Во все Имперские Том 6. Дриада (СИ)
Переводчик перевел мой вопрос на финский приятным женским голоском.
— Ну, нет, такой голос мне не подходит, — пробурчал я, — Надо че-нить побрутальнее.
Я покопался в настройках переводчика и заставил программу говорить суровым басом.
— Как тебя зовут, ублюдок? — повторил я свой вопрос.
На этот раз перевод программы вышел гораздо жестче, я остался доволен. Фраза прозвучала столь свирепо, что бугровщик даже соизволил ответить:
— Йон-Пойка.
— Че? Это типа имя? — я, не выдержав, хохотнул, — Ну ладно. Уже прогресс. Скажи, Йон-Пойка, ты жить хочешь?
Программа перевела мой вопрос. Бугровщик растерянно глянул на меня, потом заявил:
— En ymmärrä suomea.
— Я не понимаю финский, — не менее растерянно перевела программа.
— Твою мать! — я уже начинал выходить из себя, — Да что ж ты такое, Йон-Пойко?
— Ну, вопрос про имя-то он понял, — доложила Тая, — Ну, мне кажется, что понял. Вот эта хрень, которую он ответил, реально похожа на имя. «Йон» это же вроде «сын» по-фински. Так что он говорит на каком-то финно-угорском языке, вот только на каком…
Я покопался в смартфоне, потом хмыкнул:
— Ага. Только вот в одной Петербургской губернии обитает почти сотня финских народностей…
— Включи автоопределитель языка, там снизу кнопка, в переводчике, — посоветовала Тая.
— Включил, — сообщил я, нажимая нужную кнопку, — Вот только теперь нужно заставить мудака сказать нечто членораздельное, иначе язык не определится. А с этим у нас проблемы, этот парень не из болтливых.
— Ничё, сейчас заболтает, — пообещала мне Тая, а потом пробила носком сапожка бугровщику в раненое бедро.
Мужик пошатнулся, рухнул на колени и исторг из себя ругательство, состоявшее из каких-то совсем уж нечеловеческих звуков.
На экране тут же вылезло красное сообщение:
«Язык не определен. Нет в базе»
Я продемонстрировал Таисии свой смартфон:
— Отличная работа, Тая. Только вот матерщину в переводчики загружают редко, особенно для экзотических языков. Нужно, чтобы он произнес нечто более известное лингвистам, а не просто слал нас с тобой нахуй.
— Известное? — надулась Тая, — Хочешь, чтобы он нам стихи своих национальных поэтов читал, Нагибин? Ну давай, заставь его, если сумеешь. Только вот я вообще сомневаюсь, что среди его народности есть поэты или тем более, что он знает стихи… Хотя… Погоди-ка.
Тая решительно выдернула из сапожка свой длинный кинжал.
— Нет, только не это дерьмо опять… — вздохнул я, — Мертвые вообще не говорят, Тая. Так что резать ему глотку смысла никакого.
— Да погоди, не мельтеши, — отмахнулась девушка.
Бугровщик уже с трудом поднялся на ноги, теперь он во все глаза смотрел на кинжал в руках Таисии. Особого страха в его взгляде не было, скорее готовность помереть. Это плохо. Вообще, человек, который не говорит на известных тебе языках, да еще и вдобавок готов умереть — очень плохой объект для допроса.
Тая тем временем продемонстрировала мужику совершенно недвусмысленный и понятный представителю любой национальности жест — она просто провела кинжалом в направлении собственной шейки. Потом ткнула кинжалом в сторону бугровщика:
— Хана тебе. Сейчас буду убивать, — сообщила мужику Тая.
В серых глазах бугровщика что-то промелькнуло, намерения девушки он явно понял.
Не дав бандиту опомниться, Тая активировала ауру и ударом по плечу снова завалила бугровщика на колени. Потом приставила ему к горлу кинжал.
Бугровщик что-то забормотал, я даже различил отдельные слова, нечто вроде «исаа» и «лейпаам».
— «Исаа» — это ж отец по-фински, — азартно доложила Тая, — Он «Отче Наш» читает, самый популярный в мире текст. Вот сейчас сто процентов должно сработать…
Мой смартфон выразительно звякнул.
— Ну? Что там, Нагибин? Получилось? — Тая убрала нож от горла несчастного бандита и бросилась ко мне.
— Ну как сказать… Но идея была правда хорошая, Тая. Вот только…
Я показал девушке смартфон, на экране которого застыло зеленое сообщение:
«Язык успешно определен: Биармийский
Количество говорящих: приблизительно 80 тыс. человек. Распространен в Онежской губернии. Язык финно-угорский, с большим пластом палеоевропейской и неандертальской лексики.
Язык практически не исследован, единственный доступный текст в базе — молитва Отче Наш»
Глава 122 — Курган Барди
«РЮРИК УЖЕ ЗДЕСЬ.
ОН ВЕРНУЛСЯ.
ВАМ ДАЛИ ВРЕМЯ — ВЫ ЕГО НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ.
ЭТОТ РЮРИК НЕ ПОДАРИТ ВАМ МАГИЮ. ОН ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ ПЕРВОМУ, ОН ЗАБИРАЕТ, А НЕ ДАЁТ.
БЕГИТЕ, ГЛУПЦЫ, БЕГИТЕ»
Граффити на стене Пантеона в Риме, сделано 4 сентября 2022
Судя по всему, самое свежее послание Псевдо-Аркариуса
— Ну, а теперь что делать? — процедила Тая, — Искать биармийца? Используя слова из «Отче Наш», которые знает переводчик, допрос не проведешь. Там этих слов слишком мало.
— Подожди, я думаю, — отмахнулся я.
Бугровщик тем временем поднялся на ноги и поморщился от боли в раненом бедре, которое от удара Таи снова начало кровоточить.
— Думай реще, — кисло посоветовала Тая, — Аленка скоро узнает, что он здесь, придет за ним лично, и тогда нам конец.
— Да я же сказал — с Аленкой я разберусь, — заверил я девушку, — А что касается допроса… Слушай, он же бугровщик, так? А бугровщики заняты тем, что грабят древние курганы?
— Да, бугровщики грабят древние курганы, Нагибин. И я не понимаю, как нам это поможет. Что ты вообще несешь?
— Да я просто рассуждаю вслух, — я пожал плечами, — Просто мне кажется, что разграбление захоронений викингов требует знания языков. И явно не только биармийского.
— Ты о чем? Каких еще языков? В курганах все мертвые, а мертвые не говорят.
— Как знать, Тая…
Я покопался в переводчике и выбрал шведский рунический, который, как сообщала программа, был хорошо изучен и до тринадцатого века был языком международного общения магов в северной Европе.
— Вот это понимаешь, козёл? — поинтересовался я у бугровщика.
Программа перевела мой вопрос голосом, брутальность которого была достойна самого Довакина из Скайрима.
Бугровщик моргнул, потом помрачнел.
— Вижу, что понимаешь. Актер ты хреновый, так что изображать немого смысла нет, — заметил я.
Программа перевела мою фразу, бугровщик неожиданно хохотнул. В его смехе проскакивали какие-то странные нотки — как будто звериное рычание.
— Ja förstård. Vad dan behöver? — кивнул бандит.
Его фразу переводчик тоже перевел без всяких проблем.
— Шикарно, — констатировал я, — Теперь давай нам всю информацию об Аленке. Всю. И учти, что если соврешь — я смогу это проверить, и тогда мы тебя прямо здесь и разделаем. А потом упакуем твои останки в коробку с карельскими калитками. И отправим куда-нибудь в Берлин в таком виде. Терять нам совершенно нечего, твоей Аленки мы не боимся. Говори.
— Я ничего не скажу, — усмехнулся бугровщик, — Убивайте. Честь дороже.
Ну в принципе ожидаемо. Тая тем временем в своей обычной манере схватилась за кинжал:
— Я тебе сейчас член отрежу, падаль! Потому уши, потом глаза выковыряю…
— Человек с отрезанным членом живет одну минуту, моя госпожа, — сообщил бугровщик, — Я знаю. Слишком большая кровопотеря. Так что вы ничего не добьетесь… Отпустите меня. Тогда Алёна возможно не будет вас убивать.
— Ты же в курсе, что Аленка угрожает самому существованию мира? — спросил я, придержав за плечо Таю, которая уже собиралась броситься на бугровщика с кинжалом.
— Нет, — покачал головой Йон-Пойка, — Бред. Чепуха. Но это неважно. Я честный человек, я не предаю своего работодателя. Вы ничего из меня не вытащите.
Я отпустил плечо Таи, девушка тут же ринулась на бугровщика и изящным взмахом кинжала снесла ему довольно крупный кусок мяса выше локтя. На пол брызнула кровь, Йон-Пойка выругался и зажал рукой алую рану.
Сопротивляться он даже не пытался, что в принципе было разумно, куда уж ему против двух АРИСТО. Однако я понимал, что мы ничего не добьемся, даже если Тая на самом деле отрежет ему член. Такие как этот не говорят даже под угрозой расстрела.