Герои и Злодеи. Ники 2 (СИ)

Возможно, он уже это понимал, когда улетал покорять мир.
— Не обязательно исходить из самого худшего варианта.
— Обязательно, — отрезал Лендер бескомпромиссным тоном.
Мне захотелось чем-нибудь в него швырнуть.
— Ленд прав, поводов для радости мало. — Юлиус в возбуждении прошёлся по холлу. — Париса нельзя мерить общечеловеческими стандартами. По примеру любой дикой особи, он будет приспосабливаться и изменять своё поведение в зависимости от изменений во внешнем мире, а подобное адаптивное поведение, как ты знаешь, всегда сопровождается огромным набором случайностей.
Мысль понятна — хороших новостей лучше не ждать.
На кончиках его пальцев сверкнули непроизвольные электрические искры, глаза засияли, но уже не яростью. Впервые за семь месяцев доктор Алерайо взглянул на Париса не как на ручную собачку, с чьими желаниями можно не считаться, а как на ручную собачку, умудрившуюся перегрызть поводок — с неподдельным исследовательским интересом и непонятным мне предвкушением. Я уловила мимолётную улыбку затаённого триумфа, которую босс тут же спрятал.
— Ладно, не будем паниковать раньше времени и сосредоточимся на поисках Париса. Его кровь слишком ценна, чтобы её носитель мог разгуливать чёрт знает где.
— Вот, к чему привела твоя беспечность, док, — припечатал Ленд не без мрачного злорадства. Он же предупреждал нас! — Тебе с самого начала стоило послушать Эволюция и вживить жутику ограничитель. Как мы теперь его найдём?
Уголок рта Юлиуса нервно дёрнулся.
— Ну я, вообще-то, тоже не дурак, если ты помнишь. Кое-чем могу удивить.
— Удивляй.
— Изотопы! Все мы знаем, что третья нить ДНК, нить генов "супериор", радиоактивна за счёт наличия в своих нуклеотидах изотопов астата, точнее — нуклидов астата, одного из самых редких элементов в природе. Моя вторая докторская была посвящена как раз этой теме. Удивительная работа, иногда перечитываю её перед сном.
— Ближе к сути.
— В ДНК отдельно взятого супериора нуклидов астата содержится совсем не много, условно говоря — единица. Теперь возьмём Париса. В его теле заключены ДНК восьми различных супериоров. Улавливаете, к чему веду?
— К тому, что в Парисе нуклидов астата больше в восемь раз, а с ними и уровень естественной радиации его организма.
На лице Юлиуса расплылась улыбка:
— Верно, Ники. Если провести примитивную аналогию со светимостью звёзд, то обычные люди в Стограде — белые карлики, супериоры — субгиганты, а Парис — яркий гигант. Ты прав, Ленд, ограничителя действительно нет, но есть такой вот "маячок слежения".
— Но чем его отследить-то? — Лендер скептически поднял бровь. — Технических средств обнаружения "биологических" изотопов астата, насколько мне известно, нет не только в НИИ Рэмируса, но даже в лабораториях Мозга.
В ответ Юлиус выразительно постучал пальчиком по своей груди.
— Мне ничего не мешает изобрести собственный радиометр.
— Ты предполагаешь, что сумеешь сделать его, док?
— Не предполагаю, а делаю чёткие выводы на основе анализа уже имеющихся данных с учётом новых обстоятельств. Единственная загвоздка во времени, на создание радиометра уйдут дни, так что начнём поиски по старинке — через информаторов. Сгоняй в Стоград, потолкуй с мужиками, кто не испугается. Вполне вероятно, наш беглец уже где-нибудь объявился.
Лендер сдёрнул с вешалки свою куртку, достал из тумбочки револьверы и проверил заряд.
— Ага.
— По-тихому, — тут же предупредил Юлиус. — Если Парис успеет натворить глупости, наши имена не должны всплыть ни в одном из разговоров. Мы найдём его, убедим вернуться и больше без жёсткого контроля не оставим.
— Но...
— Никакой ему теперь собственной комнаты! — рявкнул доктор, заметив моё желание возразить. — И никакой свободы.
— А если жутик не одумается и откажется возвращаться? — Ленд с намёком крутанул оружие, прежде чем убрать его на положенное место под курткой. В тридцатиградусную жару носить что-то плотнее футболки нелепость, но перед людьми лучше лишний раз не сверкать револьверами направо и налево. — Собери какую-нибудь штуковину вроде Преобразователя наоборот или я сам разберусь с беглецом, пока он не попал в плохие руки.
 
— Не поддавайся эмоциям, — поморщился Юлиус. — Объект нужен мне живым. Тем более, у тебя всё равно не получится его ранить. Парис знает об эффекте супериора Пернатого, о том, что пока он находится в полёте, силовая оболочка тормознёт любую пулю, выпущенную с расстояния дальше полуметра.
— Значит, подойду ближе.
Посчитав разговор оконченным, Лендер развернулся и вышел за дверь.
Дом погрузился в гнетущую тишину, прерываемую лишь ритмичным тиканьем больших напольных часов. Они показывали полпятого. Врут, конечно же. Годы постоянных скачков электромагнитного излучения не лучшим образом сказались на их механизме. Я осталась стоять на месте в разрозненных чувствах. Что правильно, а что нет, всё смешалось. С одной стороны, Парис не раб, чтобы держать его на поводке по прихоти хозяина, но с другой — он принадлежит Юлиусу в большей степени, чем ребёнок принадлежит родителям. Он уникальное и крайне опасное создание, его нельзя мерить привычными человеческими понятиями, и я не имела никакого права лезть со своей самодеятельностью.
Некоторое время Юлиус смотрел на стену, обдумывая какие-то свои мысли и, наконец, вспомнил обо мне.
— Выходной отменяется, Ники, — сказал он, направляясь в сторону лаборатории. — У нас полным-полно дел, которые не терпят отлагательств.
— Так точно, босс!
— И ещё кое-что. Запись о сегодняшнем проступке будет занесена в твою трудовую карточку с удержанием одной трети зарплаты и отменой выходных вплоть до разрешения проблемы. Понятно?
Я с энтузиазмом кивнула. Ещё как понятно и нет никаких возражений! Буря пронеслась мимо, меня не уволили, а с остальным мы разберёмся.
Едва веря в свою удачу, собрала подсохшие волосы в удобный узел на затылке, скрепила его резинкой и поспешила за доктором.
***
Ровно четыре дня ничего не происходило. Ничего подозрительного или хотя бы просто необычного. Мы в напряжении ждали новостей, плохих или хороших, лишь бы они были. Всё это время Лендер пропадал в Стограде, домой заявляясь лишь на несколько часов в день. Слонялся по всем известным и неизвестным притонам, где без вопросов и лишнего шума могли бы заночевать даже зелёные человечки с альфы Центавры. Собирал сплетни, изучал газетные листки и закидывал удочки по всем старым знакомым. Безрезультатно. Парис будто в воду канул, и этому трудно найти логичное объяснение.
Второй день подарил надежду, но всего лишь на пару секунд. Во входную дверь постучали. Соседей исключаем сразу, они с нами вообще не здороваются. Старые приятели в гости не заходят, а герои могут заскочить на огонёк только в одном случае — случае крупных неприятностей, причём не у них, а у нас. Но как выяснилось, существует и четвёртый вариант — ректор Стоградского НИИ имени Рэмируса, почётный академик семи лучших учебных заведений Республики Сэбинус Зэйно. Доктор Алерайо без объяснений сорвал генетикам защиту дипломов и даже не соизволил принести извинения. Академик не спрашивал причин столь вопиющего поступка; без лишних слов он протянул мне конверт с гербовой печатью Верховного суда, пожелал приятного дня и удалился.
— Повестка. — Юлиус быстро прочёл послание и небрежно сунул его в урну для бумаг. — Ничего серьёзного.
— Уверен? Ты уклонился от исполнения обязанностей, возложенных на тебя судом.
— Всего лишь административка, нет нужды беспокоиться. Чего они сделают? У меня уже пожизненный приговор с правом апелляции только через шесть президентских амнистий. Теперь будет через семь, нашлась проблема. Я не попрусь в оплот продажного правосудия только для того, чтобы судья сказала мне об этом лично.
Зря он так. Однажды неуважение к суду дорого ему аукнется.
Конец нашего неведения наступил вечером пятого дня. Грянул громом! И настоящим, и метафорическим.