Боги, пиво и дурак (СИ)

— А твое геройство — вообще дурь несусветная! И что ты здесь делаешь вообще? На кухне работы не осталось? Чего так удивленно моргаешь, окна в холле не только для света сделаны. А ну исчез с глаз моих!
Спорить с ним я не стал — честно говоря, после всего случившегося я и сам был не прочь вернуться на кухню и куда-нибудь присесть.
Так что я послушно поплелся во владения Леандра.
Не успел я переступить порог, как ко мне метнулась Ника, пристально заглядывая в глаза. Леандр оттолкнул свое кресло от окна и обернулся.
— Что там такое случилось-то?.. — обеспокоенно спросил меня наш шеф-повар. — От магии аж душно стало! Крики, топот — я уж решил, на нас напали!..
— Ну, на самом деле примерно так было, но не до конца, — кивнул я, усаживаясь на лавку. Коленки у меня противно подрагивали.
— Что не до конца?! Ты по-человечески объяснить можешь?!
Я вытер ладонью припотевший лоб. Поморщившись, повертел укушенной рукой.
Ника, покраснев, опустила голову.
— Да посланцы приезжали от какого-то графа, — пояснил я Леандру. — Орали много, требовали выдать им одного из новичков. Погрозили, чем могли, и уехали восвояси. В общем, нормально все…
— Вот ведь, — вздохнул Леандр. — Вот вечно поналезет на арену всякая шушера, а потом школам разбираться!
Я не стал ему говорить, что вообще-то в таком случае та самая шушера, о которой он говорит, это вовсе не тот парень, а я. И молча принялся чистить овощи.
Старик покряхтел, но тоже вернулся к своим делам. Ворчливым голосом он принялся рассказывать мне и Нике, как три года назад в одну из школ умудрился поступить наемный убийца, который таким образом пытался уйти от суда.
Я за его рассказом не следил. В моей памяти то и дело вставала картинка — рука Та’ки и наконечник копья, метящий мне в грудь.
Все-таки каким бы невезучим я не был, смерть меня щадила. В который раз пристально посмотрела в глаза — и обошла стороной.
— Слушай, а медвежье обличье у Та’ки — это иллюзия? — спросил я вдруг у Леандра. — Или какая-то особая форма?
Старик изумленно посмотрел на меня — похоже, я как-то совсем не вовремя вклинился со своим вопросом.
— В смысле? — проговорил он, наконец. — А твои руки и ноги — это тоже особая форма, или какая-то другая?
— Нет, ну я-то — обычный человек…
— А он — обычное божество. И он — медведь. Еще какие вопросы?
Я открыл было рот, чтобы возразить ему… и тут же закрыл его обратно.
Леандр явно не знал о человеке, скрывающемся внутри зеленой туши.
И это было странно, ведь сегодня все ученики смотрели на Та’ки в таком «двойном» облике и явно ничему не удивлялись. Как такое может быть, что все ученики и даже кое-кто из обслуги знают такие вещи, а Леандр — нет? Ведь он уже давно живет при школе.
Неужели все в школе настолько сторонятся старика-воина, работающего на кухне?
Или же…
Или дело было в другом.
— Я пойду воды принесу, — пробормотал я, отложив картошку и нож.
— Зачем?.. — удивился Леандр, но я уже схватил ведро и направился к выходу.
— Я сейчас, я быстро, — буркнул я и скрылся в дверях. — Мне нужно про корм сказать…
Я должен был узнать это прямо сейчас. Я должен! Или мое любопытство насмерть сожрало бы меня изнутри.
С гремящим ведром я поспешил мимо занятых спаррингом учеников к дежурным у ворот.
Те активно шептались — видимо, обменивались впечатлениями от всего случившегося. При виде меня они недовольно умолкли.
— Чего надо? — спросил тот, что после броска нашего медведя хватался за голову.
— Да я это… Просто корм у Та’ки несвежий был с утра… Хотел напомнить… — проговорил я, чтобы как-то начать разговор.
Дежурные скривились.
— Хочешь сказать, это типа мы работы своей не знаем, так что ли? — угрожающе проговорил второй.
Похоже, начало я выбрал не самое удачное.
— Да нет, просто он попросил, — улыбнулся я попридурковатей. — А я и забыл совсем.
— Не боись, уже все давно выдали согласно предписаниям, — брезгливо бросил мне первый.
— А, ну окей, — кивнул я.
— Чего?.. — не понял тот.
— В смысле, хорошо, — еще придурковатей улыбнулся я. — А вообще, я прям впечатлен нашим божеством. Я думал, он просто медведь, а он такой… И маска такая!.. — сказал я, стараясь выбирать самые удачные формулировки.
 
— Пфф, этот дурак, похоже, никогда панду не видел!.. — заржал второй.
— Ну, для пьяной панды он, надо сказать, копье бросает мощно… — мрачно отозвался его напарник.
— Так он жеж бог все-таки! — фыркнул второй.
— Да… — проговорил я, внимательно разглядывая их лица. — Это да, это правда…
Да!
И правда заключалась в том, что для них Та’ки по-прежнему оставался зеленой пандой!
А я видел его лицо.
Черт меня побери, кажется, я смог подсмотреть его истинное обличье! Или же он сам показал мне его.
Почему-то от этой мысли у меня на душе стало так тепло и радостно, что я даже забыл попрощаться с дежурными и с улыбкой отправился к колодцу.
По пути меня за плечо поймал один из старших воинов в темных доспехах.
— Пошел вон с передней территории! — рыкнул он на меня. — Обслуга с ведрами и прочим своим добром даже носа сюда не должна показывать!..
— Понял, — с готовностью кивнул я и повернул к внутреннему двору.
Мой жестяной компаньон обиженно громыхнул у меня в руке.
— Замечу еще раз — прикажу высечь! — прикрикнул старший мне вслед.
Я прибавил шагу. И, позабыв набрать воды, так и вернулся на кухню ни с чем.
До самого вечера я думал о зеленом медведе. В руках картошка сменялась луком, лук — грязными котлами и тарелками, а я все думал и думал…
Когда, наконец, моя работа закончилась, я взял в кладовке крупную редьку и веревку с шилом и отправился в сумерках искать укромное место, где можно было бы потренироваться.
Нет, ну а что? В кино у этих парней всегда получалось отлично поднимать себе силу и ловкость на всяких там природных снарядах. А я чем хуже?
Присмотрев хорошее тенистое дерево за баней, я решил попробовать укрыться под ним.
Я проткнул мою бедную редьку, привязал ее к веревке и подвесил на ветку дерева. Качнул. Попытался юркнуть под ней к дереву и обратно. Получил редькой в лоб, выругался. И, чувствуя себя идиотом, попытался повторить процедуру.
Через пять минут я понял, что мой псевдотренажер — это отчаянно бестолковая хрень.
Нельзя научиться тому, чего не умеешь, изобретая из редьки напарника.
Во всем должна присутствовать какая-то система и логика. И система оценки. Грубо говоря, вот штанга, сегодня я ее поднял пять раз, а неделю назад — только один, да и то еле-еле. Но как тренировать в одиночестве ловкость? Разве что придумать самому какую-то полосу препятствий. Что-то в духе прыжок вправо-прыжок влево, под веревку — на пенек. Но ведь ее не выучить нужно, как танец, а научиться реагировать на реальные изменения. Как же это сделать?..
С грустью глядя на покачивающийся на веревке овощ, я закурил.
— Эх, тоска… — выдохнул я вместе с дымом.
— Так вот от чего репа повесилась? От тоски? — икнул у меня за спиной знакомый пьяный голос.
Я обернулся.
— Та’ки?..
Зеленый медведь шумно обнюхал очень длинный и толстый стебель, который держал у себя в лапах.
— Типа того. Хотя я сам себе сейчас кажусь бабочкой…
— Тогда не удивительно, что ты репу с редькой спутал, — заметил я.
— Ну, эт тебе виднее, — протянул медведь. — С другой стороны, если повешены на дереве, какая к хренам разница? Редька, репа, тыква… Зато репа вкусная. И красивая. — он почесал себе пузо когтистой лапой. — Можно как бусы носить.
Я рассмеялся.
— Это ж кем надо быть, чтоб носить на себе репу, как бусы?
— Может, парнем, который от отчаянья бьется головой об корнеплод? — неожиданно трезвым голосом ответил медведь. — Но есть способ это исправить. К примеру, вместо корнеплода взять в наставники зеленую панду. Или, вернее, дать зеленой панде взять тебя в качестве своего корнеплода. Чтоб головой биться. И ждать, пока созреешь.