Новые земли (СИ)
— Я не могу оставить вас здесь одного, граф. Обратно вы тоже не дойдете. Нам с вами остается один выход. Вы с моей помощью идете вперед. Наша цель уже совсем недалеко. Приборы не фиксируют даже мелких теплокровных, мы почти добрались до центра аномалии.
Валерия подошла к Шерману, положила ему прохладные ладони на виски и, глядя ему в глаза, принялась подпитывать своей силой истощенное магически тело своего спутника… Его руки обвили девушку, крепко прижимая к своему телу, он наклонился и встретил губами ее губы, будто приник к долгожданному источнику, прохладному и сладкому.
— Прекрасная, любимая, непостижимая! — горячо шептал он. — Ты выйдешь за меня замуж?
Он закрыл глаза, ноги его подкосились и лишь поддержка Валерии спасла его от резкого падения. В памяти остались отдельные картинки, будто он смотрел на все издалека и со стороны. Вот он лежит у корней мощного дерева, а Валерия протирает его лицо мокрым полотенцем, глядя ему в глаза озабоченным и задумчивым взглядом. Вот она кормит его с ложечки чем-то ароматным и горячим. Вдруг забурлила грязно-зеленая вода в небольшой луже, всего — то в полметра глубиной, и оттуда вырвалась ужасная голова огромного змея, удлиненная, с острыми, крупными зубами и свирепыми красными глазами. С немыслимой для живого существа скоростью тварь кинулась к ним, но Валерия, моментально вскочив на ноги, уже летела с мечом и кинжалом в руках навстречу жуткому аспиду.
Напрасно Шерман напрягал мышцы своего безвольного тела. Будто тысячи острых, тонких крючков рвали его изнутри, а руки и ноги его словно кто-то крепко спеленал и привязал к дереву. Его лицо покраснело от напряжения, рвались глазные капилляры, а голосовые связки хрипели от усилий выдавить хотя бы слабый крик. Он видел, как проник кинжал в злобный глаз чудовища, затем легкое касание кончика меча раскроило желтую кожу на его горле и, мягко скользя вниз, разделило верхнюю часть змея вдоль туловища на две половины, из которых вываливались тошнотворные кольца внутренностей. Еще несколько ударов меча — и в водяную зелень упали отдельные куски плоти, тотчас же схваченные чьими-то жадными пастями.
Он пришел в себя среди нагромождения желто- коричневых валунов, щедро разбросанных на земле, под кронами высоких, тонких деревьев с пучками жестких листьев на макушке. Его голова покоилась на коленях Валерии. Девушка, положив свою узкую ладонь ему на грудь, спала. Лежать было приятно, Алекс, пожалуй, давно уже не чувствовал себя так хорошо. На душе было спокойно и легко, ни одна часть тела не ныла от боли и не просила отдыха. Он будто хорошо отдохнул и весь мир пришел в гармонию с ним. Легкий запах цветущей черемухи будил в нем воспоминания о весне. Мысли, ненавязчиво гуляющие в голове, неожиданно вернулись к недавним событиям и он вздрогнул. Слабость, поцелуй, гигантский змей… Со стоном вывернулся из-под руки Валерии и, развернувшись, встретился глазами с изучающим зеленым взглядом.
— Как вы себя чувствуете, граф? — заботливо спросила она. — Голова, зрение, рефлексы?
— Э-э, м-м… — Шерман замешкался с ответом. — Знаете, неожиданно для меня, хорошо. Уже и не надеялся, что выживу. Полагаю, именно вас я должен благодарить за это, вы меня удивляете своими способностями. И еще… — он смутился, отведя взгляд в сторону. — Я наговорил вам много лишнего и ненужного, наделал глупостей… Прошу вас извинить меня, не понимаю, как так случилось, я не мог так поступить по отношению к вам… тем более, говорить вам такие слова…
— Что такое, граф? Это комплимент или оскорбление? — голос Валерии был спокоен и сух. — Я недостойна ваших признаний или поцелуев? Не волнуйтесь, я не придала вашим словам и поступкам особого значения, никто не узнает о вашем позоре и вы не обязаны на мне жениться. А теперь давайте перекусим, кажется, нас ждут интересные открытия.
Пообедали молча и быстро, уложили вещи в рюкзаки и двинулись вглубь рощи, где на горизонте виднелось нечто странное, похожее на огромных размеров прямоугольную скалу нежного золотистого цвета. Вблизи это чудо оказалось рукотворным сооружением. Наверное, когда-то это был прекрасный дворец, но многие тысячелетия, пролетевшие над ним, стерли четкость архитектурных линий, сгладили очарование декоративных деталей, уничтожили нежность и яркость красок. Но и теперь красота его поражала воображение. Шерман с Валерией вошли в раскрытые двери по ступеням широкого крыльца и вошли в огромный зал, залитый светом, исходящим от стен и потолка. Витые колонны с изящным орнаментом поддерживали высокий свод, удивительной красоты фрески и барельефы украшали стены. Здесь не было пыли, ветра тысячелетий не принесли сюда ни жухлого листа, ни мелкого мусора. Посреди зала, на высоком постаменте стоял саркофаг, закрытый прозрачной крышкой с тонкой позолотой по краю. Юная женщина с красивым, спокойным лицом будто только уснула, легкая улыбка еще не успела исчезнуть с ее нежных губ. Соблазнительное тело обещало наслаждение и негу, на высокой груди, обтянутой тонкой тканью платья, светился пурпурным светом яркий камень.
— Астарта! — с благоговением выдохнула Валерия, взяв за руку Шермана. — На Старой Земле — Богиня любви и плодородия, оболганная, выброшенная из Пантеона Светлых богов, причисленная к мерзким божествам Преисподней, а затем просто забытая. Какая жалость! Даже с такой силой можно не устоять перед клеветой и предательством! Так вот где укрылась одна из Светлейших Богинь древности!
Они стояли перед саркофагом, забыв о времени. Впервые в своей жизни каждый из них прикоснулся к вещам такого немыслимо высокого порядка. Мелкий камешек, легкая песчинка упала со свода зала на крышку саркофага. Раздался тихий, серебряный звон и женщина, лежащая в нем, медленно открыла карие глаза. Она смотрела на них, разглядывая поочередно, не мигая, затем что-то прошептала и крышка растворилась в воздухе. Женщина привстала и Шерман предупредительно подал ей руку. Царственным движением она приняла ее и одним мягким движением вышла из саркофага.
— Сколько лет я спала? — ее чарующий голос проплыл над ними нежной волной.
— Много, очень много, Богиня. — с сожалением проговорила Валерия. — Мы прибыли на этот континент недавно и не можем сказать, каким был здешний мир в то время, когда вы решили уйти от его созерцания.
— Он был мерзким, дитя, поверь мне. Здесь все повторилось с огромной точностью, как и было когда-то на Земле. Люди и Боги будто взялись соревноваться в подлости, похоти и предательстве. Сложно было выстоять в этой грязной борьбе, я не выдержала, ушла в небытие, чтобы сохранить чистоту своей природы. Оградила себя неприступной сельвой, поселила в ней тайны и ужас. Как вы смогли пройти сюда, в мой храм? Я считала, что только достойные, светлые душой смогут это сделать.
— Нам трудно судить о чистоте наших душ, Богиня, но у нас была цель и мы шли к ней. — с уважением произнес Шерман.
— Ты красив, силен и умен, но неправильно смотришь на некоторые вещи, мальчик. — Богиня с сожалением посмотрела на Алекса. — Это пройдет, будет тебе от меня великий дар, береги его. А сейчас расскажите мне все, что знаете об этом мире.
Глава 7
Богиня выслушала историю их жизни на Старой Земле, печально усмехнулась:
— Так значит, после ухода старых Богов появились новые. Что сделали они, чтобы сохранить тот мир?
— Люди забыли о них, Богиня. Они просто ушли, исчезли, умерли. Никто не обращался к ним за помощью, люди возомнили себя выше Богов.
— А вы, одаренные Богами, разве вы не могли спасти тот мир? Почему вы предпочли уйти оттуда, а не бороться?
— Нас никто не слушал, Великая. Людям неважна была истина, им нужны были деньги и власть. Не в нашей природе убивать людей за их заблуждения. Убивали они нас, поэтому мы оставили их наедине с судьбой, которую они сами выбрали. — граф Шерман печально усмехнулся. — К тому же люди Старой Земли не все и не всегда были таковы. В стародавние времена там была гора Геликон. Туда, на эту высокую гору, забирались люди, чтобы испить из источника, который назывался Иппокрен. Они делали это не ради богатства или славы, а потому, что испивший воды Иппокрена мог видеть мир глазами поэта, смотреть на него своей бессмертной душой. Хочется верить, что такие времена вернутся, Богиня. За свою долгую историю на Старой Земле человечество не один раз скатывалось к своей гибели, но на самом краю находило в себе силы и возрождалось вновь.