Секреты серой Мыши (СИ)

Всё встало на свои места, когда я разыскала и решила пообщаться со старостой.
Непутёвый, неряшливо одетый мужик с явными признаками запойного образа жизни, доверия не вызывал. Что ж это за хозяйственник, который себя-то в порядок привести не может? И кто его вообще назначил на такую ответственную должность?
По итогам наблюдений, сам собой напрашивался один единственный вывод: жителям Фуркево было удобно иметь на этом посту такую бестолковую фигуру. Этого растяпу обманывали сами деревенские, утаивая доходы и преуменьшая прибыли. Посему, это недоразумение со звучным именем Эдуар Кормье, приезжал к барону с почти пустыми руками, ссылаясь то на мнимый неурожай, то на несуществующий падёж скота.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Моё приподнятое настроение сдувалось на глазах. Эту ситуацию срочно нужно было менять коренным образом. И жители вряд ли обрадуются подобным переменам. Здесь всех всё устраивало в нынешнем виде.
С первой деревней всё было понятно. Углубившись в тяжкие думы я попросила сына конюха возвращаться.
Сопливую девчонку, которой я и являлась на данный момент, при живом и здравствующем бароне никто даже слушать не станет. Двинуть инертного Рауля на трудовые подвиги по реорганизации хозяйства не представляется возможным. Поэтому, я ехала, занимаясь составлением тезисов для будущего разговора с Лаурой. Но сперва нужно было посетить и вторую деревню, чтобы иметь более-менее полное представление о ситуации с арендаторами.
Приехав домой, в первую очередь снова залезла в старые архивы и обнаружила, что Фуркево заметно разрослась со времён старого барона. Это было видно невооружённым взглядом, даже без детального подсчёта домов и переписи населения.
То есть, пока баронское имение хирело под руководством, точнее при отсутствии оного от нового хозяина, деревенские со всей крестьянской хитростью и смекалкой прекрасным образом обрастали хозяйствами. Прелесть какая.
Нянька за время нашего отсутствия успела нас потерять и долго ворчала по поводу пропущенного обеда.
Впрочем, за поездку мы нагуляли такой зверский аппетит, что, аки чайки ливерпульские, дружно набросились на ждавшую нас еду. Чем быстро утешили обеспокоенную заботливую пампушечку.
Заезд на «второй объект» был запланирован мною на завтра. А сегодня я отправилась в комнату Тео, чтобы навести там порядок. У ребёнка обязательно должна быть уютная норка, в которую ему хотелось бы возвращаться.
  
Глава 16
 
Свистнув Бернара в помощники, я попросила его снять стоявшие колом невзрачные шторы, распечатать окно и притащить воды. Тряпки выпросила у Марлен и, не поверите, с удовольствием взялась за наведение чистоты. Здесь должно светить солнце и пахнуть ребёнком, а не это вот всё.
До самого глубокого вечера провозилась за отмыванием застарелой грязи — скаблила, шоркала и тёрла. Тем более, что двигаться приходилось неторопливо и осторожно. Загоняла с водой Бернара, которому ещё и хлопать сохнущую на свежем воздухе постель пришлось.
В общем, к исходу дня стояла на пороге детской, с удовольствием обозревая результаты труда. Чистая комнатка со свежим бельём, просушенными матрасом, подушкой и одеялом. Отремонтированный конюхом ящик для игрушек. Хоть и пустой, но симпатичный, надраенный до блеска подсвечник.
Без штор, конечно, совсем пустовато. Но я их просто не успела постирать. Завтра добавим уюта свежими занавесками и ковриком, который я заприметила на первом этаже. Никому он там не нужен, а здесь добавит тепла и комфорта. С утра постираю его да шторки, пока в деревню съездим — всё и высохнет. Там и закончим благоустройство ребёнской спальни. Пока закончим.
Уставшая, но довольная, спала в эту ночь — «без задних лап».
На утро поднялась ни свет ни заря и потащилась с приготовленным тряпьём к колодцу. Что было логичнее, чем тягать воду в дом.
Вообще-то для стирки, как я поняла, здесь выделялся целый один специальный день в месяц. Иногда даже реже. Поскольку процесс этот был весьма трудоёмкий и длительный, а в обычные дни всем и так хватало хлопот.
 
В общем, сегодня со всей этой затеей, вооружённая ребристой доской, я торчала у колодца в гордом одиночестве.
Ничтоже сумнящеся, хозяюшка в моём лице вдохновенно взялась за стирку. (Если подобный эпитет применим к понятию стирка, — хохотнул внутренний голос). Однако, любое самое простое физическое действие и в самом деле сейчас приносило радость движения и ощущение возвращающихся сил.
Правда, через некоторое время пыхтения над потяжелевшей от воды тканью, энтузиазм мой слегка поубавился. Я капитально запыхалась и «почувствовала» рёбра.
Через некоторое время я уже проклинала всё это средневековье, тихо чертыхаясь сквозь зубы. Становилось совсем понятно, почему эти шторы никто никогда не стирал. Стиралось, в основном, нательное и постельное бельё, а так же детские вещи.
Воду пришлось сливать несколько раз, с удивлением отмечая, как фисташково-серая материя занавесок превращается в нежно-зелёную. В конце концов, отмочив первую грязь, я решила ненадолго оставить шторки и коврик откисать. А потом, для конечного рывка опять привлечь безотказного Бернара.
Переворошив в голове все возможные обрывки воспоминаний, я пришла к гениальной идее заварить горчицу и ею достирать замоченные тряпки. Тут главное, насколько я помню, было не перегреть воду выше сорока градусов, иначе средство потеряет свою эффективность.
С этими мыслями я и отправилась на кухню выпрашивать у Марлен специю. А она здесь точно была. И, судя по относительно свободному доступу, не привозилась, а росла где-то неподалёку.
Так что ну её, вашу золу, я с ней и обращаться-то толком не умею. Даёшь горчицу! Нянька, конечно, удивилась, поохала, но сообщила, где она находится. Толочь пришлось уже самой.
В процессе приготовления стиральной смеси, я сделала небольшое, удивившее меня открытие. Подготавливая воду для состава, замеряла воду рукой. Так вот, к немалому изумлению, я откуда-то точно знала её температуру. То есть вот поднесу ладонь к ёмкости и чувствую, что, например, прям конкретно сорок восемь градусов. Ерунда какая-то.
Наигравшись с водой, я всё-таки заварила раствор, тщательно растерев комочки, и оставила его набухать и настаиваться. Затем замочила свою стирку этим нехитрым средством и опять оставила откисать.
В общем, намаялась я со своей затеей, но результат того стоил. Пусть не идеально, но значительно посвежевшие занавески с весёленьким деревенским ковриком рядком сохли на изгороди.
Провозилась, практически, до обеда. Поэтому, ребром встал вопрос, ехать ли сегодня, или отложить свою ревизию на завтра. Стефан отговорил. Вторая деревушка находилась значительно дальше, чем Фуркево, обернуться до темноты вряд ли бы успели.
Совесть немного ещё погрызла за получившуюся заминку в делах, но здравый смысл всё же победил. Решила, что сегодня ещё пошустрю по хозяйству, а завтра с утра, без проволочек отправлюсь в дорогу.
Хотя, «пошустрю» — это, объективно скажем, я загнула. На шторках силушка моя богатырская и иссякла. Как бы я не бодрилась — работать в полную мощь пока не получалось. Поэтому, после обеда посидела ещё за штопкой, а потом отправилась в «библиотеку», полистать в порядке расширения кругозора и развлечения имевшуюся в наличии литературу.
Выбор мой пал на сочинение под названием «Деяния франкских королей». В начале своего труда автор безумно тяжеловесным языком описывал франкские предания (в том числе предание о троянском происхождении франков). Через час мучений, решив, что я уже достаточно просветилась и продолжать эту добровольную пытку не гуманно по отношению к себе, захлопнула почтенный фолиант и отправилась развешивать подсохшие шторы в комнатку брата.
 
Тео был в полном восторге от перемен. Хотя, кроме коврика, букетика сирени, прозрачности в окне и отсутствия грязи ничего нового в его спальне не появилось. Да вот ещё отстиранные шторы радовали нежной зеленью. Однако, на фоне остальной хмурой части дома, здесь стало очень даже мило и уютно.