Война (СИ)

После парной, помывки и массажа расположился в небольшом отдельном кабинете, откуда была видна, что-то типа танцевальной площадки, на которой под восточную музыку танцевали девушки в китайской одежде, заказал чаю. Распорядительный слуга принёс заварной чайник с чашкой, ловко налил чая и удалился.
Я, достав часы, откинул крышку и посмотрел на циферблат. Маклер задерживался. Положив часы в карман, и отодвинув в сторону чашку, задумался. Что-то не нравилась мне сложившееся ситуация, а больше моё физическое состояние. Сознание как-то плыло, и по всему телу накатывала слабость, сковывая движения.
«Чёрт, что же это такое?! – пронеслось в голове, и я откровенно запаниковал. – Неужели шуточки в стиле Ли Джунг Хи?!»
Во время массажа я почувствовал несколько более сильных точечных нажатий рядом с позвоночником, но не придал этому значения. Тем более, после процедуры спокойно помылся, оделся и дошёл до кабинета. Да и массировал меня мужик с явно рязанской физиономией и шикарной бородой.
Между тем сознание ускользало. Я попытался встать, но ни ноги, ни руки меня не слушались. Хотел крикнуть, но горло охватил какой-то спазм. Попытался схватиться за край скатерти и упасть со стула. Но тело меня не слушалось.
«Попался гвардии подполковник», – это была последняя мысль, прежде чем провалился в темноту.
Сознание всплывало какими-то отрывками. Шершавый язык, вздох, который наждаком прошёлся по лёгким. Взгляд не хотел фокусироваться, а слёзы текли сами собой.
– Вижу, господин полковник, приходите в себя, – услышал я на чисто русском языке. – Поздравляю с возвращением в этот мир.
Прошло ещё какое-то время, прежде чем я смог рассмотреть, где я нахожусь и, более-менее, прийти в себя. Обстановка явно не радовала. Какая-то комната с саманными стенами без окон, земляным полом, без потолка и крышей из соломы. Стол, на котором стоял подсвечник с тремя горящими свечами, дававшими рассеянный свет. Попытался на них сфокусировать взгляд, но слёзы этого не позволили сделать.
– Минут через пять придёте в себя, – вновь услышал я где-то с боку. – У вас сильный организм.
Я отрешился от всего и попытался глубоко вздохнуть. Где-то с третей или четвёртой попытки мне это удалось.
– Удивлён, – вновь услышал я. – Впервые вижу гайдзина, умеющего правильно дышать.
Ушло где-то минуты три, а может быть и больше, пока я окончательно пришёл в себя и смог окончательно осмотреться. Полученная картина и ощущения не радовали. Я сидел на стуле посередине небольшой комнаты, ноги мои были привязаны к его передним ножкам, руки были связаны за спинкой, но очень грамотно, чтобы не нарушить кровоток. На столе кроме подсвечника со свечами на полотенце был заботливо разложен набор инструментов, который можно было бы назвать медицинским, но я не стал себя успокаивать похожестью.
– Вижу, что пришли в себя, господин полковник Аленин-Зейский, начальник Аналитического центра и советник российского императора. Поговорим?!
– Слушаю вас, – с трудом ответил я.
Во рту пересохло, точнее, была пустыня, но из рук того, кто говорил за моей спиной, не принял бы и капли влаги.
– Признаюсь, давно мечтал с вами поговорить. Человек, который делал Вам массаж из айнов. Его обучили специальной методике воздействия на определённые точки тела. По слухам, Вы, также имеете знания и практику в этой области. Это так?! – в полосу света от свечей вышел сухощавый японец лет тридцати-тридцати пяти, одетый в строгий костюм черного цвета. – Что же Вы молчите, Тимофей Васильевич?
Японец наклонился, не мигая, стал смотреть мне в глаза, будто гипнотизируя. Потом выпрямился и, приняв строевую стойку, с насмешкой в голосе произнёс:
– Извините, господин полковник, забыл представиться. Капитан японского Генерального штаба Наито Тоширо, по совместительству хозяин фотоателье «Японская фотография» на Китайской улице города Владивосток.
«Писец котёнку, точнее мне пришёл полный и окончательный писец. После такого признания в живых не оставляют. Да и видел я его», – пронеслось у меня в голове, и я начал настраиваться на долгую и мучительную смерть.
 
– Вижу, что вы всё поняли, Тимофей Васильевич. Скрывать не буду. Вас ждёт смерть, но перед этим мы будем долго и обстоятельно беседовать. И наш диалог состоится, даже если вы не захотите отвечать на мои вопросы. Поверьте, у нас в этом городе есть специалист, который развязывает язык любому упрямцу, – Наито добродушно улыбнулся. – Я долго прожил среди русских и изучил ваши обычаи. Пока не начался наш специфический диалог, могу удовлетворить ваше последнее желание. Смелее, господин полковник, если смогу, то постараюсь выполнить вашу просьбу. Нельзя же отказать человеку, который награждён моим императором орденом Восходящего солнца четвёртой степени. Поверьте, мне искренне жаль, что мы стали врагами.
Понимая, что японец красиво с точки зрения психологии выстраивает взаимодействие со мной, тем не менее, не удержался и спросил:
– Каким образом вам удалось подвести меня под массажиста?
– И это последнее желание?
– Да.
– Всё-таки прав был Достоевский, говоря о загадочной русской душе. Не смотрите на меня так удивлённо, господин полковник, я читал Фёдора Михайловича и Льва Николаевича Толстого читал, чтобы лучше разобраться в мотивах поведения русских людей. Хорошо, удовлетворю ваше любопытство. Нам известно о ваших отличных боевых навыках, которые позволили вам пережить уже пять покушений. Известно и о вашей постоянной настороженности. Вы даже во время массажа держали под подушкой вот этого малыша, – японец достал из кармана мой Galand Tue Tue. – Но то, что на тело человека можно точечно воздействовать с такими последствиями, вы не могли знать. Это очень старое и секретное искусство. Даже в Японии об этом знают немногие.
– Вы так и не ответили на мой вопрос? – прервал я Наито.
Японский шпион недовольно поморщился.
– Что же, раз Вы так хотите, то буду краток. Вы были в дороге долгое время и, попав в баню вряд ли бы отказались от парной и массажа. К азиату вы бы на стол не легли, но наш массажист выглядит как русский и прекрасно говорит на вашем языке. Он даже русский паспорт имеет, – японец с каким-то превосходством посмотрел на меня. – Осталось только заманить вас в баню. И в этом нам помог ваш агент Маклер или коллежский секретарь Артемьев Пётр Владимирович.
«Вот это уже полный провал», – с какой-то безнадёжностью подумал я.
– Не подумайте о нём плохо, Тимофей Васильевич. Нам пришлось его уговаривать почти сутки. Не ожидал такой стойкости и презрения к смерти от гайдзина. Он вёл себя как настоящий самурай. Но наш специалист смог его сломать, – Наито замолк и с каким-то сожалением посмотрел на меня. – Понимаете, Тимофей Васильевич, в Японии опыт тайной добычи информации и противодействия этому имеет многовековую историю, и не гайдзинам мериться с нами силами на этом поприще. Ваш агент был осторожен, но всё равно попал в наши сети. Да он действовал куда лучше, чем люди полковника Лаврова из разведочного отделения Главного управления Генштаба, который был создан в России год назад, но всё равно по-дилетантски. Специфику Востока надо больше учитывать. Кстати, по поводу курсов в вашем центре мы также поговорим очень подробно. Пётр Владимирович пока к общению не способен, но о нём заботятся. Так что через пару дней мы сможем сравнить ваши показания.
«Это уже не полный провал. Это катастрофа. Язык что ли себе попробовать откусить, как мистер Уоллер», – с этой мыслью я с содроганием начал зубами ощупывать свой язык.
 
В этот момент раздался стук в дверь.
– Всё! Я ваше последнее желание выполнил. А это пришёл наш специалист. Так что сейчас и начнём наш диалог, – японец, развернувшись кругом, подошёл к двери и что-то спросил.
В этот момент я будто бы в замедленной съёмке увидел, как на двери стали появляться отверстия и полетели щепки. Наито, завалившись в бок, упал. Его ноги пару раз дёрнулись, после чего японец затих.
Мощный удар в дверь, после чего она вместе с засовом и петлями влетела в комнату, а на пороге возникли трое маньчжур с револьверами в руках.