Остаться в живых (СИ)
— Хорошо, — вздохнула Юлька. — Все равно других идей у меня нет. Завтра я улечу… только попрощаюсь со здешними обитателями.
— Я напишу письмо, отдашь его в руки адресату. Не бойся требовать лично его, не бойся показывать письмо, я напишу его специальным шифром Стражей Грани, в нем будет несколько уровней понимания, если что, оно поможет и защитит тебя. Если по дороге что-то случится, иди прямо к Паукам, к любым, можешь даже на улице их остановить. И ничего больше не бойся.
— Почему я тебе верю? — пробормотала Юлька. — Непростая ты птица, хоть и выглядишь, как разбойник с большой дороги.
— Вот именно, — рассмеялся Рес. — Птица.
— А ты куда? Здесь останешься?
— Пока — да. Посмотрю завтра на твоего Сашу своими глазами. А там… не знаю. Увидим.
— Но ты-то сам… ты сам собираешься туда, куда меня отправляешь? — забеспокоилась Юлька.
— Собираюсь, но не сейчас. Не бойся, если ты не захочешь меня видеть, то не увидишь никогда, — рассмеялся он, а Юлька смутилась. — Дел у меня в последнее время до чертиков, не помню, чтоб я когда-нибудь так расслаблялся, как нынче, — продолжил он. — Вернусь — будет не легче.
Глава 35. Маар
Когда следующим вечером Саша появился в Белом овраг, Юльки там не оказалось. Старейшина объяснил ему, что Крылатая ушла из деревни навсегда, но куда именно, он понятия не имеет. Саша гневался, пытался поймать старого локки на лжи, угрожал перевернуть вверх дном всю деревню, но тот сносил его гнев с благодушным спокойствием, все обвинения и угрозы отскакивали от него, словно мячик от стенки. Ушла. Почему — не сказала, куда — тоже. Давно хотела уйти, только сомневалась…
Надеясь найти хоть какую-то зацепку, где ее искать, Саша отправился в маленький окраинный домик и неожиданно застал там постороннего. Открывший дверь бандитского вида элез со свежими шрамами на груди, заметными в разрезе рубахи, смотрел на него холодными, как лед, серо-синими глазами. Цепко так смотрел, оценивающие.
— Где она? — спросил Саша, когда элез жестом предложил ему войти. Сам он непринужденно уселся за стол и продолжил пристально разглядывать гостя.
— Ты о Юле? Не знаю, — пожал плечами элез. — Ушла.
— Когда?
— Сегодня утром.
Постояв в дверях, Саша развернулся и пошел прочь.
Он расспрашивал всех, кого встретил в деревне, но многие даже не знали, что Крылатая их покинула. Часть жителей, выслушав его, считала, что она, как обычно, улетела с поручениями в один из близлежащих городков, но пожилая кицу по имени Дана подтвердила, что Юлька не собиралась возвращаться.
Пришлось снова заглянуть в маленький домик на окраине деревни.
— Вы мне лжете, — заявил он с порога.
— Почему ты так решил? — спросил элез хладнокровно и насмешливо. — Совершенно необязательно кричать на весь мир о своих намерениях.
Сашу затрясло от злости. Только он ее нашел — и она опять ускользнула! Противоестественная ярость схватила его за горло, больно отдалась в плечах и под ложечкой, требуя выхода. Почему она его обманула, почему пообещала, что вернется, почему опять исчезла?
— И как ее теперь искать? — пробормотал он, нервно сжимая и разжимая кулаки в безнадежной попытке избавиться от обуревавших его чувств.
— Зачем искать? — удивился элез, глядя на него спокойными серыми глазами, в которых то разгорались, то гасли синие точки. — Оставь ее в покое, пусть идет своей дорогой.
— Значит, ты действительно что-то знаешь, — спокойствие этого типа окончательно вывело Сашу из себя, и он с трудом удержался, чтобы не схватить его за плечи и выколотить все, о чем тот умалчивал.
— Да, я знаю причину, — согласился элез. — Именно поэтому советую тебе оставить ее в покое.
Саша с трудом перевел дыхание, стараясь сдержаться и не броситься на наглеца. Он давно отвык от обращения на "ты", от непочтительности и небрежности, от снисходительного взгляда свысока. Нагов уважали, несмотря на их малочисленность. А этот…
— Она моя соотечественница, я отвечаю за нее, — отчеканил он, сдерживая рвущееся наружу бешенство. У него опять заболела спина, снова стали накатывать муторные волны, к горлу подступили головокружение и тошнота. В какой-то момент ему показалось, что пол уходит из под ног, и он задохнулся от острого жжения и боли в горле. Чертов элез внимательно следил за ним, прищурившись. Саша пошатнулся и схватился за стол, когда ему показалось, что у него слабеют и отнимаются ноги. В этот момент элез кинулся к нему, схватил за плечи и грубо выволок из помещения, толкнув на лужайку перед домом. На свежем воздухе ему стало заметно легче дышать, но волны судорожной боли все еще прокатывались по спине, а головокружение и вовсе усиливалось. Мир качался и кружился… Странный элез неожиданно и бесцеремонно схватил его за запястье левой руки и грубо содрал с нее перчатку, почти превратившуюся в коготь. Никто и никогда раньше не снимал ее насильно, а иногда, облепив его руку почти до локтя, она не позволяла себя снять даже Саше, но этому типу она почему-то покорилась. Головокружение прекратилось, боль немедленно ушла, оставив после себя лишь шум в ушах да неприятный привкус во рту. Спала и ярость. Пошатываясь на дрожащих ногах, Саша уселся на скамейку под окном.
— Лети-ка ты домой, парень, — сказал элез, возвращая ему перчатку. — Мой тебе настоятельный совет — в следующий раз, когда с тобой начнется такое, держись подальше от людей, иначе будут лишние жертвы. И хорошенько запомни — сразу же выходи из помещения, если только сознательно не хочешь его разрушить. И вот еще что. Не сопротивляйся. Тебе будет больно, поначалу очень даже больно. Да в общем-то, все время будет больно, но постепенно ты к этому привыкнешь.
— Что это? — спросил Саша, испытывая одновременно растерянность, благодарность и ненависть. — Может мне хоть кто-нибудь объяснить?
— Может, — кивнул элез. — Но не объяснят. И я не объясню. Ты должен пройти этот путь сам, только сам, своим умом, и до самого конца, или не пройти вовсе. Кстати, знай — до последнего момента ты волен отступить. Многие так делали, только мало кто об этом знает. Это не стыдно. Это просто… выбор.
***
Я следил, как он, ошарашенный и покорный, идет к вимме. Житель Старой Земли, надо же как… а ведь он уже почти готов. Как неожиданно, как странно, и как закономерно…
Но не для тех, кто его там вычислил и притащил сюда.
Я осторожно присел на скамейку, откинувшись назад. Теплый солнечный день настраивал на миролюбивый лад, манил вытянуться на травке рядом с нагретыми солнцем камнями и валяться, глядя на яркий закат, лениво и бездумно предаваясь праздности. Увы… надо вставать, пересиливая такое блаженное ничегонеделанье, принимать решение и двигаться. Требовалось разобраться, что со мною происходит, хотя бы поговорить с кем-нибудь, поговорить и посоветоваться. Но с кем? С Даллахом или Ширин? Или может быть, с Лани?
Мне не хотелось являться к Ширин в текущем разбитом состоянии. Я, конечно, уже частично восстановился, но обернуться все еще не мог. Не получалось никак. И стыдно было в этом признаваться. Интересно, сохранился ли у Шандра анализ того яда, что был на клинках напавших на меня до этого модификантов? Я был полностью уверен, что именно он каким-то образом блокирует возможность принимать ипостась. Я хорошо помнил, что уже во время боя, получив первые удары ножом, я не смог обернуться, хотя пытался изо всех сил, несколько раз отрываясь от стаи своих убийц. Для человека Рессера ранения оказались почти смертельными. Юля спасла мне жизнь, найдя и притащив в деревню, я бы скорее сдох там, в лесочке на берегу озера. Конечно, присутствие Вечного во мне помогло человеческому телу выжить, но каждый раз, когда я сознательно вызывал трансформацию, я вырубался от адской, невыносимой боли в местах глубоких кинжальных ранений. Поначалу я считал, что надо сильнее пытаться, как-то перетерпеть эту боль, но присутствие Юли сильно сдерживало мои эксперименты: я пугал бедную девушку воплями, конвульсиями и непроизвольной нецензурной бранью. Вчера на озере тоже ничего не получилось — там самозабвенно купалась парочка кицу, я ждал, пока они уйдут, но им было хорошо вместе и мне стало неловко им мешать. Теперь я понимал, что справиться с собой не могу — боль сильнее меня, она банально убивает во мне разум. Я прекратил эксперименты и стал думать, у кого бы попросить помощи.