Танцующий лепесток хайтана (СИ)

Впрочем, к его удивлению, Чу Ваньнина нигде не было в поле зрения. На мгновение снова закралась мысль о том, что тот сбежал.
К счастью, Ши Мэй как раз был на сцене, и Мо Жань тут же подбежал к нему и, перекрикивая музыку, спросил:
— Где балетмейстер Чу?
Громкая музыка продолжала нестись из колонок, давя на виски, а глаза нещадно резало от сценического света. К горлу внезапно подкатила тошнота.
«Ну же, Ши Мэй, бл*ть, скорее соображай!..»
— В малом зале, репетирует, — Ши Минцзин странно прищурился. — А-Жань, оставь его уже наконец в покое. Он сам не свой. Твои игры зашли слишком далеко.
Он остановился и приблизился на несколько шагов к краю сцены, глядя на Вэйюя сверху вниз. Его красивое точеное лицо в этот момент было залито алыми бликами, от которых обыкновенно мягкий взгляд казался чуть ли не демоническим.
— Мои… что? — Мо Жань резко вскинул голову, меняя Ши Мэя недобрым взглядом. — Ты о чем, мать твою?!
Он так вспылил что половина труппы тут же обернулась посмотреть, что вызвало у него подобную реакцию.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я, — проговорил Ши Минцзин спокойно, и его тонкие изящные брови сошлись на переносице. — Ты так долго его ненавидел, трепал языком на весь мир о том, что он за человек, пытаясь очернить — а теперь собрался его одурачить… Я давно тебя знаю, Мо Жань, но это слишком даже для тебя.
— Ты... — Вэйюй мгновенно побледнел. — Какого хр*на?!!
— Я вижу, что ты пытаешься сделать, — Ши Мэй скрестил руки на груди. — Тебе придется смириться с тем, что я тебе этого не позволю. Сходи с ума как хочешь, делай со своей жизнью что угодно, можешь разбиться насмерть на своих тряпках, но не втягивай в это нашего учителя. Он не заслуживает такого.
Чувствовать такой напор от Ши Минцзина, который обыкновенно был мягок и тактичен, и всегда приходил на помощь любому, кто его о том попросит, было настоящим шоком.
Мо Жань не верил, что это происходит с ним. Кем был этот человек на сцене?..
«Это, что, действительно Ши Мэй?..»
До Вэйюя внезапно дошел смысл происходящего, и по спине прошел холодок ужаса потому что он понял, к чему все идет.
Ши Мэй… черт бы его побрал! Он специально выбрал именно этот момент чтобы срывать покровы?!
Что такого он внезапно узнал, что стал вести себя подобным образом?.. Разве он не должен был быть на стороне Мо Жаня? Разве они не были друзьями?..
Но хуже всего, пожалуй, было то, что теперь уже практически вся труппа с любопытством прислушивалась к их диалогу.
— Кто тебе, мать твою, сказал, что я его ненавижу?! — прошипел Мо Жань.
— Жун Цзю, — Ши Минцзин, казалось, и бровью не повел. С его уст сорвалось лишь одно имя — но этого было достаточно. В его обманчиво мягком, даже нежном голосе сквозило отвращение.
Мо Жань резко вдохнул, пытаясь сдержать порыв ярости. Вены на руках вздулись.
— Жун Цзю, мать его!!! Сочинил историю, которой не было! Только конченные идиоты могли ему поверить и позволить этому бреду вылиться в печать!!!
Но джинн был уже выпущен из бутылки, и теперь со стороны труппы слышались приглушенные вопросительные шепотки. Кто-то уже активно гуглил на эту тему и вполголоса пересказывал содержание «отрытого» материала:
«...Жун Цзю, парень-проститут, который попал в больницу с крайним истощением, почти полумертвым»
«...встречался за деньги с Вэйюем»
«...опасные ролевые игры “учитель-ученик”, которые включали в себя бог знает что»
«...Вэйюй вымещал на нем свою агрессию, истязал его до состояния отключки»
«...что же за учитель был у Мо Вэйюя, что он его так сильно ненавидел?»
В это же мгновение Мо Жань каким-то шестым чувством осознал, что Ваньнин тоже был где-то здесь. Он всегда был словно настроен на волну этого человека, и его присутствие всегда вызывало странное волнение.
Его охватил ужас — настолько сильный, что он не мог сдвинуться с места. Впервые он буквально оцепенел, не в состоянии даже повернуть голову.
Ши Минцзин слабо приподнял уголки губ в почти по-девичьи нежной улыбке, продолжая пристально смотреть на Вэйюя, словно бросая ему вызов.
 
От этой ласковой усмешки почему-то становилось особенно жутко, а любые оправдания застревали в горле.
Да и что он мог, мать его, сказать, когда его еще никто ни в чем не обвинил?!
Краем глаза он словно сквозь туман увидел, как Юйхэн с неестественно прямой спиной и полыхающим дикой яростью взглядом направляется прямо к нему… нет, все-таки, не к нему, а к сгрудившимся и жарко обсуждающим его личную жизнь танцовщикам массовки.
Мимо Мо Жаня он прошел так, словно тот вовсе был пустым местом.
— Всё сказали? — прозвучал колкий, словно острие кинжала, и в то же время тихий голос, от которого даже Мо Жань вдруг почувствовал себя неуютно.
— Балетмейстер Чу, Мо Вэйюй… — подала голос внезапно одна из танцовщиц. — Он…
— Я не спрашивал про Мо Вэйюя. Я спросил вас. Все всё СКАЗАЛИ? — Юйхэн смерил отчужденным, почти нечеловеческим взглядом растерявшуюся труппу. — Я не желаю больше слышать подобной грязи на своих репетициях. Если кто-то хоть слово скажет об этом, я лично позабочусь, чтобы вы забыли о том, что такое балетная карьера. Это, надеюсь, ЯСНО?..
Абсурдно, но музыка все еще продолжала литься из колонок, и мелодия была удивительно нежной — и абсолютно неуместной в свете только что прозвучавших угроз.
Мо Жань невольно содрогнулся когда заметил, что Чу Ваньнин каким-то абсолютно непостижимым образом вдруг оказался за его спиной. Он понял это лишь по косой тени на полу и по слабому аромату цветов яблони, разлившемуся в воздухе — потому что балетмейстер просто молча стоял и не предпринимал никаких попыток заговорить.
Посмотреть ему в лицо казалось чем-то невозможным. Он боялся того, что увидит в глазах Чу, потому что они и были той самой бездной, которая могла разрушить его душу.
Время тянулось бесконечно долго, как если бы они все сейчас находились вне горизонта событий, подвешенные в небытие.
— Мо Жань, — раздался тихий, почти неслышный голос.
Ваньнин наконец окликнул его, положив начало отсчету до катастрофы. Вэйюй внезапно почувствовал себя до странности беспечно — наверное, именно так ощущает себя человек, которого уже приговорили к смертной казни, но все еще не сказали, как именно и когда его собираются казнить.
Юноша заставил себя изобразить улыбку и плавно повернулся к Ваньнину.
Но в глазах Чу он не увидел того, что ожидал. Ни обвинений. Ни ужаса. Ни злости. Там был лишь отрешенный холод — такой, от которого невольно начинало знобить.
Ваньнин смотрел на него несколько секунд с абсолютно непроницаемым выражением лица. Это было не ново — в конце концов, именно так он выглядел практически всегда.
Можно было подумать, его ничто не могло вывести из себя или пошатнуть.
— Мо Жань, ты хотел поговорить. Я уже освободился, — тихо проговорил Ваньнин, а затем, не дожидаясь реакции, молча развернулся и направился к выходу.
 Комментарий к Часть 21 Держу пари, все забыли, что Мо Жань у нас наломал дров со своей ненавистью.
Ну, так вот, этот автор ничего не забывает! XD
И всем спасибо за ожидание новой части и моральную поддержку ヾ(≧▽≦*)o
====== Часть 22 ======
...Протяжные звуки скрипки отражались от десятков зеркал, окутывая глубокой трансовой мелодией. Каждый перелив отдавался по нервам электрическими импульсами, из которых рождались призраки движений, наполняя воображение многочисленными комбинациями словно неиссякаемый горный поток.
«На этот раз позволь своему телу вести разум.»
Но сказать проще, чем осуществить.
Чу Ваньнин сам не раз ассистировал Сюэ Чженъюну в практиках танцетерапии, но был всегда слишком погружен в технику чтобы прочувствовать на себе ее благотворный эффект.
Теперь же ему было жизненно необходимо хотя бы просто попытаться пережить происходящее внутри. Попробовать выместить все, что мешает нормально функционировать, в некий рисунок движений, который бы поглотил его самого и позволил раствориться в моменте.