Чёрно-белый человек (СИ)

— Ну что ж, — вздохнул Антонов после недолгих размышлений. Он словно бы собирался с духом, прежде, чем что-то сказать. — С Богом, как говорится. Осталось только в церковь сходить, свечку поставить. За то, чтобы количество собак, которых на нас спустят, было меньше того количества, от которого мы сможем отбиться…  Когда думаете запускать?
Отвечать никто не торопился. Виктора эти слова сильно озадачили. Он догадывался о причинах беспокойства Олега Васильевича и чувствовал, что после «Теремка» они снова могут столкнуться с чем-то неприятным. Конечно, факт отсутствия (как и в итальянском клипе) каких-либо «спецпожеланий» давал надежду, что всё обойдется, но вдруг появившаяся тревога не исчезала. К тому же он прекрасно понимал, что Маша ни за что не отступит. Ни при каких обстоятельствах.
— А давайте восьмого, — предложила девушка после долгой паузы, — может ради праздника меньше злопыхателей будет.
— Годится. Только не забудьте титры на английском и китайском добавить, — напомнил Олег Васильевич. — Предложил бы ещё на французском и итальянском, но это, наверное, будет перебор.
* * *
Восьмого марта, в день выхода клипа, действительно, ничего особо выдающегося не происходило. Количество просмотров не зашкаливало, но было примерно таким же, как в китайском и американском клипах. Что Виктора очень радовало, поскольку и на этот раз не было никаких «тайных» пожеланий, он о них даже не вспомнил. Хотя изо всех сил и старался не показывать своё ликование. «Уфф-ф! — мысленно вытирал он пот, — всё-таки мы с Машей кое-что и без потусторонней помощи можем. Не был итальянский клип случайностью, не был. И дал неплохой результат отнюдь не по инерции. Имя и репутацию мы себе заработали, можно сказать, «почти» честно.»
Но потом начались странности. Просмотры росли как на дрожжах, начиная обгонять по темпам все предыдущие ролики, а вот количество комментариев и лайков было рекордно низким. Несколько дней на это не обращали внимания, решив, что народ не может понять, что же он такое только что посмотрел и пересматривал по несколько раз, осмысливая увиденное и услышанное. Так продолжалось неделю.
А в понедельник, пятнадцатого, произошло невозможное, невероятное, непредставимое…  МИД России, Госдепартамент США и МИД Китая почти одновременно выпустили коммюнике, посвященные не каким-либо крупным международным событиям, а одному-единственному видеоклипу. Прямо об этом, естественно, не говорилось, но все причастные сначала сильно удивились, а потом также сильно напряглись.
Первым был российский МИД, который в лице своего пресс-секретаря Михаила Макарова выдал на-гора́ шедевр в стиле: «Я не такая, я жду трамвая…». В своём обычном стиле, якобы ироничном, но отдающем разборками соседей на коммунальной кухне из-за оставленной грязной посуды, господин Макаров на весь мир заявил: «Вы опять со своими «хайли лайкли» до нас докапываетесь? Так дайте нам расписание того, что и когда мы хотим разрушить. Мы свои отпуска спланируем, чтобы по сто раз всем подряд не объяснять, что мы ни при чём…»
Не сильно отстал и Госдеп. У этих стиль был другой. Они как будто получили индульгенцию не от какого-то там кардинала Ришелье, а от самого Господа Бога. Там, судя по всему, как у Дюма в «Трёх мушкетёрах», было написано: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства». Только слово «государство» было заменено на слова «всего человечества». Смысл их заявления был прост и понятен: «Если мы что и разрушали, то делали это в интересах и с согласия всего цивилизованного мира. Мнение не-цивизованного мира нас не волнует и волновать не будет».
Китайцы, выступили последними и были, как всегда, аккуратны. В их заявлении были тщательно выверенные дипломатические формулировки, которые в переводе на простой язык звучали следующим образом: «Э-э-э, ребята! Вы там поаккуратнее. Если надумаете чего порушить, это вам дорого обойдётся. Мы никому помогать не станем, но и своего не упустим. Можете не сомневаться».
 
Причем было понятно, что между собой никто ни о чём не договаривался. Потому что на уши встали все: политики и политологи, журналисты и блогеры, экономисты и финансисты, дирижёры и кинорежиссёры, бывшие и действующие вояки, депутаты всех уровней и даже популярные музыканты и актёры.
Простой народ от такой активности маленько прибалдел и озадачился вопросом — с чего это вдруг? Потом нашёлся кто-то сообразительный и в комментариях к клипу прямо связал активность публичных персон с «Теремком». И это был тот самый камешек, который запустил лавину. Конечно, тот или иной фильм, книга или песня и раньше не раз провоцировали бурные обсуждения или, выражаясь казённым языком, «вызывали широкий общественный резонанс», но сейчас, помноженное на гигантское число людей, посмотревших «Теремок», это было скорее похоже на супер-экстра-мега-цунами, грозившее его виновникам не только полной потерей свободного времени, но и лишением сна и аппетита от не всегда безобидных бесконечных звонков, странных просьб и таких же странных или, наоборот, слишком заманчивых предложений.
Мало того, что Виктору с Машей понадобилось пригласить ещё пару человек в помощь к уже давно работающим с ними редакторам и парочке модераторов, им пришлось через неделю поменять номера телефонов и буквально прятаться от настырных журналистов, требующих дать им хотя бы коротенькое интервью. Хорошо хоть морально были готовы к такому экстриму благодаря Олегу Васильевичу, позвонившему им на следующее утро, шестнадцатого. Антонов не удержался от ехидства: «А я говорил! Я предупреждал!» И добавил с некоторой озабоченностью в голосе:
— Мне кажется, что вы заварили кашу гораздо более серьёзную, чем даже мне представлялось. Я не исключаю, что могут понадобиться услуги очень хорошего адвоката. И лучше бы найти его заранее и проконсультироваться по поводу разных вариантов.
Адвоката искать не стали, а вот с одним интересным человеком старший лейтенант Арсентьев через пару дней их свёл. Встречались они в Сокольниках. Прогуливаясь по уже высохшим под ярким и уже достаточно тёплым солнышком дорожкам, неспешно беседовали, замолкая, каждый раз, если кто-то проходил мимо. Алексей, представляя Сергея Сергеевича, сказал только, что он из их конторы и к его анализу ситуации стоит прислушаться более, чем внимательно. На вопрос Виктора о причинах или мотивах согласия этого «интересного человека» на встречу, Алексей с улыбкой ответил, что, как бы это ни показалось странным, он большой ваш поклонник. А потом уже серьёзно добавил: «Ну и задолжал он мне кое-что».
— На сегодняшний день ситуация такова, — объяснял коллега и, скорее всего, начальник Алексея, — что по всем признакам начата подготовка к какому-то весьма и весьма крупному…  э-э…  проекту на юге. Все засекречено по самому высшему разряду. Подробностей не знаю даже я, хотя мне это и некоторым образом положено по должности. Вы же, каким-то невероятным образом смогли посеять сомнения в целесообразности этого проекта. Это не более, чем мои догадки, но я не смог пока найти ничего, что их бы опровергало.
— И…  это может иметь для нас какие-то серьёзные негативные последствия? — спросил Руденко, когда «Сергей Сергеевич» сделал паузу.
— Серьёзные — очень маловероятно, но этого…  нельзя исключать. Поскольку любой крупный проект — это всегда большие деньги. И если он не важно по каким причинам задерживается или, тем более, прекращается…  ну, дальше понятно, я надеюсь.
— Это абсурд какой-то! Где мы и где всё то, о чём Вы говорите? — не выдержала Маша, с очень хмурым видом слушавшая разговор. — Мы же всего-навсего сказки рассказываем! Пусть с подтекстом, но всего лишь сказки. Никого не обвиняем, не разоблачаем… 
— Машунь, — перебил её Виктор, — ты свою задачу выполнила блестяще. Кашу заварила. Давай теперь оценивать ситуацию будут люди, менее подверженные эмоциям.
Он говорил преувеличенно спокойно, но именно от этого спокойствия Маше вдруг стало не по себе.