Порочные ангелы (ЛП)

Он бросается на меня и отталкивает так, что я врезаюсь в стену, отчего перед глазами у меня начинают мелькать звездочки. Внезапно, жесткие руки хватают меня за предплечья и так сильно сжимают, что мне кажется, они сейчас треснут как веточки. Через шум крови в ушах слышу, как кто-то кричит.
Затем раздается выстрел, и хватка Франко слабеет, потому что сейчас он матерится и вопит от боли.
Прищуриваюсь, пытаясь увидеть что-нибудь и остаться на ногах, несмотря на головокружение, и замечаю Хавьера, стоящего в дверном проеме с пистолетом в руке. Опустив взгляд на Франко, вижу, что он сжимает ногу, в то время как из его ботинка на пол бежит кровь.
— Еще раз дотронешься до нее, — произносит Хавьер, глаза которого пылают от ярости, — и я отрежу ногу, в которую выстрелил. А затем вторую. И твои руки, — он приближается, все еще направляя оружие в сторону Франко, — и твой сморщенный член. — Он прицеливается в его ширинку. — Потом я нассу на каждую рану. Твою голову я сниму последней, чтобы ты мог видеть, как исчезаешь по частям, а после я нассу в твой череп. Ясно?
Франко говорит ему отъе*аться.
Вся комната, казалось, замирает.
Однако Хавьер быстро приближается к Франко и ударяет его, хотя тот вдвое больше него. Он бьет его настолько сильно, что изо рта охранника брызжет кровь, покрывая мои руки и грудь. Я тут же задерживаю дыхание, думая, что Франко этого так не оставит, но ничего не происходит. Власть — это все, а у Хавьера она есть, и он только что доказал это.
Выпроводив Франко, он бросает в мою сторону тревожный взгляд, прежде чем повернуться к остальным присутствующим: охраннику у двери, старому доктору со шприцем и Эстебану, который держится за голову и матерится.
— Я просто попросил вас привести Луизу ко мне, долбаные придурки, — Хавьер со злостью смотрит на доктора. — Я не говорил, что ее нужно усыпить, и не просил втягивать в это Франко. Задание было проще простого, а теперь у меня появилась еще одна причина делать все, мать вашу, самому, чтобы сделать это правильно, — он кивает Эстебану подбородком. — Оставьте повязку и наручники и проваливайте нафиг отсюда, прежде чем я снова потеряю терпение. — Мужчины беспрекословно повинуются, оставляя нас с Хавьером наедине. Хавьер вздыхает и проводит рукой по лицу, прежде чем снова посмотреть на меня. — Он причинил тебе боль? — устало спрашивает он.
— Не больше, чем ты, — отвечаю я.
Он кивает.
— Хорошо. Потому что я имел в виду то, что сказал.
— Насчет чего?
— Насчет его прикосновений к тебе. Я не хочу, чтобы кто-либо дотрагивался до тебя, и не позволю этому произойти, так что не волнуйся.
— Ну, не знаю, вы все тут очень обидчивые, — говорю я невесело.
— Я серьезно, — произносит он, делая шаг в мою сторону и нежно обхватывая рукой мой затылок. Его глаза впиваются в мои, я не в силах отвести взгляд. — Обещаю, что буду защищать тебя, а я всегда держу свои обещания, — он замолкает и облизывает губы. — Единственный человек, от которого я не смогу тебя защитить — я сам.
Я в это верю и, как бы странно это ни было, меня это даже не волнует. Я смогу пережить его, его прикосновения, его гнев, его страсть, потому что начинаю понимать Хавьера. А вот остальных я пережить не смогу.
— Хорошо, — произношу я медленно, все еще смотря на него.
Мне интересно, что он видит во мне. Не может быть, чтобы он смотрел на меня так проницательно, что я чувствую это сердцем, и ничего не видел. Мне хочется знать, кем я являюсь в его глазах.
Однако Хавьер внезапно отводит взгляд и прижимает руку к своему затылку.
— Боюсь, мне все еще придется надеть на тебя повязку и наручники, но обещаю, что всегда буду рядом.
Прикусив губу, я киваю, пока он берет с кровати черную шелковую повязку и наручники.
Послушно протягиваю ему руки.
— Ты предпочитаешь сзади или спереди?
Хавьер открыто улыбается, и это выглядит просто ошеломительно красиво. Его лицо кажется таким молодым, почти ангельским.
— О, моя королева красоты, знай, что мне это нравится всеми возможными способами.
 
— Я имела в виду наручники, — произношу неровным шепотом, все еще испытывая потрясение от его красоты.
Он наклоняет голову.
— Ну, давай, на всякий случай, сегодня наденем их сзади. Чем больше ты узнаешь, тем лучше. — Быстро приблизившись ко мне, он протягивает мои руки за спину и защелкивает на запястьях тяжелые металлические наручники.
Когда Хавьер накрывает мои глаза повязкой, я проглатываю каплю страха, сформировавшуюся в горле. Мир вокруг меня погружается в темноту, за исключением крошечного проблеска света снизу. Теперь я абсолютно бессильна и полагаться могу только на своего похитителя.
Мне остается только молиться, что он действительно держит слово.
Осторожно взяв меня за плечо, он прижимается губами к моему уху.
— А теперь я возьму твою сумку и помогу тебе спуститься по лестнице к машине. Ты зайдешь в нее первой, а я за тобой. Если во время поездки тебе понадобится выйти в туалет, то… Ну, что ж, вокруг полно деревьев. Я попытаюсь не наблюдать за тобой слишком пристально.
На эти слова я поднимаю бровь, и ткань повязки слегка смещается из-за движения.
— Как любезно с твоей стороны.
— Я слышал оскорбления и хуже.
Чувствую, что он улыбается.
Оставаясь верным слову, Хавьер действительно не отходит от меня за время мучительно долгой поездки. И, как он и сказал, он находится со мной даже тогда, когда мне приходится выйти, чтобы сходить в туалет. Я пыталась избежать этого, но до его дома добираться пришлось восемь часов, и даже мне не удалось столько терпеть. Ничего не сравнится с попыткой сходить в туалет в джунглях с повязкой на глазах и наручниками на запястьях. Думаю, хоть в такой-то момент Хавьер мог бы, и снять чертову повязку, но, судя по смеху, доносившемуся из-за деревьев, так было забавнее. Для него.
Когда поездка уже подходит к концу, я обнаруживаю, что постепенно засыпаю. Должно быть, я ненадолго отключаюсь, потому что резкая остановка автомобиля будит меня, и, приподняв голову, я осознаю, что уснула на плече Хавьера. Видимо, его запах оказывает на меня успокаивающее воздействие. По какой-то причине я испытываю в этот момент смущение, но ничего не говорю, размышляя над тем, почему Хавьер не разбудил меня.
— Мы на месте, — тихо произносит он.
В темноте его голос ласкает меня подобно шелку.
Тут я слышу звук открывающейся двери, и, осторожно взяв за руки, Хавьер выводит меня из машины. Я сразу глубоко вдыхаю, ощущая все еще свежий и сладкий горный воздух. От его прохлады по моему телу пробегают мурашки. Должно быть, крепость Хавьера расположена высоко. Я уже начинаю скучать по сухому и горячему пустынному воздуху Лос-Кабоса. И не только по нему.
Хавьер выводит меня на ровную дорогу, которая под моими ногами ощущается словно булыжники, и отовсюду раздаются голоса людей, приветствующих его. Он проводит меня в дом по покрытому плиткой полу, а затем подводит к длинному и изогнутому лестничному пролету. Когда мы поднимаемся наверх, Хавьер ведет меня по коридору, устланному роскошным ковром, и, наконец, мы оказываемся в какой-то комнате.
За нами со щелчком закрывается дверь.
— Где я? — спрашиваю я, пока Хавьер заводит меня внутрь комнаты.
Пол здесь покрыт плиткой, но я чуть не спотыкаюсь о коврик, однако Хавьер удерживает меня. Я думала, что к этому времени он должен уже снять повязку, однако этого не происходит.
— Мы в моей комнате, — отвечает он. Обхватив меня за талию, Хавьер приподнимает меня и опускает на что-то настолько мягкое, что у меня возникает ощущение, будто я сижу на пушистом облаке. Его комната. Его постель. Мое сердце начинает биться чаще. — Не выгляди такой напуганной, — произносит Хавьер. — Моя комната — не самое плохое место, — он наклоняется, и я чувствую его руки на повязке. Думаю, что сейчас он развяжет ее, однако его рука соскальзывает к моему затылку. — Я мечтал о том, чтобы ты здесь оказалась, — бормочет Хавьер, массируя мою шею. — Мечтал о том, что сделаю с тобой, если когда-нибудь заполучу. И вот ты здесь.