Волчья осень (СИ)

На куртке Маши была метка, но открыть пробой прямо в квартиру колдуны Колледжа не смогли. Почему? Скорее всего, из-за охранного контура, наложенного колдунами Управы.
А вот в бывший кинотеатр они проникли. Точнее, не они сами – они направили туда тварей, и это было умно: сами остались при этом в стороне. Но как они наводили пробой? Раз зашёл разговор о том, что им нужно было сначала побывать в этом месте – значит, точно «по ключу».
А кто мог подкинуть ключ? Петровский, кто ж ещё. «Крот». Он же из доверенных, значит – в кинотеатре бывал.
Причём зуб даю – ключом скорее всего может быть любая фигня, главное – чтобы она до этого побывала в руках колдунов и была должным образом обработана. Или просто запомнена. Что угодно – книжка, авторучка, наверняка даже камушек приметной формы или цвета. Бабка Зина прямо дала понять – «ключ» понятие растяжимое.
Понимает ли это Каращук? А вот сейчас узнаем.
Одним глотком допив остывший чай, я стукнул стаканом по столу и потребовал у бойца отвести меня к шефу.
Каращук выслушал очень внимательно, хотя я нервничал и то и дело сбивался. Вдобавок нужно было говорить не всё – я ж решил тему знахарки не поднимать, самому спокойнее будет.
– Так думаешь, Петровский что-то подкинул в кинотеатр?
– Уверен, Олег Богданыч. Вы ж его на эту тему не допрашивали?
– Допрашивали, – скрипнул зубами Каращук. – А вот именно этот вопрос не задавали… Так что может быть, может быть…
– А мог он ещё куда-то подкинуть подобный ключ? В последнее время?
Безопасник замер:
– Почему именно в последнее?
– Логика, – пожал я плечами. – Предположу, что такая метка долго держаться не будет. Хотя… всякое может быть. Но начал бы я именно с нового.
Лицо Каращука стало знакомо-хищным. Знаком подозвав одного из бойцов, он велел срочно принести данные о передвижениях Петровского за последний месяц. Потом отошёл к окну и облокотился на подоконник.
– Не могу я понять тебя, Михалыч, – помолчав, сказал он. – От тебя и проблем выше крыши, и толковые мысли есть…
– Вот такой я загадочный, – буркнул я. – Оружие отдайте.
– Только когда будет ясно, что ты из себя представляешь, – отрезал безопасник. – Ну или если до войны дойдёт.
Подбежал посыльный, передал Каращуку знакомый уже тубус. Я непроизвольно вздрогнул – вот, вспомни чёрта…
Безопасник, приложив палец к метке, снял крышку, достал лист, пробежал глазами… Не глядя на меня, подозвал одного из бойцов:
– Принеси карабин Волкова…
Потом сунул мне под нос документ, впрочем, не выпуская его из рук.
Так… До полудня передать Колледжу Волкова и Латошину обездвиженными… Формулировки поменялись, зараза. Иначе… демонстрация в 10 утра… потом каждые три часа после полудня, пока не будут выполнены условия… Блин!
Каращук убрал бумагу, и я взглянул на наручные часы: половина десятого. Вот засада… что они собираются сделать?
– Отдал бы им тебя, но у самого зуб есть, – процедил Каращук. Достал рацию, нажал тангенту: – Общий сбор, в зале, прямо сейчас. Боевая тревога.
Я забрал у бойца карбайн, по привычке выщелкнул и проверил магазин, повесил оружие на плечо, еле удержавшись, чтобы на глазах у Каращука не проверить заодно магазин с серебром в кармашке на прикладе. Без пистолетов неуютно, конечно, но хоть так – уже хорошо.
Почти сразу в зале стало людно. Появились Лаврентьев, Семашко, другие знакомые лица. Каращук коротко доложил, начался было гам, но Лаврентьев поднял руку:
– Тихо! Олег Богданыч, есть предположения, где может пройти их… «демонстрация»?
– Есть, – неожиданно для меня сказал безопасник, перебирая непонятно откуда взявшиеся бумаги, отпечатанные на машинке. А, вон боец стоит – значит, отчёт о перемещениях Петровского! – Волков дал интересную идею. Судя по отчётам, «крот» Колледжа буквально на днях был в оружейных мастерских…
– Эвакуацию мастерских, срок – четверть часа, – сразу отреагировал Лаврентьев, даже не дослушав аргументацию. Верит Каращуку – куда уж тут без этого. – Звоните прямо сейчас. Выносить только самое ценное, выводить людей. Олег Богданыч, отправьте туда две машины боевой группы.
 
– Оголять Управу нельзя, – возразил было безопасник, но Лаврентьев повысил голос:
– Вон Волкова отправьте с ними, если налёт – он по колдунам спец… Быстрее, товарищи, времени мало!
Каращук, скуксившись так, словно лимон целиком съел, глянул на меня, будто лазером прожёг:
– Волков, слышал? Давай, бегом! Соловьёв, Горин, берите трёх бойцов и серебро – и по машинам!
Вот хорошо это или плохо, знать бы, – думал я, сбегая по лестнице. Конечно, Каращук ни за что бы меня не отпустил, не будь прямого приказа Лаврентьева. А всё потому, что об утренних событиях не доложил, явно ведь.
Я взобрался на заднее сиденье УАЗика, и машины почти одновременно рванули с места, разбрызгивая грязь. Глянул на часы – 9:44. Четверть часа осталось… Хоть бы ошибиться! Может, и ошиблись – кто знает, вдруг у меня просто разыгралось воображение… Но лучше перебдеть, чем недобдеть.
Чуть не завалившись на повороте, УАЗ вырулил на Профсоюзную и полетел, подпрыгивая на ухабах. Объехал с левой стороны Комплекс и почесал по бывшей станции – пути давно убраны, всего несколько осталось, через них есть настил. Раньше бы, наверное, пришлось бы объезжать станцию через Болото, но не сейчас…
Машины затормозили близ цеха бывшего депо, где располагалась оружейка. Тут суетились – рабочие выносили какие-то ящики, старались вовсю, стоял мат-перемат. Сквозь распахнутые двери виднелась внутренность цеха, где когда-то, скорее всего, обслуживали локомотивы. Я глянул на часы – без трёх минут. Не успеют, конечно, даже десятую часть не вынесут.
– Все гражданские от здания! – скомандовал один из бойцов – не знаю, кто именно, слишком мало общался с ними. – Ты и ты, – ткнул он пальцем на двоих коллег, – вы здесь, мы – заходим!
Внутрь? Ну что, двум смертям не бывать, конечно…
Я клацнул коротеньким, почти игрушечным затвором карбайна, досылая патрон. Бойцы шли уступом, поводя стволами «калашей».
Сдавило виски.
– Внимание, идут! – заорал я, но и так было видно, как впереди заструился воздух, открывая пробой.
Бойцы вскинули оружие, но волнующийся воздух внезапно расцвёл ярко-оранжевой вспышкой…
В грудь ударило льдом, земля ушла из-под ног, и я потерял сознание.
  
Глава 30. 22 октября, воскресенье, перед полуднем
 
Судя по ощущению – лежу на земле. Не жёстко, но откровенно холодно… Всё же эта полувоенная куртка, что на мне сейчас, ни в какое сравнение не идёт с любимой кожанкой. В той точно любой холод нипочём…
Блин, какая ерунда лезет в голову!
Голоса. Слышны голоса, очень тихие – или может, уши заложило… Слов не разобрать, но по тембру чувствуется – голоса женские… и очень знакомые.
Я с трудом продрал глаза, попытался сфокусировать зрение. Да, лежу, надо мной склонились двое. Кто? Вижу только, что фигуры женские. Ну правильно, а какие ещё при женских-то голосах? Стиснул кулаки – так, в правой руке карабин, уже хорошо.
– Очнулся, – произнёс уже отчётливо знакомый мелодичный голос. – Сергей, ты слышишь меня?
– Слышу, Ксюша, – попытался сказать я. В горле было сухо, всё тело болело, голова ныла – видимо, последствия ощущения пробоя, а то и сотрясение.
Пробой. Так, ничего не понимаю. Я был в бывшем депо, вдобавок в цеху, под крышей, когда прямо на меня обрушился огненный удар. Откуда здесь Иксения? И кто ещё тут?
– Живой, – облегчённо вмешался второй голос, молодой, звонкий и обеспокоенный, – Слышишь, Серый Волк, ты нам ещё нужен!
– Рад тебя видеть, Маруся, – попытался улыбнуться я, хотя толком Машу и не видел – так, силуэт. А получилось ли улыбнуться – понятия не имею.
Так, и Маша здесь. Где же я?
– Ты у нас в деревне, – спокойно сказала Иксения.
Я не знаю, может, у меня какой-то рефлекс сработал – я резко сел, зрение чуток прояснилось. Всё тело отозвалось болью, кожу стягивало – видимо, ожог я всё же получил. Да, Виковщина, знакомый двор, старые грядки… Сколько времени прошло? Как я сюда попал?