ТриНити (СИ)

Он нашел нужную женщину быстро. Она была измучена, но в то же время рыдала от облегчения. Проводила рукой по остриженным волосам, терла себя по щекам, размазывая слезы, и говорила, говорила.
Она рассказывала, в каком аду жила, но спаслась, наконец-то спаслась. И плевать на деньги, плевать на положение в обществе, она свободна, правда свободна!
Лис потянулся и прикоснулся к ее душе, к ее памяти, к ее сущности. То, что он увидел там, заставило его вздрогнуть. От ужаса, от страха, от боли. От ее ужаса. Ее страха. Ее боли. Нет, не конкуренты. Его посетитель, его проситель годами измывался над ней. Унижал, избивал, вытворял с ней все, что его черной душе было угодно. Она вздрагивала от резких движений, подпрыгивала от простого хлопка двери, а мысли о добровольной близости с мужчиной и допустить не могла. И вот наконец-то свобода. Дух ее не был сломлен, она готовила план побега несколько месяцев. Достала поддельные документы, накопила наличности, изменила внешность: женщине ее уровня для этого достаточно было уродливо обкромсать и покрасить в дешевый цвет волосы, пренебречь макияжем и надеть джинсы с чем-то бесформенным сверху.
Конечно, ей помогли. Те, кто любил и жалел ее, кто ненавидел его. Сейчас все они и сама измученная женщина были под ударом.
Лис не принимал никакого решения — ответ был очевиден. Он вынырнул, выплыл на берег и встал напротив своего просителя с непроницаемым лицом:
— Я не увидел твоей жены в мире живых.
— Этого не может быть, — голос просителя звучал глухо, угрожающе. — Я все проверил. Тела не нашел.
— Я не увидел твоей жены в мире живых, — Лис старался сохранить спокойствие в голосе, но именно сейчас понял, кто перед ним. Этому чудовищу достаточно было бы ее тела. Собственно, эту участь он для своей женщины и приготовил. Затем и ищет.
Мужчина зарычал и двинулся было вперед. Петр бросился наперерез, Шаман подскочил в мгновенье ока, но Лис остановил их обоих движением руки.
От удивления замерли все, даже посетитель.
— Дай мне руку.
Мужчина медленно и нехотя протянул Лису ладонь. Юноша взял его руку в свою и вложил в нее поднятый со дна озера камень.
— Слушай меня, человек, забравший сотню жизней, — посетитель встрепенулся, напрягся, но остался стоять с вытянутой рукой. — Слушай меня, в этом мире важно равновесие. Самое главное в этом мире — равновесие. Твоя жизнь любому покажется кошмаром, и любой сочтет тебя чудовищем, но ты нужен этому миру. Ты пришел ко мне. Ты пришел ко мне, сам не понимая, что за этим последует. Так получи же дар.
— Камень?
— Камень, — губы Лиса вздрогнули будто в улыбке, он продолжал держать за руку монстра, выискивая в его душе хоть что-то светлое. — Я не скажу тебе, что это священный камень. Нет. Самый обычный. Таких на дне озера сотни тысяч. И таких как ты — сотни тысяч. И каждому Мироздание уготовило незавидную судьбу — быть перемолотым в песок. В тебе сосредоточено все самое мерзкое и грязное, что может быть в живом существе. Но ты пришел ко мне, и у тебя есть шанс изменить это. Так можно. Поверь, можно. Ты вот животных любишь. Людей всех ненавидишь, а животных по-настоящему любишь. В тебе есть то, что поможет тебе выплыть и держаться за мир. Ты можешь взрастить в себе светлое, а не быть просто камнем.
Посетитель стоял ошарашенный. Что-то в его душе поднималось из самых глубин, какой-то комок встал в горле и никак не хотел проглатываться. Ему казалось, что его тошнит, но не от съеденного, а от сделанного.
— Ты говоришь, что я важен был Мирозданию, что ему нужно равновесие. А если я уйду, кто-то другой значит… — мужчина не договорил.
— А может, ты пришел ко мне, потому что Мироздание пытается добавить в эту реальность немного добра? Случайности не случайны.
Мальчишка наконец отпустил ладонь своего просителя. Тот стоял еще какое-то время с протянутой рукой и ошалело смотрел на камень в ней. Потом сжал его, до побелевших костяшек сжал, развернулся и, пошатываясь, ушел.
 
Три пары глаз были обращены ему вслед, и каждый думал о своем. Лис размышлял, достаточно ли высоко удалось ему вытянуть светлое начало. Удержится ли человек или все же пропадет и других за собой потянет.
Петра трясло от напряжения, он очень волновался за жизнь сына — страшный человек к ним приходил. Он подошел к Елисею и обнял его, прижав к груди.
Шаман же стоял, как обескровленный. Глаза подернуты пеленой слез, рот полуоткрыт. Он медленно подошел к своему ученику и положил руку ему на голову. Лис повернул лицо в его сторону, а Шаман проговорил срывающимся голосом:
— Ты понял, ты смог. Ты все узнал. Мне теперь пора уходить, а ты останешься. Теперь люди будут звать Шаманом тебя.
— Нет, учитель, как же…
— Если тебе будет нужен мой совет, — Шаман криво улыбнулся, — ты всегда сможешь со мной поговорить.
____
Если вам нравится этот роман, подписывайтесь на автора.
____
  
Часть 2 Глава 6
 
Лис еще несколько раз подсматривал за жизнью той женщины — заколка ведь так и осталась у него. Мироздание было не против. Женщина училась жить. Робко и несмело, методом проб и ошибок, но она жила. Как умела. Ее монстра рядом не было. Где он и что с ним, Лис не знал, но однажды, спустя почти полгода, на счет Петра пришла очень крупная сумма денег. В комментариях к переводу было написано «от не-камня». Лис обрадовался, как ребенок, и первым делом полетел покупать себе гидрокостюм: зимой мазаться салом каждый раз было крайне неудобно. Петр был против. Ему казалось, что эти деньги не стоит тратить, но чуть позже и он сдался. Они отремонтировали избушку и поставили во дворе гостевой домик для приезжающих, которых становилось все больше.
Лис, которого действительно теперь все стали звать Шаманом, теперь осторожничал. Нырял не для каждого, а прежде чем нырнуть, долго с человеком беседовал, изучал его. Некоторые жили около них неделями, некоторые — и больше. Часто к Лису приезжали те, кому и искать-то никого не надо было. Они просто, как мотыльки, слетались на огонь сильной личности, загадочного Шамана, человека, который, как они верили, одним движением может решить все их проблемы. Особенно много среди них было женщин, как молодых, так и в возрасте: молва путала возраст Шамана.
Когда в их доме появилась Татьяна, сперва Лис подумал, что она из таких. Нестарая еще женщина: русые, без проседи волосы, гладкое лицо, чуть полновата, но красива в своей женской полноте. Мягкие черты лица, ласковый взгляд светло-карих глаз, неброская одежда, руки без маникюра.
Лис не мог этого всего видеть, но чувствовал в ней женщину-мать. Ту, что будет опекать и заботиться, помогать и поддерживать. Если понадобится, то всю жизнь детям и семье посвятит, и в этом найдет свое счастье.
Она в дом не зашла. Присела на одной из лавок во дворе. Села спокойно и основательно, как отдыхают путники, вернувшиеся домой после дальней дороги.
Петр и Лис привыкли не беспокоить людей, если те не обращались сами. Сюда приходят с болью, с горем. И бывает, что не готов человек, разворачивается и уходит. Люди странные, жизнь еще более странная.
Женщина просидела на лавке до заката. Спокойно смотрела перед собой. Казалось, она уже все обдумала и решение приняла, теперь просто ждет неизбежного. Когда стало смеркаться, Петр позвал ее в дом — ночи были холодные. Отужинай, путница, чем Бог послал, а там решишь, говорить, что тебя сюда привело, или нет.
Татьяна вошла в дом, огляделась, вымыла руки, попила воды. Стол был накрыт: жареная курица, отварной картофель да свежие овощи, все щедро сдобрено солью и растительным маслом. Татьяна поужинала, поблагодарила и сама встала убирать после ужина.
Утром Лис и Петр проснулись от запаха гренок. Женщина спокойно и деловито хозяйничала на кухне. Петр хотел было ее остановить, но Лис запретил ему: