Семь шагов к счастью (СИ)

— Здрасти, — робко поздоровалась стеснительная Дженни.
— Мы так Вам за все благодарны! — продолжала изливаяния вконец растерявшаяся от радости тетушка. — Как же хорошо, что Вы встретились с нашей Деборой! Нет-нет, Вы не подумайте, — поспешила она заверить меня, — не из-за нас, хотя нам тоже несказанно повезло, что Вы познакомились, — с теплотой улыбнулась она. — Но самое чудесное, что моя малышка очень счастлива с Вами. Она так Вас любит!
— Неужели? — не выдержал я на последних словах, оборачиваясь к Деборе.
Она натянуто улыбнулась в ответ и отвела взгляд.
Но вопреки тому, что должен был бы испытывать настоящий муж, почувствовав ее истинное к себе отношение, я был рад лишний раз удостовериться, что реального Мартина Дебора не любила. По крайней мере под конец их брака.
Это было странно, но я ревновал. Буквально изнывал от грызущей меня мысли, что между ней и Никсом была настоящая, физическая близость. Понимал всю парадоксальность этих чувств, ведь речь шла о том самом теле, которое принадлежало сейчас мне, но ни черта не мог с собой поделать!
Мое положение усугублялось еще и тем, что каждую ее положительную эмоцию, которую я с таким трудом пробуждал, мое влюбленное сердце причисляло Мартину бывшему. И я вновь горел в огне ревности к нему, к себе, к нам, кем бы или чем бы я теперь ни был!
Потерянной душой, запертой в чужом теле…
Люблю ли я Дебору? Я был очень близок к подобному признанию. По крайней мере себе самому, в глубине души я уже много дней назад повторял, что все испытываемое мною очень на то похоже. Только в отчетливую фигуру речи это тайное признание, крутящееся постоянно у меня в мыслях, преобразоваться так и не расхрабрилось.
Вероятно, вновь оказавшись в больнице, где все это безумие началось, я смог, наконец, хоть частично принять реальность своего положения и искренность своих эмоций.
— Вы занимаете так много места в ее жизни и в ее сердце, — продолжала тем временем вещать тетя Рози, — что Дебора абсолютно потеряла интерес ко всему, что ее волновало прежде. Даже к игре на пианино, — рассказывала женщина, без сомнения, действительно веря в то, что говорит. — А ведь раньше она не представляла своего будущего без музыки. Помню, когда Дебора была еще совсем малышкой, она могла часами проводить за инструментом развивая свои навыки и выполняя домашнее задание музыкальной школы.
— Тетя, пожалуйста, Мартину вряд ли интересно, чем я увлекалась в детстве, — нетерпеливо прервала ее Дебора.
— Почему же? Мне очень даже любопытно, дорогая! — тепло улыбнулся я, присев на табурет. — Что еще любила моя милая красавица?
— О-о, а еще… — с радостью продолжила тетушка Рози, поведав мне еще много увлекательных историй о детстве Деборы.
Так что по окончании беседы даже сама миссис Никс заливисто смеялась.
А когда мы поднялись уходить, тетя Рози даже обняла меня на прощание. И расплакалась.
Бедная женщина! Как выяснилось, ничего плохого про Мартина Никса им и в голову не приходило думать все это время.
Наоборот, они считали его самым благородным человеком на земле. И были бесконечно благодарны за помощь и главное за то, каким он «всегда был замечательным и заботливым мужем» для их горячо любимой Деборы.
"Как же Дебора умудрилась преподнести все тете так, что та поверила в эту чушь про потерю интереса к музыке? — не укладывалось в моей голове. — Да что там, несчастная женщина буквально боготворит жестокосердного Мартина Никса!"
А сама Дебора, кстати, выглядит так, будто готова провалиться под землю, — хмыкнул я, наблюдая за маленькой врушкой. В хорошем смысле этого слова. Понятно, что бедняжка убедила родственниц в исключительной доброте и щедрости мужа, чтобы они не волновались за Дебору. И не чувствовали себя еще более обязанными ему за помощь.
— Не стоит благодарностей, — увещевал я тетю Рози, вновь рассыпавшуюся в похвалах и «спасибах», когда мы уже выходили из палаты. — Мы же одна семья. А значит, должны поддерживать друг друга. У вас правда тут все есть? — чувствуя себя очень неловко, перехватил я у нее первенство в болтовне без умолку. — Может, нужно что-то еще? Телевизор побольше или палату получше?
 
— Что вы! У меня все есть, — восхищенно ответили мне. — Какой же Вы все таки хороший человек! Как подарок небес, — под конец тетя Рози снова чуть не прослезилась, и Дебора, позабыв об опасливости, принялась недвусмысленно намекать мне на выход.
— Ну, я тогда подожду снаружи, чтобы Вы могли обсудить что-то еще, — промямлил я что-то невразумительное, поймав строгий взгляд жены. — Приятно было повидаться, — и поспешил поскорее убрать Мартина Никса, то бишь себя, прочь из палаты.
  
Глава 14.
 
Дебора.
— Ну как ты, милая? — спросила тетя, когда Мартин оставил нас одних. — Раньше ты была какая-то грустная, хоть и уверяла меня, что все хорошо, — призналась всегда внимательная ко мне Рози. — Я старалась не мучить тебя лишними расспросами тогда. Думала, сама расскажешь, когда будешь готова. Но теперь вижу, что все уже хорошо. Так ведь? — мягко улыбнулась она. — Я вижу по глазам, что все у вас наладилось, что бы там ни было.
— Ты как всегда права, тетя, — ответила я на ее улыбку. — У меня теперь все хорошо, — сказала я, не вдаваясь в подробности. — Не беспокойся за меня, пожалуйста.
— Не буду, — обняла меня тетя у дверей. — Теперь, когда я, наконец, увидела, какой Мартин прекрасный человек, я, действительно, спокойна за тебя, девочка моя!
— Дебора, обещаешь, что найдешь мне такого же классного жениха, когда я вырасту? — спросила вдруг Дженни, полушутя.
— Обязательно! — лукаво подмигнула я маленькой кузине, отлично понимая, что она говорит о той, преобразованной в лучшую сторону версии Мартина Никса, которую они видели сегодня.
Однако натерпевшееся всякого сердце все равно сжалось от одной только мысли о том, что малышка Дженни может попасть в ту же ловушку, что и я.
О нет! Надеюсь, подобного с ней никогда не произойдет! И она в самом деле встретит чудесного парня. Такого, каким был сегодня Мартин в их глазах…
Когда мы вышли на улицу, оставив щемящий душу запах больничных коридоров позади, я вдруг заметила, что Никс неважно выглядит.
Он молча прогуливаясь, шел к большой парковке клиники под открытым небом, но мысли Мартина явно были где-то далеко. Мне же было некомфортно рядом с ним, после той необыкновенной душевности, что он проявил при тете Рози.
Что это было? Очередной спектакль на зрителя? Но с какой целью? Привыкшая к хитрым комбинациям Хэнкса, я готова была поверить, что это был еще один заранее запланированный ход для будущей выгодной кампании, где нужно изобразить счастливый брак. Или бравировать тем, как Мартин Никс дорожит семейными ценностями.
Меня аж передернуло от негодования при мысли обо всем этом. Он настолько хладнокровен и лицемерен, что способен даже на подобную низость! Играть чувствами дорогих мне людей…
Захотелось поскорее добраться до машины и поехать домой.
Но Мартин вдруг остановился, прерывисто вздохнув.
— Ты в порядке? — спросила, оглядывая его.
— Да, в норме, — ответил он, непривычно для слуха сократив последнее слово, но сразу словно осекся, — нормально себя чувствую. Это из-за ассоциаций. Клиника, палата… это навевает неприятные воспоминания.
— Понимаю, — остановилась я у припаркованного ауди. — Сможешь сесть за руль?
— Мне не плохо, — повторил он уже более убедительно. — Но я бы хотел немного прогуляться. Это помогает разложить мысли по полочкам, — пояснил Мартин. — Пройдемся?
— Да, конечно, — ответила я, а сама задумалась:
Никс, желающий ходить пешком. Без определенной цели!
Тратящий драгоценные минуты на пустое времяпровождение. Предпочитающий не поскорее оказаться за своим ненаглядным рабочим столом, а просто бродить, «раскладывая мысли по… по полочкам?!».
Это что-то совершенно новое и не похожее на него, — подозрительно всматривалась я в мужа. — Что происходит??..