашего салона, я наконец услышала разговор покупательниц:
– Моя хозяйка сегодня говорила с подругой о новой лавке, которую называют салоном единственного украшения, - шептались девушки.
– Да, я тоже слышала, и говорят, что таких штучек никто еще даже и не видел. Все ждут открытия, и надеются купить самые первые, потому что с ними, говорят, будет не только документ, но и право увидеть следующую коллекцию самыми первыми, и этих людей, говорят, будут приглашать на закрытую продажу, - шептала вторая.
Вот тебе и дополнительные идеи, даже придумывать не надо – вы сами озвучили своим служанкам то, что хотели бы – закрытые продажи! Но мы пойдем дальше, это будет первый в вашем мире аукцион!
Первые украшения мы продадим обычным способом, пусть соберется очередь, пусть эти неженки постоят в ней, привлекая внимание к магазину, мы примем их с кофе, душевными разговорами, документами на оригинал, и прошепчем, что вторая коллекция будет закрытой, и изначально ее смогут купить самые искушенные. Бинго!
Я не стала рассказывать моей новой семье об этом, но купила листы самой дорогой бумаги с водными знаками, зарегистрировала их, утвердив печатями канцелярии – такие выдавались на продажу редких вещей, имеющих патент, и поскольку мастер теперь состоял в палате, нам легко их выдали, подписала документ о неразглашении тайны с клерком, который увидев меня, чуть не получил очередной инфаркт, и довольная отправилась домой.
Там Алайя, своим прекрасным почерком вписала каждое изделие в лист, сделала легкую зарисовку украшения, оставив место, где мы будем вписывать имя покупателя. На листе мы указали, что это первый лист, который является документом, удостоверяющим, что данный человек является членом клуба «Единственного украшения».
За пару дней до открытия, я, сидя в лавке, делала наброски для своего будущего дела – я должна была открыть магазин модных сумочек, и благодаря лавке, реклама будет легким занятием. Отрисовав десять первых моделей, я, сменившись на посту с Перлой, отправилась во все ремесленные мастерские, что работали с кожей.
Только в шестой по счету я увидела мастера, который аккуратно сшивал тонюсенькую, словно бумага, кожу. Это были башмачки для ребенка. Я попросила его продолжить, и наблюдала за работой.
– Нравится? – устав от моего взгляда спросил мастер.
– Очень. Вы единственный в этом городе, кто шьет такую тонкую кожу, как я поняла?
– Да, вы верно подметили, и у меня заказывает даже Его Величество. Я шью с восьми лет, с момента, как отцу понадобился помощник! – гордо заявил рыжий как мой кот, мужчина лет тридцати.
 
– А хотели бы вы начать шить вещи, которых здесь, в королевстве, да что уж там, во всех королевствах, еще не было? Есть у вас время, чтобы рассмотреть мое предложение?
– Думаю да, Я делаю дорого, и заказов не сказать, что много.
– Стоимость одного моего заказа будет в десять раз выше вот этого, – я указала на стоящие возле него туфли, которые уже ждали своего хозяина.
– Не может быть, ведь это туфли для герцогини, а уж она то знает толк в дорогих вещах, – хохотнул он и вернулся к шитью.
– Может, только мы с вами оформим договор о неразглашении тайны, и я покажу свои рисунки. Вы и сами поймете, что такие вещицы дамы будут покупать хоть за двадцать цен.
– Я не против такого, ради того, чтобы увидеть ваши рисунки
. Да чего может купить женщина из кожи так за дорого? Обувь у меня добротная, и туфли носят лет по шесть, – снова недоверчиво хохотнул Рыжик, как я его моментально окрестила.
– Увидите. Я Ливадия, и приду к вам через несколько дней. Договорились?
– Я Амариус, договорились, жду вас с бумагами для подписания, уж больно хочу посмотреть на это чудо.
В ночь перед открытием нашего салона мы с Алайей и Перлой перенесли все украшения в магазин, я рассказала о каждом Перле, а ее мама внимательно слушала мои маркетинговые сказки, охая и ахая от чудесных историй.
Мы расставили все по своим местам, порепетировали со свечами, и решили, что занавешенные парчой на время окна так и следует оставить на день. Таинственность нам не помешает, да и блеск камней от свечи в темноте несет некую магию.
Под утро мы с подругой завалились спать прямо там, а Алайя отправилась за нашими нарядами. Она все принесла под утро, и привела мальчишку лет шестнадцати, которого мы приодели, и поставили у дверей, дабы пропускал он по две женщины, без служанок, и только тех, кто дорого одет.
– А если кого не знаешь, но она кричит, что герцогиня, или магисса, пускай без очереди, – поучала его Алайя. Она должна была уйти в зашторенное отделение, чтобы никто и не заподозрил, что она имеет хоть какое-то отношение к салону.
– А что, и магисса может прибыть сюда? – с громко застучавшим сердцем переспросила я Алайю.
– Если она не прибудет, считай, наша задумка провалилась. Она самая главная модница королевства, и все, что носит она, мечтают носить все женщины королевства, - уверенно ответила Алайя.
До открытия было часа четыре, и мне пришла в голову идея, которую реализовать было просто, в случае, если меня поймут. Три пары рук соорудят украшение, которое заинтересует магиссу – я была уверена в этом.
– Перла, мы с Алайей должны вернуться в мастерскую! А вы ни в коем случае не открывайте до моего возвращения, Алайя, быстро, бежим что есть мочи, - почти прокричала я, и подтолкнула ее к выходу в задний двор.
– Что ты придумала? – на бегу выспрашивала меня Алайя.
– Ты уверена, что магисса прибудет?
– Уверена, в городе только и говорят, что о твоем салоне, а такого она не пропускает.
Дома я принялась рисовать вещь, к которой будет прикован ее взгляд, без которой она не уйдет из салона. Ее узнает только она. Я объясняла как сделать это проще, но изящнее, и мастера делали и переделывали, сверялись со мной, уточняли, и работали, как заведенные.
За десять минут до открытия мы закончили, и держа в кулаке самый главный экспонат салона, я бежала на всех парусах, зная, что мне придется рассказать об этом украшении Перле, точно разъяснить его суть. Ведь его она, находясь одна в салоне, должна была предложить Анастасии.
Метрах в пяти от дверцы, что вела меня в хозяйственную часть салона, я запнулась, и растянулась посреди двора. Ладонь автоматом раскрылась, чтобы упереться руками, и удивительно красивое изделие отлетело вперед. Я, радостная, что оно не сломалось, встала, и увидела за что я запнулась – передо мной стоял Дориан.