Бард (СИ)

— Вот, видишь, как все удачно! — сообщил мне подошедший Олаф, который буквально лучился довольством. — Пришлось еще разносчиц временно нанимать. Концерт через полчаса… ты готов?
— Я-то готов, — кивнул ему, — мои девушки не появлялись?
— Да тут уже. Вон я им столик эксклюзивный выделил.
Посмотрев в сторону, куда показывал гном, я увидел всех моих спутников. Девушки сразу замахали мне руками.
— Ладно, я там, — сообщил гному. — Когда надо будет выходить, скажешь!
Олаф кивнул и пошел в другую сторону. Я успел выпить пару кружек пива и мысленно пообщаться с Уной насчет Весемиира. Фея полностью одобрила мое решение, выдав мне несколько очень приятных комплиментов
А тем временем появившийся перед столиком Олаф заявил, что пора, и мы с ним поменялись местами. Я отправился на местную импровизированную сцену, а он уселся на мое место. Стоило мне выйти на нее, как меня встретили приветственными криками и поднятыми рогами и кружками с пивом, вином и прочими крепкими напитками. Что ж, зажжем!
Верная лира возникла в руке. Надо бы ей имя дать… Хотя чем Лира плохо? Красиво, женственно. Инструмент в руке еле заметно задрожал, в голове послышалось довольное урчание. Оно живое? Офигеть! Хотя чему я удивляюсь — уникальное оружие ведь. Теперь надо быстро прикинуть репертуар, хотя я уже, в принципе, его придумал.
— Привет, Нижний Новгород! — Я вскинул руку со сжатым кулаком вверх, подражая рок-звездам моего мира, греясь в лучах славы. Мог ли я, художник-самоучка, никогда не выходящий из дома и имеющий секс только с проститутками раз в месяц, надеяться на подобную славу? Да ни в жизнь! Хрен я вернусь в свой прошлый мир! — Готовы зажечь?!
— Да-а-а! — взревели сотни глоток с такой силой, что задрожала посуда на столах.
— Эту песню я посвящаю Уне, своему фамильяру! Как вы наверняка знаете, мы связаны одной судьбой! Вместе навсегда!
Пальцы пробежались по серебряным струнам, безошибочно вызывая знакомую мелодию. Да с таким инструментом ты точно не ошибешься. Лира словно сама вела меня, выуживая из моей памяти мелодию, которую я хотел сыграть, и воспроизводя ее. Мне оставалось вспоминать только слова. Так, начнем, пожалуй, с «Короля и шута». А что? Бессмертная классика, простенько и задорно.
Кровь — погони, страсть, жить любой ценою.
Я не смел упасть, ты была со мною!
Правду говорят, гений всегда и во всем гений. Любимая песня великой группы находила отклик в каждом сердце и среди тех, кто любил, и тех, кому еще предстояло это чудо. Людям во все времена нравились баллады о неравной борьбе, и кто я такой, чтобы их в этом упрекать?
И вот тут произошло что-то, чего не было во время моего первого выступления. Происходило что-то невероятное. Я чувствовал невидимую энергию, идущую от каждого слушателя, ее почти можно было потрогать! Сотни невидимых лучей шли от их сердец к моему, наполняя меня яркой живительной энергией. Почти как вечный оргазм, только я сохранял полную ясность мыслей. Хотелось, чтобы этот миг не прекращался никогда!
Я бросаю вызов всем, и своего я не помню лица,
мир увидит, пусть увидит, как мы дойдем до конца!
Особенно выделив последнее слово, я согнулся в театральном поклоне, впитывая в себя энергию оглушительных оваций! Через несколько минут я понял, что они не остановятся, и жестом попросил дать мне продолжить. И они послушали! Тишина пришла мгновенно! Да… толпа слушалась моего любого жеста.
— Раз сегодня день посвящений, следующим будет Велемир, мой верный воевода и друг! А также его воины, наши доблестные защитники!
Дружинники, которых, как оказалось, гном посадил за отдельный стол ближе к выходу, восторженно взревели, под ударами их кулаков дубовый стол жалобно заскрипел, но выстоял. А Велемир, кажись, прослезился. И это он еще песню не слышал! Вот увлекался я в свое время фолком. Малоизвестная группа «Сколот», но какие песни… вот сейчас и проверим…
Ой, вы други, воины крепки!
Вы на смерть всегда идете,
И, залив землицу кровью,
 
Песни рии поете!
Вы не ведали прощенья
Ко врагам своей Отчизны,
И летите соколами
От рождения до тризны…
Они ловили каждое мое слово, не спуская взглядов, и их внимание не пугало меня, как раньше, а только распаляло!
Честь — дружине, князю — слава,
Весть летит над всей землей!
Из тьмы веков пусть громом грянет
Да ратною сверкнет стезей
Перун, бог воинов удалой
Стоило упомянуть верховного бога местных земель, как в зале прогремел натуральный гром! Меня самого пробрало, что уж говорить об остальных! Правда, через мгновение я понял, что чувствую ту же самую сосущую пустоту, как и после применения заклинаний. Я неосознанно использовал какую-то новую магию!
Честь — дружине, князю — слава,
Весть летит над всей землей!
Из тьмы веков пусть громом грянет
Да ратною сверкнет стезей
Перун, бог воинов удалой
Последний куплет мы пели всем залом. Горло саднило, руки безбожно ныли, но я был счастлив! Абсолютно! Я почему-то точно знал, что люди перед сценой, стоит только мне сейчас приказать, пойдут за мной в бой свергать Бутурлиных. Эх, был бы зал больше раз так в десять, может, что-то бы да получилось…
— Эй, спой что-нибудь и мне! — послышался голос откуда-то из-за спин зрителей.
Пришлось привстать на цыпочки, чтобы разглядеть знакомое высокомерное лицо в обрамлении каре черных волос. Бутурлина! Вот что она тут делает вообще? А не послать бы ее нафиг… Но против воли пальцы сами прошлись по струнам, вырывая знакомую мелодию. Почему бы и нет? И в зале зазвучал Канцлер Ги. Не знаю почему, может быть, атмосфера вокруг меня, но я вспомнил все фолковые песни, которые мне нравились.
Моя трагедия комедий балаганных смешней
И потому безумно мне дорога:
Я научился находить себе прекрасных друзей,
Но не могу найти по силам врага.
Среди завистливых ничтожеств и пустых болтунов
Скажи хотя бы, разглядеть тебя как:
Я вновь блуждаю в буреломе из обманчивых снов —
Ищу тебя, о мой единственный враг!
Веселый мотив идеально подходил тусовке. Страх перед Бутурлиными среди жителей Новгорода исчез, многие не стеснялись оборачиваться и посмеиваться над пунцовой Ирой, хотя шестое чувство подсказывало мне, что ей очень даже нравилось! Бред? Как такое может вообще нравиться. Хотя… Что-то мне говорило, что в характере Ирины явно присутствовала доля мазохизма.
А на последних словах я упал на колени и картинно протянул руки к столику Бутурлиных. От аплодисментов вкупе с топотом закладывало в уши, те, кто не поместился зал, слушали с улицы, и толпа там была что надо! На покрасневшую Иру я не смотрел, наверняка сверлит меня злым взглядом, зачем только себе настроение портить.
— А теперь про меня! Мне еще никогда не посвящали песен! — выкрикнул Олаф, вызвав новую волну веселья.
Ни капли не смущенный гном вскочил на стол, сорвав с себя рубашку. Его тело густо покрывали узоры скандинавских рук и боевые шрамы. Ох, и не прост был владелец гостиницы, ох, не прост. Зато сразу понятно, о чем петь.
— Да легко!
Как раз вспомнил подходящую песню у того же «Сколота».
Безумство схватки у черных скал,
твой лик ужасен, свиреп оскал.
Горячий норов дурманит кровь,
один на сотню ты рвешься вновь!
Как же хорошо, и плевать, что сил становится все меньше. Наверняка что-то высасывало ману, я готов был петь так всю ночь! Волшебная Лира играла любую музыку, какую я только мог представить. Были бы у меня еще колонки, чтобы на весь Новгород вещать, я бы такой концерт забабахал! Опен-эйр, короче! А это идея, нужно обязательно узнать, существует ли здесь аналог, может, технику из руин поискать. Чем боги не шутят, вдруг получится?