Могильный червь (ЛП)

Цивилизация и общество были, в конце концов, только кожей, и именно под этой кожей скрывались пороки, извращенные побуждения и злобные импульсы.
Вздохнув, она задернула шторы, внезапно осознав свою наготу.
Ей не было стыдно.
Что-то внутри нее хотело, чтобы она выставила это напоказ, хотело, чтобы она побежала по улице, пиная груды листьев. Это был зверь внутри, которого сдерживали только самоналоженные законы, заставлявшие мужчин и женщин быть занятыми, продуктивными и лишенными когтей в городах, а не бегать голыми и дикими по полям и лесам. Она смотрела сквозь щель в занавеске, боясь теперь того, что было внутри, и того, кем она становилась, зная, что каждый человек, которого она могла увидеть, был ухмыляющимся, ненасытным зверем, запертым внутри них. Все они хотели сбросить одежду и вырваться на волю, или что-то внутри них хотело этого. Только они не осмеливались, потому что не хотели стать зрелищем или быть запертыми другими людьми из человеческого племени, которых удерживали в рабстве их собственные грубые запреты.
Зверь.
Да, во всех из них.
Она увидела молодого парня, который чистил сточные канавы дома Кэрроллов. Бренда Кэрролл подметала листья с дорожки. Бренда была привлекательной блондинкой. Парень, работавший с ее водосточными трубами, наблюдал за ней. И Тара знала, что в то время, как он думал, что просто смотрит на красивую женщину, зверь внутри пускал слюни и наполнял его мозг порочными импульсами. Она хотела, чтобы он прыгнул туда и изнасиловал ее, избил до полусмерти, а потом изнасиловал снова.
А старик Питерс, известный своей суетливостью по поводу лужайки, смотрел на большой королевский дуб, рассыпавший листья по его двору. Он притворился слегка обиженным, сгребая их в кучу. Но, у зверя внутри были другие идеи. Она хотела, чтобы он взял ручку грабель, заострил ее, как шип, и вонзил в грудь Перри Кинга, чтобы таким образом устранить территориальную несправедливость и утвердить свое господство.
А как насчет парня в пикапе, которому пришлось притормозить, потому что близнецы Мисси Йорган снова играли на улице? Он улыбнулся и помахал им рукой, но чудовище хотело, чтобы он вдавил этот гребаный акселератор в пол и переехал близнецов, чтобы не только отучить их от глупости уходить с их собственной территории, но и научить Мисси, что мать должна держать своих детей близко к груди и подальше от опасности.
Зверь.
Зверь внутри.
Тара знала, что ее мировоззрение стало заметно пессимистичным, но она видела то, что скрывалось за этими самодовольными, добрососедскими лицами, так же, как видела это в себе. Эти люди, конечно, не станут делать то, о чем их попросит зверь. Они были в состоянии контролировать его. Но не у всех была такая действенная система сдержек и противовесов.
Зверь был и в Таре.
Она знала это.
Она чувствовала его присутствие.
Она чувствовала его голод.
Это становилось все ближе к поверхности, поскольку то, чем она была раньше, было подчинено одному зверю, который украл ее сестру. Ибо это был не человек, а зверь. И она знала, что зверю может ответить только другой зверь. Зверь, похитивший Лизу, забрал нечто очень ценное для Тары, и наказанием за это будут не жалкие цивилизованные законы, а ее собственные когти и зубы.
Атавизм.
Что-то в ней возвращалось к своей изначальной природе, потому что она инстинктивно распознала другого зверя за работой и знала, что ни одна цивилизованная женщина не способна на то, что будет дальше. Впервые Тара ощутила это первобытное "другое" вчера вечером, когда пряталась от машины, похоронив останки Маргарет.
Это было очень сильно внутри нее.
Это помогло ей солгать Стиву.
Это помогло ей солгать Баду Стэплтону.
И это поможет ей справиться с животным, которое похитило ее сестру.
Совершенно сбитая с толку тем, как ее мозг начал работать, и почти странно гордая своей порочностью, Тара встала под душ и позволила горячей воде струиться по ней, пока она рыдала и била кулаками по кафельной стене. Она была в ужасе от того, кем могла бы стать до того, как все это закончится.
 
Она боялась, что уже никогда не будет прежней.
Но это был шанс, которым она должна была воспользоваться.
Чтобы вернуть Лизу и исправить эту ошибку, она отперла бы клетку внутри и освободила слюнявого зверя, и, сделав это, стала бы чем-то меньшим, чем человек. Но так и должно было быть.
После душа она немного позавтракала черным кофе и сигаретами. Именно тогда она поняла, что совершила еще одну ошибку. Скоро будет полдень, а она даже не позвонила ни на работу, ни в школу. Призвав пустоту внутри себя, она позаботилась об этом. Она сожалеет, что не позвонила, но была очень больна и, вероятно, пролежит до конца недели. А Лиза? Ну, Лиза на какое-то время уехала из города.
Готово.
Она должна была смотреть на вещи в перспективе. Как-то так. Потому что это было прекрасно – обнять хитрого, мстительного зверя внутри... но она все еще жила в предположительно упорядоченном мире, где от нее ожидали определенных вещей. Она должна была сделать правильное лицо и использовать свой современный ум, чтобы разобраться во всем, иначе возникнут вопросы и начнутся неприятности.
С этой мыслью она позвонила Стэплтонам, но там никто не ответил. Она оставила Баду сообщение, в котором выразила надежду, что с Маргарет все будет в порядке и она свяжется с ним.
Ее голос даже не дрогнул.
Потом она нашла в подвале еще одно ведро, наполнила его горячей водой и сосновым ароматизатором и снова принялась убирать кухню, вытирая и скребя. Может быть, никто другой и не почувствует запах смерти, исходящий от пола, но она его чувствовала. Она не знала, сколько раз ей придется все убирать, но решила, что, возможно, придется продолжать это делать до самой смерти.
С пустыми глазами и вялым лицом она убиралась.
И все драила и драила.
23
Полиция.
Два детектива в штатском.
Когда Тара открыла дверь, она поняла, что это полицейские. Дело было не в их глазах и даже не в манерах, а в чем-то, что просто исходило от них потоками. Что-то очень серьезное и упорядоченное, что скрывало суровую мрачность, как будто эти двое видели вещи, о которых вы не хотите знать, и были свидетелями ужасов, которые их губы никогда не могли должным образом выразить словами.
Действительно копы.
Один старый и костлявый, другой - молодой и толстошеий.
И сразу же Тара поняла, что они не из полиции Биттер-Лейк, не те маленькие мальчики с ноутбуками, о которых всегда говорил Бад Стэплтон. Это были настоящие копы. И судя по стальному выражению их глаз, они не были дураками, и ей следовало бы помнить об этом.
- Тара Кумбс?
- Да? - трепетное биение сердца в ее груди.
- Извините, что побеспокоил вас, - сказал старший, снимая шляпу и прижимая ее к груди, как, вероятно, всегда говорила ему мать в присутствии леди. - Я - детектив, сержант Уилкс, а это - сержант Фингерман. Мы из полицейского управления штата, - oни сверкнули своими значками, выглядя вполне реальными. - Нам нужно задать вам несколько вопросов, касающихся Маргарет Стэплтон.
Тара даже не вздрогнула. Она даже не сглотнула.
- О да, конечно. Заходите, - oна выдержала короткую драматическую паузу, а затем добавила: - Это не очень хорошая новость, не так ли? Вы для этого сюда пришли? Маргарет все еще нет?
- Да, это так, - подтвердил Уилкс.
- Около часа я пыталась дозвониться Баду, ее мужу. Но он не ответил.
- И не ответит, - сказал Фингерман.
- Почему это? -  cпросила его Тара.
 
- Мистер Стэплтон почти весь день провел в патрулировании.
Тара никак это не прокомментировала. Разве не должно было пройти сорок восемь часов до того, как ее официально объявят пропавшей без вести? Наверно, это было просто телевизионное дерьмо. С другой стороны, может быть, это и не так: они говорили о пожилой жене отставного полицейского. Если у кого-то и были связи, чтобы добиться успеха, так это, скорее всего, у Бада Стэплтона.