Семь шагов к счастью (СИ)

Не просвечивающее. Темное. Не распускать волосы. Собрать без излишних висячих локонов.
Макияж… Конечно, неяркий. Нельзя, чтобы он выглядел вызывающим. При этом подчеркнуть глаза. Пусть дома Мартину и нравились сочно накрашенные губы, но при посторонних подобное было под запретом.
И вот, наконец, настал долгожданный момент выхода из дома. Однако вместо характерного шума раскрывающихся ворот раздался звонок телефона.
— Поедешь сама, — сухо велели в трубке.
— Без тебя? — опешила я, удивившись, что Мартин согласен отпустить меня куда-то одну.
— Я приеду сразу на место, — поправился он. — Слишком много работы, потом еще одна встреча с партнерами. Мне некогда еще и за тобой заезжать.
— Понятно, — ответила я. — Тогда я вызову такси? — все еще не верилось, что мне разрешено в кои-то веки так запросто одной оказаться на улице, да еще и в машине с незнакомым водителем.
Помнится, пару раз Мартин готов был придушить официанта в ресторане за то, что тот осмелился обратиться напрямую ко мне, а не предложить блюдо через мужа.
— Да, вызывай, — теряя терпение, резко ответил Мартин. — Я же уже сказал, поезжай сама! Не хочу опаздывать из-за тебя.
— Хорошо, конечно, — поспешила я согласиться с его словами, однако мой голос заглушили раздавшиеся гудки.
Никс повесил трубку, не дожидаясь моего ответа.
И мне не оставалось ничего другого, как вызвать машину.
***
Я опоздала.
Не сильно, но достаточно для того, чтобы разозлить Мартина, которому могла не понравиться моя нетактичность по отношению к его друзьям.
В принципе моей вины в этом не было. Я ждала мужа к половине шестого, чтобы выехать из дома вместе. А его звонок раздался ровно в это время. Таким образом пришлось дозваниваться до такси, а потом ждать еще минут двадцать-двадцать пять, пока за мной пришлют автомобиль.
Но всегда уверенному в своей правоте мистеру Никсу невозможно было бы что-либо подобное доказать и оправдаться перед ним.
Так что в зал ресторана я входила на подгибающихся от волнения ногах. Было очень боязно, что меня отругают при всех знакомых. Это было даже хуже, чем страх отхватить, будучи наедине с мужем. Ведь, к своему ужасу, я должна признаться, что Мартин начал позволять себе поднимать на меня руку.
Сначала это были просто резкие, угрожающие взмахи, на расстоянии, ничем болезненным не завершающиеся, кроме молчаливой угрозы. Но однажды он сильно толкнул меня, и я, споткнувшись, не удержалась на ногах. Правда, потом извинился, но содеянного это уже не меняло. Мое отношение к Мартину становилось все больше похоже на ненависть, и я денно и нощно думала, как вернуть все к тому, что было раньше. Как все исправить?
Да и вообще, стоит ли оставаться рядом с этим человеком и терпеть подобное обращение с собой? И главное — во имя чего?
Глупая!
Тогда я еще думала, что смогу уйти, как только захочу. Мне было невдомек, что сбежать от Мартина Никса, увы, невозможно…
И вот я медленно продвигаюсь вперед по многолюдному залу ресторана. На меня немного давит шум и ощущение толпы сидящих незнакомых людей. Поэтому я теряюсь и не сразу замечаю наш столик. Он уже переполнен. В том плане, что, как и боялась, я пришла последней. И все уже заняли свои места.
Причем мое место рядом с мужем тоже занято.
Это настолько удивительно, что я не сразу нахожусь, что делать. И не успеваю толком разглядеть, кто сидит рядом с Мартином. Все сливается перед глазами. Я механически отвечаю на приветствия общих друзей, возвращаясь взглядом к особе, рассевшейся рядом с моим мужем.
Она тоже здоровается. Радостно так. Словно мы тысячу лет знакомы и состоим в самых близких дружеских отношениях.
А я, наконец, узнаю в ней ту самую ненавистную секретаршу мужа — рыжую Сессилию. Нечеловеческим усилием воли я заставляю себя улыбнуться и поздороваться и с ней. Нужно во что бы то ни стало вести себя так, будто меня не трогает присутствие этой посторонней женщины рядом с моим мужем. И в его жизни… Так, чтобы никто из присутствующих не почувствовал, что допускаю хоть тень сомнений о неверности Мартина. Иначе я просто не могу. Я не переживу, если встречусь с сочувствием во взглядах всех этих людей.
 
Что она вообще тут забыла?!
Чуть позже Мартин будничным тоном сообщит, что они ехали вместе с важной встречи, и что он предложил Сессилии провести вечер в приятной компании. Она очень помогла на переговорах и заслуживала отдыха! Ведь суровый босс не оставлял ей ни минуты свободного времени на бедную себя весь прошедший месяц…
Собираю волю в кулак и подхожу ближе. К моему еле сдерживаемому изумлению, рыжая бестия плавно поднимается, уступая место рядом со своим боссом мне. Сама же она медленно присаживается на соседний со мной стул.
Несмотря на всю антипатию, которую я к ней испытываю, сейчас я благодарна Сессилии. Сложно представить, какой неловкой была бы ситуация, если бы мне пришлось сесть на тот стул в дальнем углу стола, стерпев молчаливое согласие Никса с происходящим беспределом. К слову, он как ни в чем не бывало продолжает обмениваться шутливыми фразами со своими товарищами, не удосуживаясь обратить внимание на мое затруднительное положение. В которое он сам же меня и поставил, когда привел сюда свою… секретаршу.
Присев, я пытаюсь поддержать непринужденную беседу за столом, что началась еще до моего позднего прихода. Не уверена, получается ли у меня притвориться безразличной, но я стараюсь изо всех сил.
Потому что Сессилия то и дело совершенно беспардонно перегибается через меня, заговаривая с Мартином. Он же каждый раз со светящимся лицом, которое мне доводилось видеть от силы раз или два в жизни, весело отвечает на ее реплики, поражая меня улыбкой на все тридцать два.
Я все еще держусь. Нам уже принесли горячее, и все приступили к еде, дружно орудая изящными приборами. Я же вынуждена выискивать момент, когда двое по сторонам от меня наговорятся и подвинуться, чтобы я смогла прикоснуться к собственной тарелке.
Это продолжается довольно долго. Я теряюсь в догадках, что правильнее предпринять: вежливо, но твердо попросить их не переговариваться через меня, передо мной? Однако я все еще страшно боюсь, что друзья поймут, что подобное сильно задевает меня. А еще Мартин временами становится совершенно невыносимым и неуправляемым, и ему ничего не стоит во всеуслышание заявить, что я, например, смешна в своей надуманной ревности.
Да, к моему великому сожалению, муж прекрасно знает, как сильно я подозреваю его в измене именно с Сессилией, которая всеми правдами и неправдами укрепляет во мне эти подозрения при каждом удобном случае. Уж не знаю, зачем ей это надо! То ли уязвленное самолюбие одинокой дамочки, то ли я… я все таки права, и это ее коварный способ задеть меня или даже заставить самоустраниться, не мешая развитию из зарождающихся отношений…
Не знаю. Сейчас я думаю уже даже не об этом. Моя первостепенная задача — не ударить лицом в грязь перед общими знакомыми. И так и не придумав, как прекратить их оскорбительные переглядывания и разговоры через меня, я продолжаю как полная дура есть, как только они отодвигаются и дают мне возможность дотянуться вилкой до уже остывающего сочного кусочка стейка.
Самое неприятное было, когда в один из подобных моментов я случайно поймала удивленный взгляд Макса — товарища Никса, который сидел прямо напротив меня. Без всякого сомнения, он прекрасно видел и понимал, в какое неприглядное положение поставил меня Мартин.
Он смотрел на меня широко раскрытыми от изумления глазами и молчал. Да и что ему было говорить? Все и так было понятно. Как минимум по моему абсолютно потерянному виду. Вряд ли я настолько хорошая актриса, чтоб изловчиться, сохранив так называемый покер-фейс в столь неоднозначной ситуации. И тем более боюсь, я не сумела избежать сплетен и пересудов, которые неминуемо должны были начаться после этого злополучного вечера.
Который все тянулся и тянулся… Вечер, который я так ждала… Который должен был, по моему мнению, стать маленьким мостиком между мной и мужем. Вечер, который был окончательно и бесповоротно испорчен.