История своей судьбы (СИ)
– В чём же? Я буду обучать её игре на фортепиано. Очень надеюсь, что её отец позволит ей это. Хотя подозреваю, что могут возникнуть трудности. Такие люди, как правило, плохо сговорчивы, знаю это по своему мужу.
– А почему вы решили, что он должен быть обязательно таким, как ваш муж?
– Мне кажется люди, занимающиеся бизнесом, все одинаковые.
– Думаю, вы не правы, когда равняете всех в одну шеренгу.
– Ну а конкретно вы, отпустили бы свою дочь на занятия ко мне? К абсолютно незнакомой женщине, да ещё и чтобы она приезжала в мой дом?
– Если бы хорошо знал ваши человеческие качества, отпустил бы, не задумываясь.
– А какой я, по-вашему, человек?
– Теперь уверен, что настоящий и самый лучший человек на свете. Спасибо вам за это!
Милана удивлённо читала его сообщение.
– За что вы благодарите меня?
– За то, что вы есть. Есть, вот такая на этой земле, удивительных и редких душевных качеств женщина.
– Спасибо вам за такие слова. Мне очень приятно слышать их, а от вас особенно.
Павел улыбнулся и написал новое сообщение, пытаясь уйти от темы своей дочери.
– Так мы немного отвлеклись, что же происходит у наших героев в вашей книге?
– Мне кажется, они влюбляются. Это пока не совсем очевидно окружающим, но они уже чувствуют это по отношению друг к другу в глубине своего сердца. Завтра я вам вышлю свою многострадальную главу, которую никак не могла закончить, и вы сами всё прочитаете и думаю, поймёте, что я права.
– Буду ждать с нетерпением. Милана, вы меня извините, но мне завтра рано вставать на работу.
– Да, конечно. Я тоже пойду спать. Глаза слипаются. Ложусь поздно, а встаю рано.
– Спокойной ночи, Милана. Сегодня хочу только одного. Низко склонить перед вами свою голову и коснуться губами ваших рук.
Милана улыбнулась и написала прощальное сообщение.
– Спокойной ночи, Паша. Светлых вам снов. До завтра!
– До завтра!
Они ушли из сети одновременно. Вот только заснуть, как собирались, не получилось.
Романов вышел из своей спальни, зашёл в комнату дочери, и присел на полу возле её кровати. Девочка тихо спала, уткнувшись личиком в игрушку, а он долго сидел у её постели, смотрел на неё и мысленно прокручивал в своей голове рассказ дочери и Миланы о случившемся в магазине.
А Ольховская боролась с бессонницей по-своему. Она мерила свой кабинет шагами, двигаясь от одной стены к другой. Наконец успокоившись, и обняв себя руками за плечи, она подошла к подоконнику и посмотрела в темноту за окном.
Непроглядная чёрная ночь и, несмотря на тепло в доме, царивший в её душе холод одиночества и невозможность ни с кем поговорить, съедал её изнутри. Острая потребность, превратившаяся в одержимость, вылилась в неимоверное желание ощущать его рядом постоянно. Не виртуально, а рядом с собой в своей жизни. Держать свои ладони в его руках, обнимать за шею и уткнувшись в его плечо просто выплакаться. Она понимала, что сходит с ума. Ведь она никогда его не видела, только представляла, и сама нарисовала его образ. А вдруг он слукавил, и на самом деле он совсем другой.
Она резко отошла от окна, покидая кабинет и направляясь на кухню, где временно обосновала своё ночное пристанище. Уютное место на диване, где спала крепко, и где снились только тёплые и согревающие её сердце сны.
Милана легла на подушку и прикрыла глаза, принудительно заставляя себя заснуть.
****
– Паш, ну что за срочность?
Сергей зашёл в кабинет Романова и присел перед его столом.
– Ты же знаешь, сегодня ответственный день, и я должен быть всё время на связи с Яной. А она, кстати, уже на заводе Ольховского, – с ноткой недовольства в голосе произнёс Сергей.
– Знаю. Она мне тоже звонила. Серёж, ты же знаешь, я просто так тебя бы никогда не вызвал. Здесь неожиданности сыплются, как из рога изобилия на мою голову со всех сторон, начиная со вчерашнего вечера.
– Что случилось?
– Представляешь, Лиза вчера познакомилась в магазине с Ольховской.
– Иди, ты… серьёзно?
– Да, более чем.
– И что?
– А то, что лисёнок напросилась к Ольховской учиться у неё игре на фортепиано.
– Что, в городе нельзя найти других преподавателей музыки?
– Да, не успел я с этой работой найти никого.
– Сам бы научил. Играешь ведь отлично.
– Знаешь, играть самому отлично и преподавать другому человеку, вещи разные и иногда абсолютно несовместимые.
– Ну ладно, пусть преподаёт. Не вижу особой проблемы.
– Проблема, что Лизу нужно каждый день возить в дом к Ольховским.
– А это ещё зачем?
– Видишь ли, Милана Святославовна ездить к нам не может, в силу своей занятости.
– Вот как? Ну и что будешь делать?
– Что делать? Возить Лизу к ним.
– Да, такое конечно и во сне не приснится. Возить ребёнка в дом к человеку, которому роешь лопатой могилу, причём уже очень скоро закончишь, и на этот раз упрячешь его туда надёжно.
– Но ведь мы пока не действуем открыто. Мы лишь собираем весь необходимый материал. К тому же, весь дом Ольховского уже сегодня вечером будет прослушиваться нами.
– Паша, ты мне так и не сказал, человек, который работает у него в доме надёжный?
Павел улыбнулся.
– Надёжнее некуда.
– Хорошо. Ну, тогда я не вижу проблемы. Пусть Лиза ездит к ней и спокойно занимается музыкой, раз мы всё равно всё будем слышать.
– Я тут думал, над тем, кто возить её будет. Сначала думал Петровича задействовать, а потом подумал…
– Правильно подумал. Я скажу Марату. Он бывший спецназовец. Пусть повозит Лизу он, да и заодно присмотрит что там, в доме и как.
– Думаешь?
– Уверен.
– Хорошо. Серёж, у меня ещё просьба. Ты отвези Лизу сегодня в первый раз сам и поговори с Ольховской относительно оплаты за обучение.
– А ты сам, почему не поедешь?
– Не хочу пока светить лицом перед ней, да и в доме появляться тоже. Мне ведь скоро придётся напрямую иметь дело с Ольховским. Ты же понимаешь, это мой личный счёт к нему. Скажи ей, что мне срочно пришлось уехать в командировку, если спросит. А я потом встречусь с ней чуть позже.
– Ладно, сделаю. Паш, раз уж я здесь, давай сразу обговорим мои действия по препарату. Я забираю с ребятами его в полном объёме у Яны и везу в Москву?
– Да. И ещё Серёж, я хочу, чтобы вся партия таблеток из каждой упаковки прошла экспертизу. А то ты помнишь, как было семь лет назад. Разная дозировка ингредиентов была в каждой упаковке, потому, когда я попытался прийти к следователю со своей экспертизой, то при проверке вся остальная партия лекарств у Ольховского оказалась чистой.
– Хорошо. Ты сам, чем займёшься, пока меня не будет?
– Буду на производстве в новых теплицах. Помогу немного в обучении нового персонала. И ещё. Здесь меня озадачили господа Ольховские, со своим зимним садом. Вернее, озадачила Милана Святославовна.
– Что ещё?
– Мне сегодня передали, что она пожелала приобрести бабочек в свой зимний сад.
– Чего она пожелала?
– Не чего, а кого. Тропических бабочек.
– С ума сойти. У богатых свои причуды.
– Да нет, тут дело не в богатстве. Просто она трепетная и мечтательная натура.
– Понятно. И вы, господин руководитель, готовы положить к ногам этой трепетной натуры всё, что она пожелает.
– Но то, что она просит, сделать ведь совсем несложно.
– Паш, посмотри на меня!
Сергей пристально смотрел на Романова, который задумчиво смотрел в окно.
Павел перевёл взгляд на друга.
– Что?
– Она нравится тебе?
– Нравится. Очень нравится.
– Вот этого я и боялся. Надеюсь только на одно, что эта симпатия не перерастёт в нечто большее. Иначе можно сразу все наши планы семилетней деятельности сворачивать.
– Не говори ерунды. Никто и ничего сворачивать не собирается. Всё идёт согласно намеченным планам.