Вы когда-нибудь...(ЛП)

— Зачем? — осторожно спросил он, вспоминая несколько других случаев, когда его кожа и кожа Гермионы вступали в физический контакт.
С восторгом и ликованием Гермиона поняла, что её лучшим ответом был вопрос, который она очень хотела задать юноше в течение нескольких недель, но так и не получала подходящей возможности. Одарив Тома очаровательной улыбкой, девушка спросила самым невинным голосом, который она когда-либо использовала:
— Неужели ты мне не доверяешь?
На лице Реддла застыло настороженное выражение. Он около минуты колебался, пристально глядя в выжидающие глаза брюнетки, после чего протянул ей руку.
Гермиона наблюдала, не двигаясь ни на дюйм, когда он потянулся к ней, её дыхание стало на удивление более быстрым и глубоким. Его пальцы, длинные, как у пианиста, застыли на долю секунды в нерешительности, пока не сдались и не коснулись её руки.
В тот самый момент девушка крепко сжала его руку в ответ, ожидая, что клубничный сюрприз подействует. И конфета не разочаровала.
Юноша зажмурился, ему казалось, будто через него прошёл небольшой разряд тока. Открыв глаза, он выглядел немного дезориентированным, его рука ещё крепче сжала ладонь девушки.
— Это… — неуверенный взгляд Тома наконец остановился на Гермионе, — это было твоё воспоминание?
Гермиона кивнула, улыбнувшись, несмотря на пасмурное, мрачное небо. Стряхнув с носа несколько снежинок, она с любопытством спросила:
— Что ты видел?
Реддл рассеянно посмотрел в сторону леса, его глаза, казалось, не смотрели ни на одну конкретную точку.
— Я видел… тебя, но ты была моложе, намного моложе, и женщину, которая могла быть… это была твоя мама?
Гермиона кивнула, внезапно вспомнив тот факт, что её мама была одной из тех, кто получает загар, который сохраняется целый год. Она смутно представляла, какое именно счастливое воспоминание показала ириска Тому.
— Твоя мама, и, судя по тому, что в том помещении практически не было места, там была вся твоя семья. Это было похоже на Рождество, — Реддл нахмурил тёмные брови, — ты украшала ёлку, пела, кушала… делала всё, что делают такие люди, как ты, на праздниках…
— Такие, как ты… чистокровные, ты имеешь в виду, — Гермиона не смогла удержаться и недовольно фыркнула в ответ на его последнее замечание.
Девушка обрадовалась, заметив неподалёку небольшую заснеженную беседку, белая окраска которой удачно маскировала её. В прошлом, то есть в будущем эта беседка была сломана и покрыта паутиной, она обозначала границу забора, окружающего Визжащую хижину. Однако, сейчас Визжащая хижина ещё не была построена, а беседка выглядела сверкающе чистой и совершенно пустой.
— Сухо, — мечтательно произнесла Гермиона и в смятении прикрыла рот рукой, осознав, что сказала одну из своих мыслей вслух.
Ошеломленный Реддл проследил за её взглядом, его глаза остановились на беседке.
— На самом деле я полностью солидарен с тобой, Нефертари.
Это было всё, в чём нуждалась Гермиона. Не прекращая улыбаться, девушка потянула Тома за руку, ведя его по проторенной дорожке к беседке. Вспомнив, кого именно она так уверенно держит за руку, Гермиона быстро отпустила юношу.
— Не думаю, что когда-нибудь забуду то Рождество. Ты был прав, у меня большая семья, и мы все скинулись и арендовали французский замок на неделю. Папа и другие мужчины решили отправиться в лес и срубить рождественскую ёлку старомодным способом: они взяли гигантские топоры, пилы и вернулись только через несколько часов, волоча огромную ель, которая едва пролезла через двери замка, — пробормотав себе под нос что-то отдалённо похожее на «мужики», брюнетка ухмыльнулась. — Кстати, у нас есть такой неразумный обычай вешать все праздничные украшения в канун Рождества, а затем снима… Реддл, ты можешь стереть эту ухмылку с лица? Не я придумала эту дурацкую традицию! В общем, папа наконец-то установил дерево, но он забыл попросить семью белок, живущих в нём, съехать.
— Ты серьёзно? — с сомнением спросил наследник Слизерина.
Снова оглянувшись на него через плечо, девушка с удивлением увидела, что он внимательно слушает её, чуть приоткрыв рот от удивления, и рассмеялась.
 
— О, подожди, дальше будет интереснее.
Они дошли до беседки, и Гермиона с удовольствием влетела в неё.
Облегченно вздохнув, она закружилась по кругу, вытянув руки, после чего с радостью рухнула на одну из свободных от снега скамеек. Реддл последовал за ней с лёгкой ухмылкой на лице, макушка его тёмной головы была покрыта небольшим слоем снега. Гермиона была уверена, что он также, как и она, счастлив вырваться из рабочей стихии на небольшой промежуток времени.
— Тем временем эти маленькие мерзавцы начали сеять хаос в замке. Мой папа хотел их убить, — улыбнувшись про себя, брюнетка зевнула и откинула голову на одну из опор беседки. — Конечно, мне тогда было всего восемь, и это были самые милые зверьки, которых я когда-либо видела. Я даже выбрала одну белочку, которую хотела оставить, поэтому очень расстраивалась, когда видела, как папа выхватывает свою палочку.
— Понятное дело, — произнёс Реддл, вытаскивая палочку и постукивая ей по руке, бормоча простое согревающее заклинание.
— После этого я, естественно, не разговаривала с ним целую неделю. Я была злым маленьким ребёнком. Во всяком случае, эти зверьки быстры, поэтому папа нанёс им вреда гораздо меньше, чем они ему, — продолжила Гермиона и замолчала, глядя на высокого слизеринца. Она думала о том, как долго Реддл будет стоять и собирается ли он вообще садиться в ближайшее время.
В это время Том искренне улыбался ей. Девушка могла сказать это по тому, что в уголках его глаз появилось несколько морщинок, которых она никогда не видела во время шквала его неискренних и пустых ухмылок.
Однако улыбка исчезла так же внезапно, как и появилась, и Реддл вздохнул. Стряхнув с плеч снежинки, он менее чем за два шага пересёк беседку и опустился на скамью рядом с ней, уставившись на свои руки, одна из которых оставалась в перчатке.
Гермиона надеялась, что достаточно раскрыла себя, чтобы получить что-то взамен.
— Жаль, что у меня нет таких воспоминаний.
Брюнетка прижала одно к колено к груди и положила на него голову, молча глядя на юношу, сочувствуя ему.
— Иногда… — продолжил Реддл низким, грубым голосом, — иногда я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу того, кем я был, кто я есть. Я… я просто хочу быть кем-то другим. Кем-то, кто имеет больше контроля над тем, что с ним происходит. Кем-то, кто имеет возможность получить именно то, что он хочет от жизни. Кем-то, кому никогда не скажут, что он недостаточно хорош…
Юноша отвернулся, глядя на заснеженную панораму, его челюсти заметно сжались. Гермиона напряглась, ожидая, что он вот-вот начнёт проповедовать тёмные искусства. Она тупо уставилась на свой ботинок.
— Я знаю, что могу быть этим кем-то. В этом нет сомнений. Но тот, кем я являюсь сейчас… — задумчиво начал наследник Слизерина, девушка заинтересованно посмотрела на него, — я не уверен, что хочу быть им.
Реддл внезапно замолчал, словно осознав, что сказал слишком много.
— Это довольно трудно объяснить, — сухо произнёс он, после чего немного покачал головой.
Ошеломлённая Гермиона пару раз моргнула, после чего внимательно изучила сердитый и совершенно безрадостный профиль юноши. Её мысли переключались с огромной скоростью в то время, как последняя фраза юноши звучала в ушах.
— Реддл, — медленно начала она, желая ударить себя, дабы отключить свой сверханалитический ум, — ты не можешь контролировать всё, что происходит. Это невозможно.
 
— Ты только посмотри на себя! — неожиданно воскликнул Том, повернувшись к девушке. Гермиона инстинктивно сдвинулась на несколько дюймов от него. — Посмотри на свою чёртову жизнь! Твоя идеальная семья, твои счастливые маленькие друзья… Ты много чего знаешь, Нефертари. Я не отрицаю этого. Но ты никогда не сможешь понять, как ужасна может быть жизнь.
— Мои родители умерли, — тихо и спокойно произнесла Гермиона.