Будущая твоя (СИ)
Просыпаюсь утром от палящего солнца, которое пробивается сквозь призму стекла на окне. Июнь в этом году выдался очень жарким. Плюс тридцать три и это только первая декада лета. Лениво потягиваюсь на кровати, ощущая запах свежих сырников. Мама. Сто процентов встала пораньше, чтобы побаловать всю семью вкусным завтраком.
Поднимаюсь с постели, подхожу к окну. Красота. Родной город. Здесь даже воздух лучше, чем там, в мегаполисе. И плевать, что моря нет, зато ни так шумно, ни так суетливо. Надеваю лёгкий сарафан до колен и, завязав на затылке хвост, выхожу из комнаты. Точно направляюсь по следам аппетитного аромата, исходящего от сырников. Только переступаю порог кухни, как мои глаза натыкаются на знакомый силуэт. Быстро-быстро моргаю, стараясь прогнать видение. Сплю? Нет. Щипаю себя за руку. Дважды. Чёрт. Больно-то как!
— Мам, — неуверенно протягиваю, вжимаясь спиной в дверной косяк. — А что он здесь делает?
— Доброе утро, моя хорошая. Проснулась? — мама широко улыбается, оборачиваясь в мою сторону лишь на несколько секунд, а затем снова возвращается к готовке. — Бери чашку. Будем пить чай, — кидает через плечо, поворачивая сырники на другую сторону.
Пока мама не отходит от сковороды, я ещё раз хорошенько всё обдумываю, стараясь не смотреть на широкоплечего мужчину, который не отводит от меня глаз.
— Доброе утро. Присядешь? — он отодвигает стул и приглашает составить компанию.
— Здрасьте… — на большее мой речевой аппарат не способен.
— Удивлена? — он приподнимает свою тёмную бровь, а затем кладёт руку на спинку стула. — Садись. Я не кусаюсь.
— Значит, тебя уже выпустили?
— Вылечили, я бы сказал, — усмехается.
— Что ты делаешь в моём доме, Ким? Мама, как он здесь оказался? — игнорирую взгляд тёмных глаз и подхожу к маме, склоняясь над её головой.
— Мама, что здесь делает этот человек? — понижаю голос до шёпота, но Назаров всё равно слышит. Беспардонно вмешивается в наш диалог, ни разу не стесняясь.
— Ты не рада меня видеть, Карина?
— Рада? Да я, как бы в шоке, господин прокурор, — произношу на эмоциях.
— Помощник прокурора, — поправляет брюнет.
— Ладно. Господин помощник прокурора, как вы оказались в моём доме? Мне кажется, что вы немного заблудились, километров так на двести пятьдесят. Нет?
— Карина, не язви. Будь вежливой с гостем, — а это уже мама встаёт на защиту Назарова.
Я вспыхиваю, как спичка, наблюдая за милой картиной. Мама накладывает на тарелку сырники, наливает в чашку чай и несёт этому важному господину. Этот самый господин широко улыбается, благодарит мою маму и, кажется, подмигивает. Подмигивает, твою дивизию! Сговор, что ли?
— Всё нормально, Антонина Романовна. Я привык, что у Карины острый язык, — мужчина обращает свой взгляд на тарелку, накалывает на вилку сырник и начинает есть. — Очень вкусно. Здоровья вашим рукам, — благодарит мою маму, а та вся цветёт и пахнет, как майский одуванчик.
— Приятного аппетита, не подавитесь. Кстати, мне кажется или вам полагается строгая диета, господин прокурор? Не боитесь снова загреметь в больничку? — сажусь на соседний стул и с удовольствием наблюдаю, как Назаров пытается быстрее проживать, чтобы мне ответить.
Хлопаю по мужской спине между лопаток, когда неожиданный кашель застаёт врасплох важного гостя:
— Ну, куда же вы так торопитесь?! Помедленнее, помедленнее. Нужно тщательно пережёвывать и не болтать.
Глава 42
Карина
— Так говорите, что работали вместе?! — я устремляю взгляд на отца, а затем перевожу его на Кима. — Поэтому, господин Назаров, вы так неравнодушны к моей судьбе?
— Карина, — отец произносит достаточно строго, но при этом не скрывает улыбки. — Помягче, не забывайся. Это я попросил Кима Александровича присмотреть за тобой.
— Присмотреть? Разве я просила тебя об этом, папа? — я вспыхиваю, как спичка. Внутри бушует настоящий ураган. — Значит, моя производственная практика в областной прокуратуре — это дело рук заботливого отца? А я-то думала, что это мои личные заслуги. Мол, хорошая и прилежная студентка заслужила такую великую честь.
— Карина, угомонись, — отец повышает тон, а потом обращается к Киму, который молчаливо наблюдает за нашей словесной перепалкой. — Ким, извини за этот сумбур.
— Да всё нормально, Владимир Анатолиевич. Я без претензий, — ухмыляется Назаров, не отводя глаз от моего раскрасневшегося лица.
Я наблюдаю за этими двумя мужчинами, сгорая от негодования. Старые приятели, оказывается! Вы только посмотрите на это "здрасьте". Значит, все движения в мою сторону, вся эта забота, опека, всё это по старой дружбе? Нет, я не разочарована, что Ким проявил повышенный интерес к моей персоне только из-за уважения к отцу, с которым они вместе работали десять лет назад в нашем городе. Я в бешенстве, в ярости. Когда отец перестанет опекать меня, когда прекратится этот тотальный контроль?! Я же так надеялась, что папа наконец-то смирился, что его дочь выросла. Что она сама в состоянии принимать решения и управлять своей жизнью.
— Так, с меня хватит, — поднимаю ладони вверх и демонстративно поворачиваюсь к двери. — Вы тут мило беседуйте, старые приятели, а я пойду.
— Куда собралась? — спрашивает отец и я оборачиваюсь.
— Гулять или мне теперь нужно спрашивать разрешения? — ядовитый сарказм сквозит в каждом моём слове, но я и не пытаюсь говорить по-другому. Я очень-очень сильно злюсь то ли на отца, то ли на Кима, а, возможно, одновременно на двух мужчин. — Капитан Шевченко, господин помощник прокурора, разрешите отклоняться?
— Не паясничай, — обрывает меня отец. — С кем гулять пойдешь, когда вернешься?
— Я вышлю вам в сообщении своё местоположение. С подружкой пойду или я сначала должна дать показания и подписку о невыезде?
— Карина, — отец хмуро сводит брови, цепляясь устрашающим взглядом за овал моего лица. Разозлила? Да мне, как бы, уже всё равно. — Не веди себя, как обиженный ребенок.
— Прекрасно, папа! Я рада, что ты наконец-то вспомнил, что я больше не ребенок. Честь имею, — подношу правую руку к виску, кланяюсь и ухожу из кухни, оставляя мужчин наедине.
Папа что-то кричит вдогонку, но я уже его не слышу. Не хочу слышать, совсем. Хлопаю дверью в своей комнате. С разбега падаю на кровать, стучу кулаком по постели. Тщетно. Злость не проходит, набирая повышенные обороты. Тянусь к мобильнику, чтобы набрать Макса. Пусть заберет меня из этого дурдома. Надоели! Вот возьму и выйду замуж назло отцу, что он с этим будет делать? Как будет делить свой тотальный контроль с будущим мужем?
Макс не отвечает на звонок. Уже по привычке оператор говорит знакомую фразу: "Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети". Я разочарованно вздыхаю, стараясь не думать о плохом. Надеюсь, у него просто какой-то очередной "бздык", но в целом, всё хорошо. Это же Макс, у него не может быть плохо.
***Мы встречаемся с подружками в парке. Я сто лет не видела своих бывших одноклассниц, поэтому мы с огромным удовольствием болтаем целый час, делясь последними новостями. Кто-то из "наших" уже успел выйти замуж, кто-то — родить, а кто-то — всё это вместе и ещё в придачу развестись. Мы без умолку щебечем, пока одной из нас не приходит в голову мысль посидеть в кафе. Благо, деньги на карманные расходы у меня есть. Остались кое-какие сбережения после работы официантки.