Всплеск в тишине (СИ)

***
17 декабря 1201 года от Р.Х., о. Маргарита, Южная Виталика
Месяц потребовался нам, чтобы аккуратно пробираясь вдоль берега континента, пройти территории нынешних Гондураса, Никарагуа, Панамы и выйти к побережью Венесуэлы. Меня иногда откровенно веселило, смотреть за лицами своих офицеров, которые удивлялись тому, с какой скоростью я даю названия всем встреченным островам или землям. Капитан только успевал вписывать их в нотариальные ведомости первооткрывателя, поражаясь, откуда я беру столько непонятных, необъяснимых названий, не имеющих ничего общего с нашем языком и страны в целом. Конечно же я не собирался объяснять, что просто даю этим местам привычные мне названия, чтобы упростить себе навигацию и описание маршрута.
Когда мы прошли остров Кюрасао, я ещё больше стал осторожничать, чтобы не пройти мимо острова, на который возлагал большие надежды, так что когда симбионт показал, что вскоре мы должны быть на месте, по нужным координатам, я не сильно удивился, услышав голос вперёдсмотрящего, говорившего об обнаружении земли. Вскоре высокие горы увидели и остальные члены команды.
— Обходите его лучше с северной стороны сеньор Джакопо, — попросил я капитана, — судя по погоде, нам лучше закрыться горами от ветра с континента.
Моряк покрутил головой смотря на хмурые тучи на небе и согласно кивнул. Уже через пару часов мы нашли уютную бухту, укрытую со всех сторон высокими горами, и разведав глубины, бросили якорь в потрясающей по красоте лагуне, с белым песчаным пляжем и прозрачной водой в которой была видимость до самого дна.
— Не разбредаться, поисковые партии идут только вместе, — продолжал читать нравоучения сеньор Джакопо и я был с ним солидарен. Сколько бы ни говорили об этом, кто-то да временами пропадал во время поисков воды или еды, отходя от отрядов.
— Вы ещё им скажите сеньор Джакопо, что того, кто не вернётся, мы обязательно повесим, — пошутил я, вот только капитан, без малейшей запинки перетранслировал мою идею в массы, и судя по тому как испуганно вздрогнули спины уходящих, мой юмор остался не оценённым, угрозу приняли за чистую монету.
— Что делать остальным, сеньор Витале? — вернулся он, проводив партии солдат и матросов. Тут же остальные офицеры подошли ко мне ближе, чтобы услышать ответ.
— Разбивайте лагерь сеньор Бароцци, — обратился я к военачальнику, — пусть вам помогут, заодно и за людьми присмотрите.
— Хорошо сеньор Витале.
— После, думаю решим уже по ситуации, — продолжил я.
Сеньор Бароцци стал распределять обязанности среди своих, а морские офицеры предлагать ему помощь, которую он с благодарностью принимал, и уже скоро на берегу застучали топоры, и с грохотом стали валиться десятки деревьев.
Работа закипела и на корабле. Свободные от вахт моряки вытаскивали паруса, гамаки и прочие тканевые предметы на палубу, чтобы просушить их. Купор со своими оставшимися на корабле людьми, занимался бочками, так что все были при деле, кроме пожалуй меня. Идти в каюту не хотелось, а девушки подняться сюда не могли, поскольку до сих пор мало кто был посвящён в то, что эти юнги не совсем мужского пола.
— Скучаете, сеньор Витале? — подошёл ко мне сеньор Джакопо с удочкой в руках, и протягивая её мне, — сообразил на скорую руку для себя, но если вы хотите…
— А, знаете, давайте сеньор Джакопо, — неожиданно согласился я, хотя раньше никогда не любил рыбалку. Отец, часто уезжал с друзьями на неё и обычно его возвращение, ничего хорошего семье не предвещало, поскольку приезжал он без рыбы, но пьяный, устраивая скандалы. Поэтому уже во взрослой жизни, меня обычно от этого слова слегка потряхивало, но тут, в бухте, с неба разбежались тучи, зимнее экваториальное солнце хорошо пригрело всё вокруг, а шлепки волн о корпус корабля навевали сон и желание отвлечься от текущих проблем.
— Только покажите, как тут и что делать? — попросил я его, — я теоретически знаю конечно, но сам редко когда брался за удилище.
 
— Вы чего-то не знаете? — сильно удивился он, а затем закусил губу, — а, да, вы же не совсем обычный ребёнок. Простите сеньор Витале.
— Показывайте сеньор Джакопо, в моём детстве были свои плюсы, не до рыбалки было, — отмахнулся я от его смущения, а он довольный тем, что оказался первым, кто учит меня хоть чему-то, поскольку обычно это было наоборот, с гордостью стал посвящать меня в таинства рыбачьего ремесла.
***
Медитативные посиделки с капитаном за рыбной ловлей и неспешными разговорами оборвались, когда вдали на берегу раздался громкий детский вопль. Затем послушались несколько ругательств и мы переглянувшись с сеньором Джакопо, стали сматывать снасти.
— Благодарю вас, — я вернул ему удочку, — надеюсь мы сможем повторить наши посиделки, без того, чтобы рядом что-нибудь обязательно не случилось.
— Буду этого с нетерпением ждать сеньор Витале, — хмуро ответил тот, унося всё в свою каюту.
Когда он вернулся, нам подали лодку и мы прибыли на берег, где десяток солдат стояли, смотря на что-то, находившееся внутри образовавшегося круга. Мы с капитаном рыкнули и нам тут же освободили вид. Оказалось, на песке лежит связанный верёвками ребёнок, лет семи, который и издавал громкие звуки, прервавшие наш отдых.
— Нашли в лесу сеньор Витале, — обратился ко мне один из солдат показывая руку, на которой красовался укус.
— Вернись на корабль, пусть рану обработают и забинтуют, — кивнул я в сторону корабля, — тропики, сам видел, что бывает после загнивания ран.
Он смутился, затем низко поклонился и молча отправился к лодке.
— Ты кто? Откуда здесь? Где твои родители? — на трёх разных языках спросил я ребёнка, перебирая языки араваков, караибов и майя.
Услышав мою речь, ребёнок перестал кричать, и быстро залепетал на языке, который я не понимал. Я огорчённо покачал головой.
— Развяжите, дайте флягу с водой, пусть идёт куда шёл, — распорядился я, и вскоре все вернулись к работе, а ребёнок остался один, со стеклянной флягой в руке, обёрнутой толстой парусиной. Он посидел ещё десяток минут, но когда понял, что всем стал безразличен, то драпанул с берега так, что только пятки замелькали.
— Удвойте караулы сеньор Бароцци, — попросил я, проводив бегство туземца взглядом, — особенно ночью.
— Будет сделано, — старик сразу же отдал распоряжение ближайшему офицеру, и тот отправился к солдатам, выделять людей под дополнительную охрану.
Предосторожность оказалась не лишней, когда спустя три часа, вернулся ребёнок, уже без фляги, который остановился рядом со мной и несколько минут пристально смотрел, как все кругом работают, мало обращая на него внимание. Покрутившись, он снова ушёл в джунгли, и вскоре вернулся уже со взрослым, который вооружённый небольшим дротиком и продолговатым щитом, осторожно шёл вслед за ним. Пацан подошёл ко мне и показав на меня рукой, о чём-то ему сказал. Тот осторожно, видя, что увидев оружие, ко мне моментально стала стягиваться охрана, обнажая оружие, тут же положил всё своё на песок. Мои телохранители немного успокоились, также убрали оружие, но не расходились далеко. Пацан подошёл ко мне вплотную, с любопытством разглядывая одежду, оружие и украшения, а взрослый бочком, стараясь не делать резких движений, также подошёл на пять шагов ближе.
Я повторил свои вопросы, и неожиданно, когда спросил на аравакском, мужчина вздрогнул и ответил.
— Плохо знать.
— О, кажется есть контакт, — я удивился не меньше его и привычно, сколько у меня уже было подобных встреч, запустил процедуру знакомства, где на пальцах, где понятными ему словами объяснил, что мы прибыли очень издалека, ищем лишь воду и еду. А то, что пугает его, покачиваясь на волнах — это наш дом. Вреда мы не причиним, если на нас не нападут первыми, даже готовы обменятся на что-то, если ему это интересно.