Каменные гости

В окне подъезда промелькнула мужская фигура — по лестнице спускался человек. Спокойно так, неторопливо спускался, очевидно возвращался из гостей, откуда- то со второго или с третьего этажа. Вот только характерного звука закрываемой железной двери Виталий не слышал, и откуда мужчина вышел, было совершенно непонятно. Значит, стоял на лестнице, а потом решил спуститься. Тоже бывает. Сзади похрустывали ледяные крошки на тротуаре — по двору, приближаясь, шел человек, и откуда он вынырнул, тоже было непонятно. Капитан готов был поспорить, что ни из одного из ближайших подъездов никто не выходил. Человек — судя по шагам, тоже мужчина — возник словно из ничего. С его стороны.
Виталий затылком ощущал нехорошее такое воздействие — незнакомец словно излучал опасность. Наверное, примеривался садануть по капитанскому затылку чем-нибудь увесистым. Наконец, со стороны Кузьминского пруда во двор свернул черный «мерседес» и, разбрызгивая колесами снежную кашицу на мостовой, направился в его сторону. Траектории всех этих движущихся тел должны были одновременно пересечься где- то недалеко от скамейки, на которой сидел капитан Ларькин. Вероятно, замысел был таким. Но, поскольку в мире нет совершенства, события должны были, по уточненным расчетам, произойти примерно в такой последовательности: «мерседес» слева и одновременно недружелюбно настроенный незнакомец за спиной, а затем уже, с опозданием секунды на четыре, выходит мужик из подъезда. Можно было подождать, свалить того, что сзади, но тогда капитан оказывался одновременно с тремя... Это, по крайней мере, а если их было больше? И хотя Виталий уже понял, что имеет дело не с профессионалами из ГРУ или родной Службы — сноровка не та, — он решил не рисковать и действовать на опережение.
Когда не знаешь, что тебе приготовили и каков расклад, лучше всего помогают раскованность и нетрадиционные ходы. Сегодня вечером капитан решил нетрадиционно войти в свой подъезд через окно. Вскочить на бетонный козырек над дверью было делом одной секунды. Выбить стекло в высоко, но в пределах «досягаемости» для Ларькина, расположенном окне и влезть в него — ещё две. Теперь, когда сталкивающиеся лбами в дверях подъезда противники думают, что он бежит к себе домой на шестой этаж, самое время поспешить им навстречу.
Мчась по ступенькам вниз, Виталий заметил, что самый шустрый из желающих познакомиться уже собирается преодолеть нижний, самый короткий лестничный пролет. Капитан оттолкнулся левой ногой и прыгнул на лестничную площадку, туда, где к моменту его прибытия должен был оказаться первый противник. Тот не только увидел капитана, но и успел отреагировать на его действия, блокировавшись руками. Да только, учитывая вес и скорость летящего тела, уворачиваться надо было, а не блоки ставить. Хотя, строго говоря, уворачиваться ему было некуда. Виталий снес бедолагу вместе со всеми его блоками и вбил его в стену, если по-футбольному, в правый нижний угол ворот. Что-то звякнуло о плиты пола, выпав из руки «охотника».
«Электрошокер какой-то, — подумал Ларькин. — Вот ещё глупости».
Второй противник, находившийся в опасной близости от Виталия, оказался не готов к прямому удару левой в челюсть, а затем сразу правой — в грудь, отлетел на руки своих товарищей. Тем самым он дал капитану возможность разобраться с третьим, который пытался по примеру Ларькина проникнуть в подъезд через окно.
Третий, очевидно был каратеистом. Он успел встать на ноги и встретил Виталия ударом ноги в лицо. Но Ларькин успел больше. В ответ на «мавашигери» он успел не только убрать голову с линии удара, но и, нырнув под атакующую ногу, сделать кувырок через верхнюю ступеньку. Завершить его он вряд ли смог бы из-за недостатка места, но он и не собирался. Его затея была в том, чтобы «выстрелить» ногами снизу в область паха противнику. Удар пришелся больше по ягодицам, но его хватило. Каратиста швырнуло лицом об стену, и что там осталось от его носа и бровей — неизвестно. Противник, опускаясь вниз, оставил на стене яркий след. Двигаться он, может быть, и мог, но ослеп от боли и залившей лицо крови.
 
Ларькин вскочил на ноги, перепрыгнул через противника и поднялся ещё на один пролет вверх. Проверил, нет ли опасности за спиной, и достал «Макаров». Теперь они будут осторожнее и внимательнее, но я уже намекнул им, как мог, думал он, а сейчас скажу прямым текстом, что шутки кончились. Так сколько их там осталось? Четыре целых и почти невредимых лба. Пока — невредимых.
— Буду стрелять. 
Остановились... Тесно. Развернуться полукольцом, окружить его невозможно. Судя по пластике и полуобхвату талий, на них бронежилеты, но стоят они невыгодно. Велики шансы поймать пулю именно лбом. Оружие не вынимают. Видимо, у них приказ взять живым. Но у него-то нет такого приказа. Он стесняться не будет.
Неторопливые тупые пули, выпущенные из ПМ, не столько продырявливают человеческое тело, сколько рвут его на части. Раны от них больнее, чем от автоматных. Так говорят те, кому умеренно повезло. Кто испытал то и другое — и выжил. Ларькина судьба пока хранила от такого опыта. Гранатными осколками по ногам — это было. Но обошлось малой кровью.
— Хотите проверить, как я стреляю? В четырех шагах четыре черепа разобью, не сомневайтесь.
Чтобы разогнаться вверх по лестнице, надо преодолевать не только инерцию своего тела, но и силу тяжести. Шансов остаться невредимыми у них не было. Они это поняли и ретировались, собирая по дороге раненых. Только один, самый главный или самый неугомонный, проворчал что-то вроде: «Ничего, мы тебя ещё поймаем».
— Ага, — иронически напутствовал его Виталий, на большее в тот момент не хватило фантазии. Нужные слова часто приходят с запозданием.
Можно было, конечно, не останавливаться на достигнутом. Побить оставшихся, попытаться выжать из кого-то из них информацию. Но что взять с дураков, кроме анализов? Кто они такие, Ларькин уже и так догадывался. Он решил так: «Не буду драть «ломов», в смысле, ломать дров. А пойду-ка я себе домой и отдохну, ибо день был трудный. Кроме того, они ведь сами обещали, что эта встреча — не последняя».
***
Следующий день тоже выдался хлопотливым. На Стромынку Ларькин не выезжал, но поездок по учреждениям и телефонных звонков было достаточно. На обдумывание информации времени оставалось мало. Впрочем, информацию сначала нужно было накопить.
Документов на постройку домов он найти не смог. Они не сохранились в необъятных архивах его ведомства, и это было странно, потому что сами дома ещё стояли. А дом, как и человек, должен иметь не только паспорт, но и свидетельство о рождении. За неимением оного вопрос о том, откуда добывался загадочный песчаник, повисал в воздухе.
Полдня Ларькин просидел в архивах коммунального хозяйства, изучая квартирные дрязги десятилетней давности, жалобы жильцов друг на друга и на чиновников из домоуправления. Поначалу капитан сам не мог понять, почему его вдруг так увлекла эта повесть о спорных квадратных метрах, написанная в эпистолярном жанре. Спроси его об этом тот же майор Борисов — Виталий не смог бы ответить. Но постепенно количество вздорных фактов перевело проблему в другое качество.
Майор Лямцев обещал связаться с патрульно-постовой службой и внештатниками и оцепить нехорошие дома так, чтобы это не вызывало излишнего беспокойства населения. Кроме того, он сообщил, что «ломы» и «местные» вступили в боевые действия и первой жертвой войны стал их общий знакомый Эрнест Владиленович Сайганов. В его белый «мерседес» был заложен большой заряд взрывчатки, Горыныч подорвался вместе с шофером и охраной, все погибли. Лямцев назвал это действие глупостью, потому что земским союзом фактически руководил Скелет, который теперь вышел из тени и лично возглавил гоблинскую контору.
В ответ «местные» для начала перехватили два принадлежащих «ломам» авторефрижератора с мясом, которые шли из Воронежа в столицу. Это, конечно, мелочевка, надо полагать, что «центровые» на этом не остановятся. Лямцев рассказывал о бандитской войне с таким же увлечением, как футбольный фанат о последнем матче любимой команды, но Виталия мафиозные дела мало интересовали. Он попросил у майора подробную информацию на одного из «ломов» по фамилии или по кличке Брыль.