Земли Меча и Магии. Химеролог (СИ)

Вопли пожираемых заживо людей и отвратительное чавканье отродий Преисподней заглушили даже боевые кличи разорителей.
— Готовьтесь, с#ки… — проскрежетал Темный, — Будет больно.
Порыв ветра, порожденный взмахом уродливых перепончатых крыльев, в один миг выросших из его спины, сбил с ног нескольких демонов, тут же перемолотых в кровавую кашу стальными сапогами своих собратьев.
Объятая вихрями Изменения, фигура Темного зависла над бушующем морем инфернальных тварей словно искалеченный бог войны, решивший взглянуть на дело рук своих.
— Во славу Идеального Творения…
Эти слова, пришедшие из далеких седых эпох войны богов, демонов и кое-кого еще хуже, были сказаны негромко, почти шепотом, но услышали их абсолютно все.
Чудовищная волна Изменения хлынула во все стороны от парящей фигуры Темного, с головой захлестывая вопящих от ужаса людей. Полузабытая магия древних адептов Плоти и Кости, вливалась в их глотки, уши, глаза и ноздри, корежа тела и сминая в бесформенное ничто саму сущность душ.
Люди исчезли.
На искалеченную, пропитанную кровью тысяч разумных землю ступили Измененные.
И кровожадному вою разорителей вторили разрывающие в клочья барабанные перепонки вопли ужасающих тварей прошлых эпох, заставляющих трепетать даже бесстрашных орочьих вождей.
Зазубренные когти, под завязку напитанные Изменением, встретились с черными клинками, выкованными в глубинах Преисподней, и земля содрогнулась под их ногами, не в силах выдержать противоборство двух иномирных сил, пожирающих саму ее суть.
Обессилевший Темный, камнем рухнул вниз.
Удар об землю выбил весь воздух из легких и открыл кое-как заживленную рану от Копья Праха глубоко в кишках, заставив хрипеть и харкать кровью в чавкающее под лапами Измененных грязевое месиво.
Воспаленные глаза Истинной Химеры, из которых словно слезы тек гной вперемешку с чем-то отдаленно напоминающим кровь, пытались сфокусироваться на мельтешащих вокруг фигурах и понять, кто из них враг, а кто нет.
Завешенные клочьями черных облаков небеса, повинуясь воле Гурлина, исторгли из своих недр кровавый дождь, разъедающий все и вся.
Рык Измененных и разорителей слился в единый утробный рев, когда крупные капли начали вгрызаться в их плоть.
Когтистая лапа сомкнулась на плече Темного, рывком поднимая в подобие вертикального положения.
Костяные пластины лица того, что минуту назад было одним из старост деревень, восставших против Наместника Лордов Бездны, разъехались в стороны, открывая клыкастую пасть, обрамленную пучками тонких щупалец.
"Смерть. Кровь. Хозяин. Драка?" — донеслись до сознания Темного обрывки мыслей творения рук своих.
Истинный покачнулся, норовя вновь рухнуть в грязь, но чудом сумел удержаться на ногах. Изменение продолжало напитывать его тело силой, грозящей разорвать химеру в клочья.
Разорители, вначале немного удивленные резким изменением облика противников, продолжали вклиниваться в неровные построения тварей Изменения, постепенно оттесняя их к Зеленым холмам, наводненным полчищем бесов. Суккубы на гребне холмов уже чертили на земле отвратительные руны Бездны, готовясь одним-единственным заклинанием превратить воинство Темного в то, что даже гоблины побрезгуют жрать.
Завывающий смех Гурлина продолжал подниматься к небесам, отчего разбухшие тучи начали еще сильнее поливать головы и плечи сражающихся тварей концентрированной силой Хаоса.
Темного вряд ли можно было назвать хорошим полководцем, не смотря на то, что парочку таких он умудрился сожрать, единственным верным, по его мнению, решением было забраться на холмы, остановить ритуал рогатых обольстительниц и, закрепившись там, надеяться на чудо или приход Самада.
Безмолвный приказ, транслируемый силой Изменения, прямо в остатки мозгов человекоподобных чудовищ, заставил разобщенную толпу монстров принять некое подобие строя с Темным во главе и рвануться к холмам, оставив искалеченных и тяжелораненых задерживать наступление разорителей, завязших на баррикадах из изрубленных трупов.
 
Визг разрываемых на куски бесов и импов перешел на ультразвук, ввинчиваясь в черепную коробку и перемалывая мозг в однородную серую кашицу.
Темный прикоснулся к силе Изменения, трансформируя свое тело в нечто, более приспособленное для массового геноцида низкоуровневой шушеры.
Когти на лапах вытянулись, сплавливаясь в длинные костяные клинки, кромсающие бесов в фарш. Десяток щупалец, выросших из плеч, подхватывали истекающие кровью и местами еще живые останки тварей Инферно и закидывали в клыкастую пасть, перечертившую все тело Темного от шеи до пояса.
Несколько минут безжалостной резни и подъема по лестнице из трупов, грязи и крови к последней надежде на выживание в этом аду на земле, слились в единое, смазанное пятно, детали которого разум, под завязку напитанный адреналином и ненавистью, просто отказывался воспринимать, как ненужную информацию. Казалось, что подъем длился вечность.
Темный взобрался на холм первым.
Он успел увидеть плотоядную ухмылку Повелительницы Боли, с когтистых лап которой сорвалось сыплющее черными искрами и искажающее ткань мира, заклинание, питаемое кровью сотен бесов и магией десятка суккуб, стоящих за спиной Повелительницы.
Его сознание как-то отстранено заметило, что тело не сможет уклонится при все желании и, скорее всего, через какие-то жалкие доли секунды, он просто перестанет существовать, вычеркнутый из истории этого мира.
А потом была резкая вспышка боли и долгожданная тьма забвения.
  
Глава 11. Отец Монстров
 
Сознание человека очень странная вещь, а если к ней в комплекте не прилагается более или менее рабочее тело, то количество странностей на квадратный метр пространства начинает превышать все мыслимые пределы.
Как работают основные механики биологического скафандра в котором заключен разум Homo Sapiensa?
Опасность — ответное действие.
Когда толпа людей спасается от чего-то поистине страшного и опасного для жизни, они бегут не разбирая дороги, снося все на своем пути. Лишь единицы, обладающие редкостным самоконтролем или врожденной тормознутостью, не позволяющей быстро осмысливать происходящее, не превратятся в дико орущих зверей, лезущих по головам к спасению и затаптывающих неудачников, упавших под ноги.
Когда человек тонет, то он будет до последнего момента дергаться и извиваться в порыве животного желания выжить любой ценой, затмившего разум, не обращая внимания, что от этих действий бесценный кислород еще быстрее сжигается в легких.
Такое происходит и при падении человека с почти любой высоты.
Даже когда этот самый человек, спускаясь с лестницы, делает шаг и вдруг выясняется, что следующая ступенька непостижимым образом куда-то исчезла, его сознание на короткий миг ударяется в панику.
Это похоже на то самое чувство, перед чем-то важным и, несомненно, очень страшным.
Кровь словно высококачественный бензин вспыхивает в венах и артериях, заставляя сердце забиться в бешеном ритме, наполняя каждую клеточку тела энергией и силой, из-за чего кажется, что нет ничего невозможного, правда этот эффект довольно быстро проходит.
Некоторых начинает трясти, из-за чего хочется на некоторое время просто присесть и успокоится.
У других же этот короткий, почти мимолетный выброс адреналина вызывает дикое желание что-нибудь или кого-нибудь сломать, для восстановления внутреннего равновесия.
Фарш же начинал смеяться, на короткий промежуток времени забывая что он такое и полностью растворяясь в творимом вокруг мракобесии.
Хриплый, полубезумный хохот рвался из его глотки наружу. Сознание билось агонизирующим зверем в наводнившем черепную коробку весельем, присущим только психопатам и адреналиновым маньякам.
Странным он был человеком, даже по меркам этого безумного времени.
Его тело, точнее сознание, оформленное в бесчисленное множество спрессованных в единое целое нолей и единиц, с бешеной скоростью мчалось, разрывая редкие облака, вниз, прямиком в жерло потухшего вулкана.