Время разбрасывать камни (СИ)

— Мне никто не поверит!
— У тебя в руках доказательство, — улыбнулся я, падая в кресло и пододвигая к себе тарелку с красной рыбой и колбасой.
— Просто чума! — наконец он отлип от созерцания, — спасибо Вань!
— Забей, смог помочь и ладно, это тебе не с КГБ договариваться, — отмахнулся я.
— Всё равно, ты реально осуществил мою мечту, — он поставил фотографию на тумбочку рядом с кроватью, а негатив снимка аккуратно убрал в альбом с марками.
— Ты ещё говорил, у тебя вопрос есть, — он повернулся ко мне.
— Да, помнишь я упоминал, что скопилась небольшая сумма и я бы хотел купить старинные драгоценности с историей? — продолжал я уплетать морепродукты, добравшись до кусочков крабов.
— Угу, а я тебе говорил, что такие стоят очень дорого, — кивнул он.
— Ну с тех пор я выиграл ещё пару соревнований, — намекнул я, — и к тому же, бабушка моя внезапно умерла и оставила наследство. Так что одну вещь я бы хотел продать, и добавив денег, купить что-то реально ценное. Как инвестицию в будущее, а то не доверяю я этим нарисованным бумажкам.
Он усмехнулся.
— Говоришь, как моя мама.
— В общем вот, если есть контакты нужные, поспрашивай пожалуйста, — отдал я ему фотографию с диадемой, взятую из вещей, оставшихся от отца Лены.
Он безразлично на неё посмотрел, поскольку видимо сам не сильно ими интересовался.
— Слушай меня родители попросили с ними сходить на праздник, не хочешь компанию составить? — внезапно предложил он, — мне нужно быть в Метрополе через два часа.
— Если честно, то не горю желанием, — признался я.
— Вань, — он поморщился, — поехали вместе? С тобой хоть не скучно, там будет куча взрослых и молодёжь, с которой я не сильно хочу общаться.
— Что хоть за праздник?
— Да у дочери Фурцевой какое-то событие, я не вдавался в подробности, — отмахнулся Игорь, — мама дружит с Екатериной Алексеевной, поэтому нужно быть обязательно.
— Это та Фурцева, что министр культуры? — мгновенно заинтересовался я.
— Да. Поехали Вань? — обрадовался он, увидев мою заинтересованность.
— Хорошо.
Парень стал улыбаться, пошёл переодеваться и вскоре мы поехали ко мне домой, чтобы я тоже переоделся в приличную одежду. Пока я этим занимался, он ходил по квартире и присвистывал.
— А ты оказывается хорошо живёшь Иван, — вернулся он ко мне, когда я натянул на себя тонкий свитер-водолазку.
— В общем-то не жалуюсь, — я показал ему на стену, сплошь завешанную золотыми медалями с редким вкраплением другого металла.
Он ошарашенно на неё посмотрел.
— Слушай, никогда не увлекался спортом, — он подошёл ближе к наградам и стал читать откуда они, — но похоже ты и правда крутой в том, чем занимаешься. Ого! Даже Олимпийская медаль есть!
— Три, — поправил я его, завязывая шнурки на кроссовках, что вместе с джинсами, свитером и пиджаком, придавали мне теперь вид светского денди, — я готов.
Он окинул меня взглядом и довольно покивал.
— Я раньше думал, что только артисты, певцы и партийные из высших эшелонов власти хорошо живут, — признался он, — оказывается и спортсмены тоже.
— Не все, — я покачал головой, — у нас девочки из команды легкоатлетов получают по восемьдесят рублей в месяц.
Он выпучил глаза.
— Я столько за завтраком в ресторане могу оставить.
— Поехали?
— Слушай, правда хорошая квартира, — он пошёл со мной в коридор, чтобы обуться, — может затусим как-нибудь?
— Кроме тебя, я сюда никого не водил и водить не очень-то и хочу, — покачал я головой, — пусть остаётся островком моего спокойствия.
— Ну как хочешь, — немного расстроился он.
В ресторан, закрытый на индивидуальное обслуживание, нас пропустили без вопросов. Людей пока было не очень много, но нас заметила не очень симпатичная женщина лет тридцати и пошла к нам с улыбкой навстречу.
— Игорь, привет! — она обнялась с парнем, и заинтересованно посмотрела на меня, — а кто это с тобой? Не видела раньше такого симпатичного мужчину в твоём окружении.
— Светлана, это потому, что мы мало общаемся, — он покачал головой и затем представил, — Иван Добряшов — самый быстрый человек на планете.
 
— Иван — это Светлана Фурцева.
Её глаза округлились, она протянула руку, и я аккуратно поцеловал пальцы, почти сразу отпустив её.
— Очень приятно, — заметил я спокойно.
— Слушай Свет, а Зоя будет сегодня? — спросил он.
— Федотова? Да, я звала её, а что за интерес?
— Да показать кое-что хотел, — он пожал плечами.
Тут в зал стали входить другие гости и Светлана, извинившись, пошла встречать их, а мы пошли к столу и взяли по небольшому тосту с чёрной икрой. Вот так стоя и поедая, мы смотрели за прибывающими гостями, вскоре приехали и его родители, он подвёл меня к ним познакомиться. Щёлоков, одетый вроде бы в обычный мундир, но я видел, что ткань из которой он сшит была несоветской, как, впрочем, и сам покрой, всё было сшито явно на заказ, в этом я отлично разбирался. Стоящая рядом с ними жена в чёрной норковой шубе, была одета не менее роскошно, одна её шуба была признаком небожителя Олимпа в Союзе, поскольку в стране никто не мог себе такое позволить, кроме нескольких десятков человек. Вся пушнина уходила на Запад за валюту, через Ленинградский пушной аукцион, Светлана же небрежно стояла в этом манто, а на пальцах, в волосах и ушах сверкали бриллианты. В камнях я разбирался много хуже, но понимал, что всё это тоже очень дорого.
— А это вы, тот бегун, — министр не пожал мне руку, окинув лишь беглым взглядом, — слышал да.
— Очень приятно познакомиться, — успел сказать я им обоим, как к ним тут же устремились много других гостей, и они оказались окружены лижущими им жопу людьми.
— А вот и Зоя, — Игорь показал на миловидную, но явно побитую жизнью женщину, которая прибыв, стала осматривать присутствующих людей, и отправилась здороваться со Светланой Фурцевой, которая поприветствовала её в ответ тоже.
— Пусть походит, поговорит со знакомыми, потом подойдём к ней с твоим вопросом, — тихо сказал Игорь.
— А-а-а, — наконец я понял, почему он так на ней сконцентрировался, — ты поэтому фотографию мою взял с диадемой?
— Да, она как раз имеет нужные связи, — тихо сказал он.
Я бы конечно хотел иметь дела с его матерью, но дарёному коню в зубы не смотрят, поэтому лишь поблагодарил его. Тем временем зал стал забиваться знакомыми лицами артистов, поэтов, композиторов, которых я помнил по прошлой жизни. Они и в моё то время не бедствовали, но сейчас я видел по их одежде и драгоценностям, что действительно сейчас было их золотое время. Когда появилась сама Фурцева, сразу подхватив бокал с шампанским у официанта, все эти деятели от культуры бросились лизать жопу ей. Она со всеми мило здоровалась, но сама подошла только к Зыкиной и Щёлоковой.
— И чего ты тут делаешь? — поинтересовался я у Игоря, — твоего возраста почти и нет никого. Раз-два и обчёлся.
— Да, только вот обычно отец просит меня развозить некоторых дам по домам, когда они напьются, чтобы чего не случилось в дороге, — поморщился он, — поэтому готовься, к концу вечера придётся элитным такси поработать.
— А просто такси вызвать не судьба? Или ведомственную машину? — удивился я.
— Увидишь в каком все будут состоянии и вопросы снимутся сами собой, — покачал он головой, — на них драгоценностей надето на сотни тысяч рублей, представляешь, что будет, если что-то пропадёт? Так что для детей своих друзей или того, кто ему нужен, папа делает эксклюзив в виде меня, доставщика пьяных тел дочек или сынишек.
— Ну ладно, раз уж выбора нет и нам надо ждать, пошли хотя бы съедим в отместку побольше чёрной икры, — позвал я его к столу, а он рассмеявшись, присоединился ко мне.
К нам подходили парни и девушки нашего возраста, но Игорь с большинством был холоден, лишь с редким исключением был приветлив, объясняя мне чей это ребёнок и как бы они были счастливы попасть в его тусовку, считавшуюся лучшей среди «золотой молодёжи» Москвы. Только избранные могли в неё попасть и по очень жёстким критериям отбора.