Танцующий лепесток хайтана (СИ)

— Ничего особенного, — отмахнулся Чу, натянуто улыбаясь. — Просто немного заболел. Если никто не против, я пойду.
— Конечно, Юйхэн, — Хуайцзуй поспешно закивал головой, провожая мужчину растерянным взглядом.
Замешкавшись лишь на пару секунд, Мо Жань поспешил следом за Чу, но тот шел так быстро, что догнать его было не так-то просто.
— Ваньнин! Ваньнин, стой! — Чу ускорил шаг и теперь едва не бежал. Он и сам не знал, почему даже на секунду не задумался о том, чтобы хоть как-то объясниться с Вэйюем. Он просто не мог. Не смог бы смотреть в глаза этому юноше и лгать о том, что все в порядке.
Он был НЕ в порядке!
Ему жизненно важно было вернуть себе хотя бы некое подобие внутреннего спокойствия. Перегореть. Перетерпеть. Переболеть.
Судорожно сжимая в руках телефон, он вылетел на улицу и сел в первое подвернувшееся такси.
Чертов Вэйюй действительно бежал за ним, и ему пришлось поторопить водителя чтобы тот ехал поскорее...
Ваньнин обхватил голову руками, съежившись на заднем сидении. Его телефон снова завибрировал — и на этот раз ему не нужно было угадывать, кто ему звонил. Трясущиеся деревенеющие пальцы едва слушались его, но кое-как ему все-таки удалось включить режим полета.
 Комментарий к Часть 19 Есть мнение, что описания танцев длинные, но... знаете, что я скажу?
Я люблю описывать. Сорян.
Я тут к тому же недавно краем уха слышала новость, что Чу Ваньнин в дораме (привет, цензура) будет придворным гуцинистом. Как после этого обойтись без сцены со струнами гуциня?..
Да, я тут еще собрала плейлист под который все это пишу уже пару недель. Кому интересно, welcome, но, пожалуй, предупрежу, что вкусы у меня специфические:
https://open.spotify.com/playlist/4Bja380LNn50YZGk6czP9Q?si=200b99354f8c45b1
Всем спасибо, кто ждал. И вообще спасибо, что читаете этот поток сознания — я в последнее время пишу на одном вдохновении, но зато заметьте, как быстро идет дело! ^^
====== Часть 20 ======
Дом встречал Чу пустыми темными комнатами и беспорядком. Было просто удивительно, как в таком скупом на детали, минималистичном интерьере мог в принципе образовываться подобный бардак — даже когда там никто не жил?.. Вздохнув, Ваньнин решил оставить свет выключенным чтобы не видеть окружающего хаоса, и, стянув обувь, в полной темноте прошлепал в спальню.
Он не ел с прошлого дня, но аппетита так и не прибавилось. И, даже если бы он захотел поесть, в холодильнике вряд ли нашлись бы хоть какие-нибудь продукты, учитывая, что он отсутствовал несколько недель, и все это время для него готовил Мо Жань...
Стоило ему только вспомнить о юноше, как все внутри в очередной раз будто оборвалось.
Нет, он не хотел сейчас думать о Вэйюе.
Не стал бы даже мысленно отмечать, как неуютно сейчас стало находиться в холодном пространстве, которое и домом-то можно назвать с трудом.
Не собирался вспоминать о том, как вечерами юноша любил вытянуться на диване всего в каких-то метрах от его постели, позволяя время от времени бросать на себя взгляды, от которых невольно под кожей разгорался пожар...
Перед глазами все еще стояли эти мягкие, ребяческие улыбки, и бесхитростное лицо, от красоты которого перехватывало дыхание.
Чу знал, что больше не должен об этом вспоминать, что сделает этим себе только хуже… вот только воспоминания сами врывались в его сознание подобно острым иглам.
И остановить их было невозможно.
Это напоминало желание расцарапать лишь недавно начавшую затягиваться рану: ты понимаешь, что не должен этого делать, но руки сами тянутся — и останавливаешься лишь когда уже понял, что натворил.
«Ну, хватит!»
Ваньнина уже начинало порядком трясти. Сознательно он тут же начал мысленно проговаривать тригонометрические формулы, и дышать на мгновение стало легче.
Но лишь на мгновение.
Лежа на спине на застеленной кровати он продолжал фокусироваться на бессмысленном повторении основных тождеств — просто потому что ему нужно было забить свою голову хоть чем-нибудь кроме Вэйюя. Сердце болезненно сжималось в груди, стоило только остановиться или на секунду запнуться.
 
«Основное тождество через тангенс и косинус...»
Ваньнин закрыл лицо руками, пытаясь выровнять сбивающееся дыхание.
Он не мог вспомнить, сколько ни старался, когда вообще плакал в последний раз, но сейчас почему-то балансировал на грани истерики. Из горла вырывались сиплые сухие всхлипы, от которых слова вязли во рту. Забавно, но глаза по-прежнему оставались сухими.
Видимо, формулы работали.
«Косинус тройного угла…»
Всего-то нужно было продолжать концентрироваться на чем-то отвлеченном. Это ведь так просто! Но его разум сейчас напоминал зыбучие пески: стоит лишь сделать неосторожный шаг в сторону — и провалишься в бездну.
«Эмоции не могут длиться дольше двадцати секунд. Все остальное — самовнушение. Реакция лимбической системы мозга», — вспомнил он слова Сюэ Чженъюна.
«Котангенс двойного угла…»
«Тебе всего лишь одиноко, Чу. Но ведь пару недель назад ты жил один…»
«Произведение синусов…»
Ваньнин зло отер лицо краем покрывала, отчаянно пытаясь избавиться от ослепивших на мгновение слез, которые все-таки начали течь по лицу, а затем зашелся в приступе удушающего нервного кашля.
Он действительно довел себя до того, что начал по-настоящему задыхаться.
Пальцы в темноте нашарили баллончик ингалятора.
Когда он успел снова подпустить Мо Жаня так близко? О чем он вообще думал, когда решился оставаться с ним под одной крышей так долго? Это ведь был Мо Жань… его бывший ученик, из-за которого Чу уже был однажды в шаге от собственной гибели.
Шесть лет назад, после того, как Вэйюй ушел, он не понимал, как собирается дальше жить. День за днем он чувствовал, словно что-то внутри него медленно умирает. Ломается. Гаснет. И эта боль едва не свела его с ума.
Он винил себя в том, что прогнал Мо Жаня — единственного человека, к которому ему всегда хотелось тянуться. Ради которого он все еще хотел жить, несмотря на всю грязь и тьму своего прошлого. Ради которого он готов был попытаться немного открыться…
Понимал, что Мо Жань никогда не обратит на него внимания — да и как он мог думать иначе? Между ними тогда была разница в возрасте, статус ученика и учителя — но даже это ни в какое сравнение не шло с тем, что Чу попросту не подходил для каких-либо отношений.
Был слишком сломлен чтобы даже быть другом.
Все, что он тогда мог — лишь молча наблюдать за Мо Жанем, и радоваться, когда свет его улыбки хоть иногда распространялся на него. Греться в тепле случайно брошенных теплых слов подобно тому, как тусклым осенним днем цветок на последнем дыхании пытается уловить хоть каплю солнца… так бессмысленно, ведь зима все равно неотвратима. Так глупо.
Чу Ваньнин тогда был невероятно глуп.
Его воспоминания все еще отдавались агонией даже спустя столько лет. И, вот, он снова совершает все ту же ошибку: позволяет себе приблизиться к Мо Жаню, понимая, что это все не ровен час как должно закончиться.
«Идиот…»
Ваньнин сжался в постели, стараясь выровнять дыхание. Во рту все еще стоял солено-горький лекарственный привкус. С каким-то злым отчаянием он подумал, что, возможно, стоило бы дать себе задохнуться — и тогда его страданиям бы пришел конец.
«Синус двойного угла…»
Он позволил себе полюбить Мо Жаня тогда, шесть лет назад, понимая, что никогда не сможет быть рядом. И он полюбил его снова… или просто никогда на самом деле так и не переставал любить?
Но ведь он никогда не искал взаимности — даже подумать об этом не смел. Ему было достаточно того, что любит он сам. Тихо. Не прося ничего взамен. Скрывая истинные чувства так тщательно, что даже ему самому порой казалось, что их просто не существует.
Сторонясь, потому что не выдержал бы, если бы оказалось разбито не только его сердце, но и гордость. Если бы Мо Жань узнал правду...
Держать дистанцию с ним казалось единственным безопасным решением чтобы уберечь хотя бы остатки собственного достоинства. Оставить себе те крохи, которые все еще были в нем по какой-то случайности нетронутыми.