Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

— Слишком затяжная и опасная игра. Разве возможно предвидеть каждый ход противника?
— Наша работа немыслима без риска. А предугадать действия противника можно, если сам действуешь не вслепую. Поэтому-то глупо устранять с пути поводыря, который ведет тебя к цели. Шардон-Ришар нам пока необходим.
Таковы были основные соображения резидента, высказанные им в ночной беседе с агентами. В таком же духе, но с добавлением важных подробностей, в которые не были посвящены другие, он изложил свои мысли в докладе Шелленбергу. То, о чем Эссен умолчал в разговоре со своими людьми, поскольку им и не следовало знать всех деталей проводившейся операции, руководителю VI управления СД было известно и раньше. Эссен лишь напоминал бригаден-фюреру об этих существенных моментах для оценки создавшейся обстановки.
Один из моментов состоял в том, что в Швейцарии, кроме ныне контролируемой радиостанции Зигфрида, действовал еще какой-то нелегальный передатчик. Он выходил в эфир не часто, менял свои позывные, длину волн, поэтому германская служба радиоперехвата долго не могла определить, где он находится и кому принадлежит. А недавно немецкие пеленгаторщики засекли его примерное местонахождение — район Женевы. Об этом Эссену было сообщено срочной радиотелеграммой из Берлина.
Второе обстоятельство, упомянутое резидентом в докладе Шелленбергу, касалось использования С-2 — особо законспирированного агента. Он работал самостоятельно и выполнял, очевидно, специальные задания. Эссен никогда не видел агента в лицо, не имел о нем никаких данных. Связь к тайному осведомителю в управлении здешней контрразведки дал сам Вальтер Шелленберг, когда началась операция «Ловушка», но, дав связь, бригадефюрер строго предупредил Эссена, что об этом не должна знать ни одна душа и что вступать в контакт с ценным информатором в интересах операции резидент может только по личному его разрешению в каждом отдельном случае. От С-2 на явочную квартиру в Берне приходил молчаливый невзрачный человечек, передавал на словах, что ему было велено, выслушивал просьбу Эссена и тотчас уходил. Но из некоторых шифровок берлинского руководства Эссен понял, какую большую роль сыграл и еще способен сыграть в операции тайный агент Шелленберга.
Если прежде само существование в Швейцарии, второй действующей радиостанции русских не мешало проведению операции «Ловушка», то с прибытием связного московского Центра и ожидаемых из-за этого осложнений находящийся где-то в районе Женевы передатчик мог оказать решающее влияние на ход борьбы обеих сторон за берлинские источники. Новая неконтролируемая связь, которой Шардон-Ришар при нужде непременно воспользуется, обеспечивала противнику не только скрытность переговоров для выработки верных действий, но, главное, предоставляла возможность переключить на нее с проваленного Зигфрида берлинские источники — до того, как немецкая агентура доберется до корней тайной организации. Стоит лишь Шардону-Ришару пробить тревогу. И тогда полное поражение!
В тонких расчетах Эссена это было самым слабым звеном. Честно делясь с Шелленбергом своими опасениями насчет второго передатчика, резидент в послании к шефу выражал, однако, твердую надежду, что ловушка захлопнется вовремя — личность Хосе, а может быть, и господина ИКС будет установлена раньше, чем русские успеют перестроить связи и принять новые защитные меры. Кроме того, вырисовывалась еще такая заманчивая перспектива: идя при перестройке связи по следу агентов противника, захватить неизвестную еще радиоквартиру. А это означало бы, как минимум, надежную изоляцию берлинских источников от русского Центра. Разве не стоит рискнуть ради такого триумфа?!
Агент С-2. о ком резидент упоминал в докладе к Шелленбергу в осторожных выражениях, мог принести в крайних обстоятельствах неоценимую пользу. Именно от него, тайного двойника, служащего в управлении здешней контрразведки, руководство СД впервые узнало о том, что русские получают из Германии важнейшие военные сведения. Конечно, такое известие вызвало переполох в канцелярии РСХА. Каким образом С-2 напал на след берлинских источников, Эссен не знал.
 
Однако от этой исходной точки и началась, спешно закрутилась операция, получившая позже название «Ловушка». К сожалению, агент Шелленберга не смог указать точно, кто является владельцем скопированных им документов, но кое-кого имел на примете. Видимо, так надлежало понимать строки одной из радиотелеграмм бригадефюрера на имя Эссена, где говорилось, что «наш человек в известном вам учреждении продолжает поиск интересующего нас объекта и вроде бы недалек от цели». А следовательно, речь могла идти только о Хосе, так как он служит в контрразведке и является посредником в передаче информации от господина ИКС к Зигфриду. Таким образом, поиск шел с двух сторон: агент С-2 копал изнутри, а люди Эссена пытались найти узловую цепочку извне.
Вот этот-то С-2 и должен был надежно подстраховать рискованный план германского резидента, предусматривающий свободу действий для Шардона-Ришара. Даже если произойдет наихудшее и Эссен потеряет след русских во время перестройки их связей, так и не установив личность Хосе, операция не кончится крахом: человек Шелленберга рано или поздно наведет сотрудников резидентуры на Хосе, выяснив, кто скрывается под этим именем.
В иное время гордость и самолюбие Вернера фон Эссена не позволили бы ему уповать на помощь человека, являющегося его соперником в достижении цели, тем более писать о нем своему начальнику как о последней надежде в случае провала операции: это было равнозначно признанию в собственном бессилии. Не говоря уж о профессиональной чести, которой Эссен очень дорожил, он не мог допустить, чтобы его дальнейшая карьера была поставлена под сомнение, а лавры за труды и успех достались кому-то другому. Однако сейчас выбора не было. Резидент желал добиться согласия Шелленберга на проведение своего плана, поэтому аргумент о подстраховке операции агентом С-2 должен был рассеять сомнения шефа, склонив чашу весов в пользу предложений Эссена. Надеясь, что так и будет, он просил в шифрованном письме, чтобы бригадефюрер разрешил более частые контакты через связного с двойником из управления контрразведки для обмена текущей информацией и дал С-2 соответствующие указания.
Нет, не только тщеславие и личные выгоды двигали резидентом, когда он настойчиво убеждал в правоте своих доводов Хильду и Пауля и когда затем писал срочное донесение Шелленбергу в Берлин. Для Эссена, офицера старой немецкой школы, долг и служба были превыше всего, однако в силу особенностей характера эти священные понятия удивительным образом уживались в душе Вернера с эгоистическими стремлениями. Вероятно, он искренне удивился, если бы кто-то упрекнул его, что он пользуется своим положением и правами в корыстных целях. Эссен просто не понял бы этого. И уж тем более не могли разобраться в истинных побуждениях шефа его агенты.
Обсуждение закончилось, как только резидент, приняв решение, отдал приказ. С Адамом он поговорил лишь минуты две, наказав полностью изолировать дочь Кинкелей от внешнего мира: не возить девочку на прогулки, запирать обязательно на ключ комнату с телефоном и звонить ему, если будет необходимость, в любой час дня и ночи. Паулю же, принимая во внимание его агрессивный темперамент, Эссен напомнил о служебной дисциплине и категорически запретил какие-либо самовольные действия против русского связного: ни ему, ни Францу с виллы Кинкелей никуда не отлучаться, дабы не выдать своего присутствия в доме, — при осторожности Шардона-Ришара не исключено, что он для профилактики установит наружное наблюдение за радиоквартирой. Вот почему вся работа по дезинформации возлагается с настоящего момента лично на Франца, без контрольного просмотра радиограмм резидентом (про себя Эссен решил, что даст Францу на сей счет отдельные указания, а также о присмотре за Паулем): связь — только по телефону, с максимальным ограничением: на личные контакты, если они понадобятся, в каждом случае будет особое распоряжение: после дежурства агенты докладывают ему обо всем, происшедшем за время данной смены.