Граф Суворов 3 (СИ)

Это дело я люблю основательно. Новые знания и просто огромная, невообразимая прорва времени, которая у меня внезапно освободилась. Как-то вдруг выяснилось что я занимался физическими тренировками по восемь-двенадцать часов в день, в зависимости от погоды и расписания. А еще стрельбы. И теперь все это освободившееся время было только моим. Ну и учебников, конечно.
Физика, математика, химия, баллистика — все это не слишком сильно отличалось от нашего мира, хотя школьную программу не то, что я, даже обычный взрослый через пару лет после института не вспомнит. Так что приходилось изучать заново, а местами учить, вызубривая формулы и стараясь применять их в уме.
Куда веселее оказалось с историей и правом. Все же коммунизм, что бы не пытались про него плохое говорить, подарил моему прошлому миру такие вещи как нормированный труд, рабочую неделю, всеобщее образование и полное, настоящее равноправие. В этом же мире коммунизм в России не победил.
Да, крепостное право отменили. Да, всеобщее образование позже на двадцать лет, но ввели. Промышленная революция и необходимость в огромном количестве рабочих рук вынудили. И все равно, расслоение общества, буржуазная аристократия и как следствие несколько различных «каст» давали о себе знать.
Надо ли говорить, что в истории государства российского выделяли в основном не деятелей а правителей? И конечно особое внимание уделяли сильным, не говоря о том, как угнетали народы. Например, читая про Петра Великого я ни где не нашел упоминания, что он сгнобил ради строительства Петрограда сотни тысяч крестьян и рабочих. О гонениях на церковь — тоже ни слова. Тишь да гладь, да божья благодать.
И царь Николай, в обоих мирах не слишком умный правитель, проходился вскользь, а отличие от его сыновей, взявших на вооружение резонанс и погасивших народное возмущение. Что-то мне подсказывало что захлебнулось восстание меньшевиков и революция пятого года в реках крови, но здесь именно взбунтовавшиеся показывались как убийцы, кровавые террористы и негодяи.
Победители пишут историю. Ведь добро всегда побеждает, а потому кто победил — тот и добро.
Но особое отношение у меня сложилось с учебниками по резонансным конструктам. Я их просто возненавидел, хотя зачитывался так что с трудом оторвался, когда в палату вошел очередной посетитель. Еще бы, ведь то что описывалось в истории Резонанса, иначе как магией было не назвать…
— О, а наш граф оказывается не только бунтовщик и задира, но еще и прилежный ученик. — послышался мелодичный голос, вырывая меня из обдумывания очередного описания применения резонанса в ближневосточном конфликте. Опустив книгу, я постарался изобразить удивление, хотя сделать это, учитывая, как долго я ждал эту встречу и что только ради нее торчал в палате — оказалось сложно.
— Приветствую, княжна. — улыбнувшись проговорил я, откладывая учебник. — Удивлен вас тут увидеть. Чем обязан?
— О, я просто пришла проведать незадачливого кавалера, который умирал на моих руках. — улыбнулась девушка, садясь на стул рядом с кроватью. — А еще поинтересоваться, вдруг у нас с вами найдутся общие знакомые.
  
Глава 15
 
— Уверен, что общие знакомые у нас есть. — отложив учебник сказал я. — Вот только их количество невелико и совпадает преподавательским составом. В свет я еще не выходил, за исключением новогоднего вечера, и вряд ли там окажусь в ближайшие лет пять, с учетом каникул.
— Пять лет? Значит со своей дальнейшей судьбой ты уже определился? — задумчиво проговорила Инга. — Военная академия, после того, что с тобой сделали?
— А у меня есть выбор? — заинтересованно спросил я. — Либо карьера военного, либо прозябание в особняке и трата денег рода на развлечения, без шансов даже в перспективе занять сколько-нибудь значимое место.
— Обычно в нашем возрасте и думают лишь о развлечениях, это родители гундят про оправдание происхождения, долг перед родиной и родом… — демонстративно сев ногу на ногу, да так что могло дыхание замереть, произнесла девушка.
 
Надо отдать ей должное. Ее экзотическая азиатская внешность была подчеркнута небольшим количеством косметики, а стандартная форма, пошитая из боле дорогих материалов, подчеркивала точеную фигурку. Не было в Инге той показной сексуальности что в Ангелине или Марии, но при этом чувствовалась порода и властность. Хотя девушка и не стремилась ими давить.
— Такова участь низов, там откуда я родом взрослеть приходится быстро. — улыбнулся я. — Говорят еще быстрее растут только наследники правителей, от которых зависят судьбы народов.
— Или приемники главы рода. — кивнула Инга, чуть улыбнувшись. — Не против если мы перейдем на «ты» и общение по именам? Без титулов и фамилий?
— При личном общении, или вообще? — уточнил я.
— Везде, вне официальных мероприятий. — понимающе кивнула на мой вопрос девушка. — Тебе еще многому придется научиться, как я полагаю, и я с удовольствием тебе помогу с вхождением в свет…
— Если у нас найдутся общие знакомые? — хмыкнул я, когда девушка сделала продолжительную паузу.
— О нет, я помогу в любом случае. Это не условие. — тут же отмахнулась Инга.
— В таком случае с удовольствием приму такую помощь, чем бы она не была вызвана. Только хочу тебя предупредить — может я и не подкован в интригах, но прекрасно чувствую, когда меня хотят использовать или сделать посмешищем. — ответил я, до конца отыгрывая волчонка с низов. — Но и благодарен быть умею.
— О, верю. — улыбнувшись ответила Инга. — Я немного поспрашивала, и была удивлена тем, как тебе удалось нажить столько врагов.
— Врагов? — удивленно переспросил я. — Соперников, возможно, но врагов я что-то не помню. Кроме тех, кто уже мертв.
— Я, наверное, не верно выразилась. — тут же пошла на попятную девушка. — Соперники — хорошее слово, хотя и не совсем верное. Говорят, ты не ладишь с княжичем Долгоруким. А еще сильно обидел Машу Холодец, которую со дня на день могут восстановить в фамилии.
— Так же, как и Жарскую. — кивнул я. — Но если Ленка — отличный боевой товарищ и просто честная девушка, не скрывающая своих желаний, то Мальвина — та еще интриганка, развернувшая концерт на пустом месте.
— Как ты ее назвал? — удивленно выгнув тонкие черные брови спросила Инга.
— Интриганка? — ответил я.
— Да нет же… Мальвина? Это же из детской сказки, кажется, из Пиноккио? — переспросила Инга. — Родственника графа Толстого, из младшей ветви.
— Сказка о золотом ключике или Буратино. — ответил я, сообразив, что понятия не имею как здесь дела обстоят с таким знаменитым в моем мире произведением. Ну да, это у меня он Советский писатель… да еще и знаменитый, а тут вполне может быть «каким-то захудалым» родственником графа Толстого.
— Точно-точно, мне что-то подобное читала нянька. Приятно удивлена, я искренен считала, что это произведение для немногочисленных знатоков поздней серебренной эпохи в литературе. — улыбаясь продолжила рассуждать Инга. — И кто же, если не секрет, читал вам эту сказку?
— Сам. — по книжкам с картинками, от которых остался лишь теплый образ. Но не станешь же объяснять это княжне?
— Удивительно. Тем больше, что образ Мальвины… если я верно помню — это же кукла? Фарфоровая кукла с сиреневыми волосами. Она, кажется, еще была влюблена в комедианта или мима? — задумчиво проговорила девушка. — И что же у них общего с Марией? Кроме необычного цвета волос.
— В моем варианте волосы у нее были голубые и была она довольно ветренной девушкой. — объяснил я. — За ее руку боролось сразу трое, главный герой — Буратино, друг и поклонник детства — Пьеро, и верный страж Артемон. А она проживала в уединенном домике, где принимала всех троих.
— Оу… с такой точки зрения я книгу не помню. — чуть порозовевшие щечки Инги говорили, что она в красках представила все происходящее. — И все равно, кроме волос ничего не совпадает. На сколько я знаю именно твоя нынешняя девушка пыталась натравить на тебя парней.