Изнанка рая (СИ)

Под гребнем бархана послышалось протяжное, громкое шипение. Ящерица, метра три в длину с синей, блестящей под лучами утреннего солнца кожей, ползла к парням вверх по крутому склону.
— Твою мать… — выхватил оружие Луиджи
Варан, подбежав почти вплотную к целям, встретился взглядом с Диармайдом и застыл. Они с Луиджи в один миг пришли в движение, пользуясь замешательством добычи, почти добровольно шедшей к ним в руки.
Луиджи был сейчас значительно медленнее чем обычно, но он всё равно был быстрее синекожей ящерицы. Он пробежал мимо зверя, почти не замедляя скорости, оставив у того на боку длинный, глубокий кровоточащий порез. Монстр попытался ударить его хвостом, но он, заметив это движение, отпрыгнул в сторону, уклоняясь от атаки.
Пришла очередь атаковать Диармайду. Ятаган запел сталью, когда парень выдернул его из ножен. Серебристое лезвие поблескивало в солнечных лучах, отбивая свет. Диармайд направил блик в глаза повернувшегося к нему мордой монстра, но тот никак на это не отреагировал, раскрыв свою пасть и демонстрируя свои клыки, похожие на загнутые кинжалы. Монстр был проворным и быстрым. Преодолев мимолётный приступ страха, он рывком метнулся к Диармайду. Ящерица-переросток чувствовала в нём самую большую угрозу.
Парень увернулся от его стремительного наскока, отпрыгнув в сторону и оставил на шее неглубокую рану. Ятаган, конечно, хорош, но без вливания в него маны он очень неохотно прорезал уплотнённую магией шкуру.
Диармайд махнул рукой и пара капель, отсоединившихся от следовавшего за ним водяного пузыря, на большой скорости понеслись к зверю. Когда они вонзились в глаза, зверь громко зашипел, брызнула кровь, монстр ослеп, но оставался всё ещё жив. Перед ним появился Луиджи и вогнал кинжал ему в шею. Он отскочил, на землю брызнула струя крови.
Ящер умирал. С каждым толчком крови он слабел, с каждым стуком сердца жизнь покидала его быстрее и быстрее. Диармайд и Луиджи не спешили добивать животное. Не зачем лишний раз зря рисковать. Рана и так смертельная, нужно только подождать.
— Совсем молодая особь, — упал на песок Диармайд видя, как ноги ящерицы подкосились, не в силах больше выдерживать вес собственного туловища. — Скорее всего совсем недавно прорвалась на новый ранг.
— За такие кристаллы обычно платят меньше, но тоже не плохо. Видел его клыки? Вот тебе и особенность магического зверя.
— Особенность — это запах из пасти, я его сразу узнал — это нейропаралитический яд.
— Узнал по запаху? Кто тебя заставлял такую херь нюхать? — упал на песок рядом с Диармайдом Луиджи.
— Орсино, кто-ж ещё? — хмыкнул Диармайд.
Несмотря на то, что песок вокруг ящерицы был окрашен кровью в красный цвет, она была ещё жива. Мана заставляла монстра, потерявшего большую часть крови, оставаться в живых.
Диармайд немного отошёл в сторону, избегая вялого отчаянного удара, занёс ятаган и рубанул по шее. Клинок перерубил плотное мясо только на одну треть. Парень с трудом выдернул его, отпрыгивая назад, чтобы избежать удара хвостом.
— Живучий, — коротко бросил Диармайд. Ещё один удар почти в то же место перерубил большинство сухожилий, скользнув по шейным позвонкам. Кость не поддавалась острому клинку, издавая громкий скрежет.
Этих увечий достаточно, чтобы ускорить смерть изменённого. Продолжать Диармайд не стал, ятаган без подпитки маной слишком сильно ввяз в плоти, а кости, так вообще был не способен перерубить, не с нынешней силой парня.
Сдыхал варан почти до полудня, когда последние конвульсии прекратились, Диармайд приступил к копошению в туше. Он взял у Луиджи старый нож и наполнил его маной, лезвие без труда прорезало плоть, по плотности напоминавшую свинец.
— Ностальгия, — сказал покрытый кровью Диармайд, просунув руку глубоко в разрез брюшной полости.
— Вспомнил охоту в Карпатах? — Луиджи распластался на песке, прикрывая глаза от полуденного солнца.
— Угу, тогда было весело…
— Только ты, наверное, можешь сказать такое, засунув руку по локоть в чьё-то тело.
— Хм, — нахмурился Диармайд, не найдя кристалл в его обычном месте, он опустил руку немного ниже и нашёл искомое. У ящерицы было отклонение, солнечный нервный узел был смещён немного вниз.
 
Кристалл, вынутый из трупа, был покрыт кровью, он притягивал Диармайда. Было так приятно касаться его, пальцы, в точке соприкосновения кристалла с кожей, холодила приятная энергия по ощущениям напоминавшая воду. Тёмно-синее свечение было ещё светлее, чем Диармайд рассчитывал, что только подтверждало догадки о недавнем прорыве монстра на четвёртый ранг.
— Теперь осталось только выковырять зубы из пасти и удалить слюнные железы.
— У тебя есть контейнер для хранения жидкости? — спросил Луиджи приподнявшись с песка.
— Мензурка из калёного стекла с раствором формальдегида, изменённые слюнные железы не должны разрушиться под его воздействием, а нейротоксин сам по себе не едкая субстанция, так что колбу он точно не разъест.
— Всё-то ты предусмотрел… — рухнул обратно на землю Луиджи, пока Диармайд продолжал ковыряться во время от времени вздрагивающем трупе.
* * *
— Извините, мы закрываемся, — подошла к Мелиссе молодая официантка. Девушка смотрела на неё жалостливым взглядом. Наверняка думала, что Мелисса ждала в кафе своего парня, или что-то в этом роде.
— Сколько с меня? — допив остатки кофе спросила она.
— Вот чек, мы сделали вам скидку, — ободряюще улыбнулась девушка, — приходите ещё, надеюсь вам у нас понравилось.
Уютное кафе «Сон Исиды» располагалось на площади Амона, центральной площади Каира, не самое дорогое, в проулке, неприметное с площади.
Мелисса вышла наружу, вечерняя прохлада вызвала у неё озноб, девушка поёжилась. Она была в летнем синем платье, сшитом на египетский манер, а оно ни капли не защищало от холода, максимально демонстрируя подтянутую фигуру хозяйки.
Все маги чувствуют температурные скачки, но пока у них есть мана, они не могут навредить, жаль только от дискомфорта трудно избавиться, трудно, но не невозможно.
Площадь Амона была оживлённой. Почти полночь, а количество туристов на ней было не меньше, чем днём.
На плечо Мелиссы легла рука, девушка оставалась расслабленной и спокойной, не выдавая свою готовность убить потревожившего её в любой момент.
— Привет мам, опаздываешь, я уже третий день тебя тут жду, — не поворачиваясь сказала она.
— Извини Мел, у меня просто не получалось освободиться раньше, — виновато сказала Мередит, правда особой вины за женщиной Мелисса не замечала, умелая театральная игра, не более.
— Пойдём, тут рядом есть ночной кальянный бар, там можно спокойно поговорить.
Подвальное помещение с тяжёлой дверью, покрытой чётким резным орнаментами цветов, в арабском стиле, поприветствовало посетителей сладким липким воздухом и едва заметным покровом белого кальянного дыма.
— Асис, мне сегодня нужна отдельная комната, — обратилась к подбежавшему официанту Мередит. Она была уверенной, гордой и говорила требовательным тоном, не терпящим возражений. Мелисса видела, что вся её уверенность напускная и на самом деле её мама сильно нервничала. Её выдержка заслуживала уважения.
Они сидели в тесной коморке, с круглым низким столиком в центре, по полу разбросаны вышитые подушки, на стенах висели бархатные тяжёлые занавески, с фигурным орнаментом.
Женщины просидели некоторое время молча, изучая друг друга. Никто не решался заговорить первым.
— Какой же красивой ты стала, — сдалась Мередит, не выдержав тяжёлого взгляда дочери. Мелисса промолчала, продолжая буравить мать ледяным взглядом. За эти несколько дней она очень много думала о ней, так и не решив, как же она на самом деле к ней относится.
 
Мередит поудобнее устроилась на подушке, оттягивая время до следующей реплики.
— Как ты жила?
Наступившая тишина казалась очень тяжёлой, почти ощутимой физически.
— А ты как думаешь? — фыркнув бросила Мелисса, не мигая смотря в глаза матери.