Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 2 (СИ)

— Не так много. Заказ проходил через университеты, а ученые стоят дешевле.
— А почему заказчиком числится «Техническая контора Бари», — вставил свои пять копеек Беклемишев.
— Контору Бари никто не свяжет с военного заказами.
— Однако! — Беклемишев впервые посмотрел на Федотова с долей симпатии.
— Иван Григорьевич, рискнете? — Федотов кивнул на толстенную стопку документов.
— А? — вопрос Бубнова повис в воздухе.
— Эти материалы вы получите на безвозмездной основе, но просьба свести к минимуму круг посвященных.
Оба подводника прекрасно понимали, какой им делается подарок. Теперь у них появились основания отстаивать свою позицию. Конечно, варить прочный корпус лодок преждевременно, но внешний и отдельные конструкции теперь выйдут дешевле и быстрее. Подарок требовал отдачи, но какой?
Разговор о преимуществах сварки плавно перетек к проблеме качества.
— Согласен, от мастерства сварщика никуда не деться, но недавно наши инженеры предложили неразрушающий контроль.
Борис поведал, об идее ультразвуковой дефектоскопии. Работы еще не вышли из стадии исследований, но уже сейчас макет установки позволял выявить грубые дефекты. Естественно, тут же всплыл вопрос с подводной связью.
— Господа, излучатель дефектоскопа работает совсем на других частотах, но магнитострикторы мы не забываем. Предлагаю посмотреть своими глазами.
Экскурсия растянулась на добрых три часа. Участок раскройки панелей радиоаппаратов, за ним сборка корпусов. Эти участки сейчас не загружены, но гостям показан цикл сборки одного шкафа. В кондукторы зажимаются готовые панели. Шипение точечной сварки, вспышки привариваемых петель. Десять минут с момента начала закрепления в зажимы и готовый шкаф поступает в волосатые руки техконтроля, после чего отправляется в покрасочную. Везде чистота, ни что не мешает работе.
У моряков множество вопросов. На часть ответы получают на месте, но некоторые требуют детального пояснения, такие откладываются.
Следом радиомонтажный участок. Сотрудники в белых халатах. Среди них неожиданно много женщин. На каждом рабочем месте комплект документации с подписями ответственных лиц, на стеллажах детали и жгуты. Блоки собирают отдельно и монтируют в шкафы, которые на тележке переезжает на следующее рабочее место. Здесь женские руки раскрепляют жгуты проводов. На всех этапах проверка качества службой контроля и подписи в технологических формулярах. Через каждый час обязательный отдых, а кроме обеда два перерыва на чай. Гостям поясняют — рабочий день длится десять часов и если не следить за отдыхом работников, резко вырастит брак.
По меркам начала XXI века полукустарное производство, но здесь невиданное совершенство.
— А где дефектоскоп?
— Здесь в нем нет нужды, прошу в моторную лабораторию.
Два зала, разделенные толстой кирпичной перегородкой. В первом запах солярки и безлюдно, зато на пьедестале мерно урчит оплетенный множеством труб и проводов двигатель. На стене чертеж одноцилиндрового тринклера, рядом его схема. Синяя стрелка показывает подводимый воздух, красная отходящие газы. Везде термометры и датчики давления. Солярной гари нет — отработанные газы выкидываются в атмосферу.
— На этом стенде проводится проверка очередной пары поршень-цилиндр, — пояснения дает старший двигателист. — Цикл испытаний составляет десять суток, после чего определяется износ трущихся частей, вносятся поправки и очередная пара занимает свое место. Удачный образец обкатывается на другой установке. Там определяется ресурс до капремонта.
— И каковы результаты? — Бубнова интересует главное.
— Пока не очень, — инженер явно сконфужен, но отвечает без увиливаний, — лучший образец отработал всего полторы тысячи часов.
— Два месяца непрерывной работы!?
— Пока да, а надо довести минимум до года. Борис Степанович, — двигателист с надеждой обратился к Федотову, — а скоро приедет господин Тринклер?
— Скоро, скоро, Константин, ваш главный конструктор уже в Санкт-Петербурге, через неделю обещал подъехать. Господа, прошу к бензиновым моторам, Константин, ведите презентацию.
 
Во второй лаборатории, картина аналогична предыдущей, но вместо запаха солярки присутствует бензиновый дух, а в потрохах бензинового движка копаются два инженера. Шум работающего дизеля едва слышен, теперь понятно назначение толстенной перегородки.
— Вы позволите? — внимание Бубнов привлек новенький поршень.
— Конечно, — инженер и не думает возражать.
— Хм, а отчего такой легкий, неужели из алюминия?
— Именно так-с. Без алюминиевых сплавов большой мощности с единицы объема не снять.
Тут же стоит дефектоскоп. На глазах гостей проверили поршень — тот оказался без изъянов. Две заготовки (с браком и без), показали безусловную полезность прибора. О том же свидетельствовали хранящиеся в изоляторе брака блоки и цилиндры к тринклеру — если бы брак заранее не выявили, то двигатель, скорее всего, пришлось бы отправить в переплавку.
Демонстрация работы магнитостриктора интереса не вызвала. Гости притомились, а внешне работа макета не эффектна. Стоит себе в воде трансформатор и стоит, а стрелка прибора показывает мощность в импульсе.
На «закуску» питерцам показывают образцы сваренных броневых листов. Из тех, что проходили испытания от конторы Бари.
— Господа, после приложения нагрузки, образцы распилены, отшлифованы и протравлены, что позволяет увидеть нарушения структуры металла.
На москвичей обрушивается шквал вопросов: «Как прикладывалась нагрузка при разрыве? А как выглядит результат после изгиба и сдвига? Это образец сваренной балки после кручения? Извините, но ударные нагрузки…». Здесь строители кораблей в своей стихии и вопросы ставятся без снисхождения. В целом обе стороны довольны, но Федотов с главным испытателем едва живы, а пропитанные потом рубашки требуют немедленной замены.
Прием высоких гостей дело хлопотное, но справились. Экскурсия по цехам сменилась разговорами за столом, а крохотные стопочки делу не помешали.
Самым слабым местом субмарин того времени были двигатели, точнее их несовершенство. Серия лодок «Касатка», при ста сорока тоннах водоизмещения, имела два бензиновых мотора по шестьдесят сил. Всего сто двадцать сил! Строящаяся суперсовременная «Акула» при наибольшей ширине в три с половиной метра, имела длину пятьдесят шесть метров! Это была «игла», обреченная на отвратительную мореходность. Понимал ли это Бубнов? Несомненно, но отсутствие мощных моторов и требования Морского Технического комитета по скорости корабля поставили его в безвыходное положение. На лодку планировалась поставить три трехсот сильных мотора.
— Борис Степанович, я мог бы ходатайствовать о покупке у вас тринклеров.
На первый взгляд признание Бубновым достоинств, но в подтексте целый ворох условий: «Когда ждать работающий двигатель? На какую мощность можно рассчитывать? О покупке ваших моторов я говорю в присутствии Беклемешева, следовательно, рассчитываю на его поддержку, хотя вы, Борис Степанович, имели неосторожность с ним погавкаться. Впредь, полагаю, такого не повторится».
Пришлось подводников и разочаровать, и обнадежить. Работающие на стендах двигатели пока далеки от совершенства. Посудите сами, сейчас отрабатываются только пара поршень-цилиндр. Боковые реакции от шатунов и коленвала имитируются условно, аналогично с топливным насосом и форсунками. Пройдем этот этап, примемся за остальное.
Естественно, тут же последовал вопрос:
— Не слишком ли вы академичны? Ведь тот же господин Дизель свой первый двигатель испытал в сборе.
— Нет, господа, доведя основное звено до определенного совершенства, нам не придется ломать голову в поиске причин — виноват ли поршень или, к примеру, топливный насос, и так по всем узлам. В итоге, мы быстрее проведем разработку и сумеем грамотно загородиться патентами. Кстати, уже сейчас мы имеем все основания утверждать, что в моторах господина Дизеля на самом деле реализован цикл Тринклера. Сами понимаете, нападок со стороны конкурентов никто не отменял, но в данном случае…