Космическая катастрофа, или землянки тут ещё не водились (СИ)

Холодная сталь коснулась руки, сжимая ее в тисках, и меня резко дернули вперед. Холодные глаза генерала козлорогих недовольно смотрели на меня.
— Ты пропустишь самое интересное, — прошипели мне в лицо.
Роуд снова подвел к узкой щели окна, скручивая руки за спину и заставляя смотреть на эту ужасную картину. Казалось, еще пара ударов и казнить будет уже некого. Но Владыка выбросил вперед руку, приказывая своим солдатам остановиться. Те, нехотя, но отошли от своей жертвы. Двое солдат по приказу Владыки подняли едва живого Нокта и подвели к колодкам, на которых его и закрепили.
Когда все эти манипуляции солдаты выполнили беспрекословно, Владыка торжественно объявил:
— Я Владыка Коории, Орэн Огненный, приговариваю тебя к пожизненному заключению на планете Тирмерис.
Мне название планеты ничего не говорило, но Нокт заметно напрягся. А толпа, мягко говоря, была недовольна.
— Я услышал вас, мои верные подданные! И, как справедливый правитель, я ужесточаю наказание.
От этого сладко-приторной речи сводило скулы. Или это от стальной хватки на моем лице? Как бы то ни было, но Владыка умел заговаривать зубы.
По толпе прошелся одобрительный возглас. А дальше для народа произошел сход Бога, или, как тут их называют — Первородного. Точнее Владыка сдвинулся со своего места и спускался по лестнице к народу. Народ был безумно счастлив. Девичья половина толпы издавала блаженные стоны, стоило Владыке хоть на миллиметр сдвинуть свой царский взгляд в их сторону. Аж тошно становится.
Важной павлиньей походкой он прошелся по каменной дорожке до закованного в кандалах Нокта. Пафосный мах руки вызвал очередной блаженный стон. В раскрытую ладонь один из солдат вложил рукоять изящного меча.
— Ты отнял с трудом нажитые посевы и добытую воду у моего народа. Мы же отнимем то, что вам, варгаллам, дороже жизни.
С этими словами Владыка схватил одно крыло за плечевую кость, поближе к лопатке. И одним резким ударом он рубанул по крылу. Крик боли разнесся по хранившей гробовое молчание площади. Владыка в победном жесте поднял вверх руку с отрезанным крылом. Крик потонул в оглушительных аплодисментов. Народ ликовал.
— Сволочи! — тихо прошептала я, глотая слезы.
А тем временем Владыка принялся за другое крыло. Но Нокт не собирался просто так сдаваться. Выдернув крыло из захвата, он ударил им Владыку, снося того с ног. Рогатый, описав дугу, шмякнулся в своих почитательниц. Те своего шанса не упустили — помогая ему подняться, они умудрялись залезть под рубашку.
Потрепанный и Владыка забрался по ступеням разъяренной фурией. Вырывая у стражника оружие, похожее на алебарду, он пригвоздил крыло острым концом к деревянным доскам. Наслаждаясь стоном боли Нокта, эта козлина ударила ногой по крылу, переламывая кости.
Очередной крик доставил удовольствие всей толпе. Гады! Сволочи! Мне хотелось выбежать на улицу и каждому рогатому эти самые рога пообломать. Почему чужая боль доставляет людям (и не только им) удовольствие? Почему они мучают слабых?
Не желая больше мешкать, Владыка поднял меч и отрубил второе крыло. Поле перелома Нокт потерял сознание и поэтому толпа разочарованно простонала. Хромая на одной ноге, Владыка вернулся на свое царское место, волоча за собой два огромных крыла, с которых еще стекала кровь.
Что он говорил дальше, как самоутверждался через этот поступок, я не слышала. Одолеваемая яростью я вырвала лицо из захвата и вцепилась зубами в бледную ладонь. Генерал-козел зашипел от боли и, развернув к себе лицом, влепил пощечину от которой перед глазами забегали мушки и я потеряла сознание.
  
Глава 12. Одна ночь решает все (1)
 
В этот вечер вооруженный до зубов конвой с пленными с опозданием вылетел на безжизненную планету Тирмерис. Три космических крейсера, битком набитые пленными, покидали орбиту Коории. Так было доложено Владыке. На деле же все было немного иначе…
Прихлебывая из расписной чашки бодрящий напиток, Рагдан с равнодушием следил с балкона храма Первородных за передвижением крейсеров. В каждом из них сейчас находились по пять тысяч существ, среди которых были верные ему наемники в качестве стражи и пленных, тяжело раненые повстанцы и оглушенные солдаты Владыки. При свете дня оказалось нелегко заменить конвой и часть пленных. Но Рагдан выбрал опытных и разозленных на Владыку сторонников для этого дела. Поэтому все произошло без особого труда.
 
За спиной скрипнула дверь. полуобернувшись на звук, Охотник встретился глазами с Ноктом. Варгалл как раз запирал на засов массивные двери.
— Прости, не знал, что в этой комнате кто-то есть, — произнес Нокт и устало опустился на кресло.
Рагдан молча развел руками, мол, видишь все таки есть. Но выгонять гостя не стал — им нужно было обсудить план действий.
По ту сторону, разрываясь в проклятиях, кричала служительница храма:
— Кшэр Нокт Салнгат, немедленно вернитесь! Я обязана зашить ваши раны. Иначе попадет инфекция и вы умрете от заражения. Немедленно откройте!
В дверь забарабанили с такой силой, словно за ней не хрупкая женщина, а киборг. Нокт скривился, словно съел ведро лимонов за раз. Рагдан недоуменно поднял бровь, делая последний глоток.
— В этой жизни я терпеть не мог, когда меня называли по титулу и полным именем, — короткий ответ на немой вопрос. — К этому добавились и жалостливые взгляды на мою спину.
— А ты расскажи им более слезливую историю, — вспоминая прошлое, предложил Рагдан. — Поверь мне они быстро от тебя отстанут.
Нот бросил мимолетный взгляд на белобрысую голову коориянца.
— И че мы там хотим увидеть? — Охотник начинал злиться.
Нокт только и успел открыть рот, как в дверь задолбили уже в четыре руки. Как радушный хозяин, Рагдан направился открывать двери, бурча себе под нос:
— Это не личные комнаты, а проходной двор.
Широко растворив двустворчатые двери, едва не набив шишки двум представительницам слабого пола. Хотя слабыми назвать язык не повернется.
Первая дама, служительница храма, уроженка Коории, обладала хрупким, но сильным телом, как и все представительницы этой расы. Вторая — дородная дама, кажется, землянка, принявшая сан служительницы. У первой в руках был лоток с хирургическими инструментами — пара пинцетов, специальные саморассасывающиеся нитки, изогнутые иглы, ватные шарики и бутыль со спиртом.
Обогнув Рагдана по дуге, служительница храма поставила на стол железный поднос и, уперев руки в бока, заявила, спрятавшемуся за шторой Нокту:
— Кшэр Нокт Салнгат, немедленно прекратите это ребячество! Вы же взрослый мужчина!
Не желая больше слышать мозговыносящих речей, Нокт обхватил руками тонкую талию служительницы и вынес ее за пределы комнаты, бросая мимолетный взгляд на землянку. В его голове всплыл образ другой земной девушки.
Проклиная себя за те слова, Нокт устало опустился на кресло. Как он мог поверить брату, предававшего его, и не раз? Настя никогда его не обманывала. Да, не договаривала, но не врала. Стуча головой о деревянную поверхность стола, Нокт с болью вспоминал ее лицо при их споре. Боль, страх, неверие, злость. Все эмоции отразились на ее прекрасном личике.
От мрачных мыслей его отвлекло осторожное прикосновение к культям когда-то прекрасных крыльев. Варгалл с грустью вспоминал глаза Насти стоило ей даже мельком увидеть его крылья. Детская радость плескалась в ее зеленых глазах стоило ей легонько прикоснуться к нежному оперению.
Мозолистые пальцы Рагдана скептически осматривал кривые культи и неровные швы на них. Сняв кривые швы, он вооружился иглодержателем, пинцетом и иглой с ниткой. Обладая хорошими знаниями в хирургической практике, он легко орудовал инструментами, протыкая кожу иглой и ловко связывал концы нитей. Когда с первой культей было закончено, Нокт невольно задал вопрос:
 
— У тебя и Насти что-то было?
На мгновение Охотник замер.
— Ты о чем? — нахмурился он.