ТриНити (СИ)
— Эх, ну… Москва — не мой город! Но обещаю, как-нибудь приеду.
Аля молча улыбнулась. Слышала она эти обещания уже не раз.
— Пока, Альченок? — Вера помахала рукой в монитор.
— Пока, Верчонок, — Аля повторила жест и отключила видеосвязь.
Аля встала из-за монитора обеспокоенной. Неужели Вера права? Да нет, не может быть. Мама у нее, конечно, специфическая, но она ей все-таки мама. Она ее любит. Любит же?
Девушка ушла на кухню, к своим любимым и привычным баночкам и коробочкам. Навела себе чашку травяного отвара с мятой и, вдыхая аромат трав, погрузилась в воспоминания. Детство Али прошло в любви и заботе: вот она упала, разбила коленку, и папа поднимает ее, целует, зажимает большой теплой ладонью ее царапины, вытирает слезы. Никаких тебе упреков, что колготки порвала. Только поддержка. Вот она маленькая плывет на папиной спине. Вокруг волны и брызги, ей весело, она хохочет. И абсолютно уверена, что они плывут далеко и все моря им по плечу. Вот она, шатаясь, катится на двухколесном велосипеде, а папа бежит сзади и держит велосипед за багажник. Аля знает, что, если что — папа поддержит, и сама не замечает, как он отстает и останавливается. А вот она получает двойку за контрольную, и папа щелкает ее по носу и говорит, что она через год и не вспомнит про эту двойку. А чтобы их больше не было, надо выучить урок. Потом, а сейчас они пойдут в парк есть мороженое.
Аля смотрела в окно: на еще голубом небе собирались плотные серые тучи. Вдали громыхало: кажется, будет дождь. Папа любил дождь. Папа. Девушка запахнула на груди кофту, обхватила себя руками и стала смотреть в окно, забыв про свой чай. Все приятное в ее жизни связано с папой… А мама? После смерти отца отношения с мамой были тяжелыми и натянутыми. Молодая вдова то и дело впадала в истерики, всех во всем обвиняла. Альке доставалось больше всего, но она все терпела и списывала все на боль от утраты. К слову, ее утратой мама не интересовалась. А чем вообще в ее жизни мама интересовалась? Аля вспомнила это презрительное хмыканье, когда она сообщила о выборе института. А то, как мама отваживала всех кавалеров, упорно подсовывая ей сыновей каких-то подруг. Или то, что мама не работала, ссылаясь на здоровье, но считала, что Аля должна ее содержать. Со своей скромной зарплаты Аля оплачивала все расходы на питание и коммунальные услуги. А может, Вера не так уж и не права?
На оконное стекло упали первые крупные капли. Следом еще.
А любит ли ее мама? Или просто использует, как годами использовала папу?
Аля всерьез задумалась. Правду же говорят, что иногда со стороны виднее. Пожалуй, она послушает совета Веры. Не стоит доверяться маминым знакомым. Она сходит к этому врачу, как обещала, но постарается с ним сильно не откровенничать.
Дождь за окном усилился, смывая грязь с листьев и с дорог… Чай давно остыл, а Аля все стояла и смотрела в окно, слушала стук капель по стеклу. Сейчас, глядя на мутные потоки воды, она увидела то, чего не замечала раньше.
_____
Пожалуйста, подписывайтесь на автора и добавляйте книгу в библиотеку, если она вам нравится.
_____
Часть 1 Глава 10
Аля шла по переулкам, сверяясь с адресом в телефоне. Смена выдалась тяжёлой: ноги еле несли, глаза уже с трудом различали буквы и символы, а голова гудела от людских голосов. Сейчас бы отправиться в постель, вытянуться, укрыться одеялом с головой, но, по иронии судьбы и по настоянию матери, Аля шла в контору Андрея Евгеньевича разбираться с бессонницей. Вспоминался старый анекдот: больница — это место, где тебя будят в два часа ночи, чтобы дать снотворное.
Как и договаривались, она позвонила Андрею Евгеньевичу во время обеденного перерыва. Если честно, хотела позвонить после смены, но мама замучила сообщениями.
Андрей Евгеньевич ее звонку, обрадовался и настоял на встрече именно вечером после работы. Он привел кучу аргументов: дескать, и откладывать такие вещи нельзя, и он всю оставшуюся неделю, скорее всего, будет занят, и кабинет у него тут в центре совсем рядом. Последним гвоздем было: «Ну что же я скажу вашей маме? Она так просила!»
Объясняться с мамой совсем не хотелось, и Аля, несмотря на дикую усталость, поплелась на Трубную.
Она ждала, что это будет что-то вроде кабинета в поликлинике — плакаты на стенах, склянки в шкафу и врач в белом халате, однако попала в обстановку гораздо более уютную. Можно даже сказать, интимную. Мягкий, приглушенный свет, диван с накинутым на него пледом, легкий цветочный аромат и фоновая музыка а-ля «звуки природы».
Андрей Евгеньевич улыбнулся, увидев, с каким удивлением Аля озирается по сторонам.
— Это же частный кабинет, Аленька, — он усадил ее на диван, подсунув под спину подушки, — мне нужно, чтобы людям было хорошо, удобно. Чтобы они не боялись и не нервничали.
Врач протянул ей чашку чая:
— Вот, мама сказала, что ты любишь чай. Я — не мастер заваривать, это просто зеленый с жасмином.
Аля продолжала оглядываться, вдыхая аромат чая. Он был какой-то странный, но она списала это на дешевизну сорта. Чего ждать от чая из пакетика?
Андрей Евгеньевич устроился в кресле напротив и участливым тоном спросил:
— Ну, что там у тебя? Рассказывай.
— Да ничего особенного, — Аля по-детски пожала плечами, — просто сны странные. Встаю по ночам. А мама нервничает.
— Ну, мама же не спроста нервничает. Она говорит, ты кричишь во сне, иногда тебя не добудиться.
Аля опять молча передернула плечами, отвела взгляд и отстранилась. Андрей Евгеньевич заметил это и решил зайти с другой стороны:
— А где ты работаешь, Аль? — врач достал блокнот и карандаш.
— Я в кафе работаю, официант-кассир, — он же и так должен был это знать. Мама наверняка сказала.
— Здорово, тебе нравится? — казалось, ему действительно интересно.
— Да не особо, но платят нормально, — Аля в который раз пожала плечами. Дескать, а кому сейчас легко.
— Тебе же пришлось бросить учебу, да? — теперь голос полный сочувствия.
— Нет. Я окончила институт.
— Напомни, какой? — надо же, прям записывает.
— Литинститут, — Аля гордилась своим образованием.
— Любишь читать? — психиатр улыбнулся.
— Хотела писать, — тут Андрей Евгеньевич отложил свой карандаш и посмотрел ей прямо в глаза.
— То есть, ты забросила свои мечты и занимаешься не тем, чем хочешь.
— Получается так, — Гордость в голосе растворилась, Аля говорила почти шепотом.
Психиатр хмыкнул, что-то отметил в блокноте и снова поднял на нее глаза:
— Прости, что спрашиваю, а что у тебя с личной жизнью?
— Да ничего, — Аля почему-то густо покраснела.
«Тема деликатная, — подумал Андрей Евгеньевич. — То ли краснеет оттого, что врет, то ли и правда "ничего"».
— Нет, я имею в виду, что все в порядке, — выпалила Аля, — просто вот сейчас никого нет, но меня все устраивает. У меня работы сейчас много, мне не до того.
Андрей Евгеньевич многозначительно угукнул.
— И вообще, вы знаете, у мамы здоровье слабое. Какие могут быть сейчас мужчины, когда ей то скорую надо вызвать, то в аптеку ночью бежать.
— Аля, а вам нравится жить с мамой?
— Ну да, — чуть было не сказала «все ж так живут».
— У вас с ней хорошие, ровные отношения, вы заботитесь друг о друге, она уважает ваше мнение и прислушивается к вашим решениям?
Аля вспомнила свои вчерашние размышления на кухне. Мама? Уважает? Точно нет. Вслух говорить ничего не стала, но, глаза ее выдали, потому что Андрей Евгеньевич снова что-то промычал себе под нос и что-то записал в блокнот. Потом вдруг отложил его, закинул ногу на ногу и сделал неопределенный жест рукой, с зажатым в ней блокнотом:
— Аля, а у вас много друзей? На работе, например.
— Нет, на работе у меня с коллегами отношения скорее товарищеские. У меня есть близкая подруга детства. Но она сейчас путешествует.