Северянин. Трилогия (СИ)

Я бросился вперед, к месту, где все еще кипела схватка.
Тех, кто оборонялся, прятался за щитами, стало еще меньше. Впрочем, их противников тоже заметно поубавилось. Но силы все равно были слишком неравнозначны.
Пока я добежал до них, схватка разбилась на две отдельные кучи. И я направился к ближайшей. Там против троих воинов, одетых бедно, без всякой брони, билось пятеро. Причем пятерка была в кольчуге, в шлемах и с ненавистными мне уже круглыми щитами красно-белого цвета.
Как только я приблизился, один из обороняющихся заметил меня и крикнул:
— Р`мор нод! Помоги тэну! Быстрее!
Я перевел взгляд на вторую схватку метрах в двадцати отсюда. Там двое воинов, один из которых был в дорогой блестящей броне, бьющийся мечом, а второй орудовал обоюдоострой секирой с длинной ручкой. Они пока еще удерживали натиск почти десятка противников. Но было видно, что оба устали и долго держаться не смогут. Счет уже шел даже не на минуты, а на секунды.
Я рванул к ним, но путь мне преградил один из тех, кто бился здесь. Один из пятерки, теснившей моих союзников, бросил строй и развернулся ко мне.
— Беги к своим телятам, нод! — прорычал он. — Другого шанса не будет!
Воин, одетый в длинную, спадающую почти до коленок кольчужную рубаху, стоял, широко расставив ноги, держа обеими руками параллельно земле здоровенный двуручный топор.
Его глаза с усмешкой глядели из-под круглого шлема с открытым забралом.
М-да, серьезный противник. Если мой прошлый персонаж — Йор наверняка бы с ним справился, то для Р`мора шансов практически нет.
Разница между этими двумя персами была просто колоссальной. Если, играя за Йора, я прямо-таки ощущал и предугадывал действия противника, то Р`мор даже в стойке стоять не умел, держал топор неуверенно, да и вообще, в его случае оружие было не придатком, не продолжением руки, а просто грузом, пользоваться которым он явно не умел.
А если прибавить к этому еще и тот факт, что у Р`мора всего лишь единичка силы… По идее именно этот параметр отвечает за урон? Убить противника одним ударом уже не получится. Да даже ранить будет сложно: как пробить его защиту?
Единственный плюс — враг не использует щит, он орудует двуручным оружием, которое, как я полагал, хоть и мощное, но медленное. Наверняка и сам противник, раз пользуется такой секирой, больше вточен в силу, а не в ловкость.
Так что шанс у меня все же есть — попасть по мне будет сложно. Главное — не поймать секиру по собственной глупости, не стоять на месте и не считать ворон. А то что силы у меня всего единичка…ну что же, из десяти ударов хотя бы парочка да должна нанести урон.
Я приготовился к тому, что мне придется бегать вокруг противника, но он, видимо, расценил все иначе.
— Не пытайся убежать от меня, щенок! — прошипел он.
Я ничего не ответил и просто ждал действий от оппонента.
И он не стал медлить: перехватил свою секиру и попытался разрубить меня пополам. Странно, на что он рассчитывал? Что глупый крестьянин будет стоять и ждать, пока его раскатают?
Я просто сместился в сторону и нанес свой удар.
Метил я в незащищенную кисть противника. Надеялся перерубить ее, как это получилось чуть ранее у Йора. Но не удалось — лезвие топора пошло вскользь, просто срезало кожу с руки противника. Рана, конечно, неприятная, но назвать ее серьезной или уж тем более смертельной язык не поворачивался.
Ну и ладно, лиха беда начала.
Уже счет 1–0 в мою пользу, и пусть это «1» лишь царапина. Десяток таких царапин, и противник попросту истечет кровью.
Враг взревел, вновь взмахнул секирой, пытаясь достать меня. Но я попросту отскочил, и пока он разворачивался вслед за своим тяжелым оружием, я скользнул рядом и попытался ударить топором под ребра.
Похоже, в этот раз урон вообще не прошел.
Я замешкался, и это чуть не стоило мне жизни — огроменная секира со свистом прошла в нескольких сантиметрах от моей головы.
Я же, подавив в себе желание отступить, бросился вперед, ударил топором по голове противника.
Вот так!
Вряд ли удалось нанести рану, зато противник от удара пошатнулся, потерял равновесие и упал на землю.
 
Вот он, шанс!
Я вновь бросился вперед и, подняв топор обеими руками у себя над головой, обрушил его на незащищенную шею противника.
— Ха! — пытавшийся подняться противник растянулся на земле.
Я вновь занес топор и опустил его вниз.
В этот раз лезвие застряло в шее и не желало вытаскиваться. Да как же, и, главное, куда я умудрился его загнать, что теперь хрен высвободишь?
Враг был повержен. Но праздновать победу было рано — он лишь этап, возникшая сложность на пути к цели, я ведь должен был помочь тэну.
А у того дела уже были совсем плохи. Воин, бившийся рядом с ним, был оттеснен в сторону и сражался сразу с тремя воинами.
Тэн же бился против четверых, пытавшихся зайти к нему с разных сторон.
Пока я подоспел к нему на помощь, было уже поздно. Четверка противников ударила одновременно, и тэн попросту не смог отразить и увернуться от всех ударов, направленных на него.
Тэн оказался умелым воином, он отбил один из ударов, увернулся от второго и контратаковал, проткнув противника насквозь.
Но еще двое врагов смогли его достать — первый рубящим ударом вспорол тэну бок, а второй колющим смог пробить броню и ранить в плечо.
Тэн взревел, как раненый зверь, развернулся и одним взмахом снес голову врагу, так и не отпустившему свой меч, который застрял в плече тэна.
Двое оставшихся в живых противника отступили на пару шагов назад. Но тэн ослаб, у него не осталось сил продолжать бой. И оба воина, скаля зубы в кровожадных улыбках, двинулись вперед, замахиваясь мечами для очередной атаки.
Тэн попытался встретить их, поднял собственный меч, однако один из противников просто отбил его в сторону. Меч с лязгом упал на камни, выпав из слабеющей руки.
Второй противник тэна, как будто глумясь, ударил собственным мечом по мечу тэна, и лезвие не выдержало, сломалось. Сломанный меч тэна жалобно зазвенел, словно бы завопив от боли.
Воины были так увлечены, захвачены моментом (еще бы, вот прямо сейчас они прикончат врага), что не заметили моего приближения.
И я воспользовался своим шансом. Разогнавшись, насколько было возможно, я прыгнул вперед, метя в одного из противников тэна.
Я умудрился свалить его с ног, сам оказавшись сверху. И вот тогда я размахнулся и ударил топором по голове, защищенной шлемом.
То ли шлем, оказался плохоньким, то ли даже с моей единицей силы удар оказался удачным, а, быть может, мне просто повезло, и прошел крит, но враг был убит — вмятина на шлеме уходила на пол-ладони вглубь, а это значило, что череп противника тоже расколот. Все, не жилец.
Я не успел подняться, даже повернуться, как сильный удар в ребра заставил меня рухнуть на землю и перекатиться пару раз.
Черт подери, как же больно! Мне что, ребра сломали? Даже подняться сложно…
Второй противник шагал ко мне, сжимая меч в руке.
— Ты! Щенок! Как ты смеешь нападать со спины? У тебя нет чести! — проревел он.
— А у тебя она есть? — с усмешкой ответил я. — Тэн дрался с вами всеми одновременно и вы не гнушались зайти к нему со спины. Не ты ли ударил его в спину?
Воин ничего не ответил. А что тут говорить? Он обвиняет меня в том, что только что делал сам.
— Ноды ‒ не люди! — прорычал противник. — Вас нужно убивать как зверей!
А, ну это все объясняет. Я даже фыркнул про себя. Вот я уже и объявлен унтерменшем. Причем, даже не понятно за что. Не люди, и все тут.
Я перекатился в сторону, уходя от удара мечом. Сталь звонко ударила о камни.
 
— Прими свою смерть с достоинством, как подобает мужчине! — взревел воин, двигаясь ко мне.
Вот что у них за манера такая? Не убегай, а умри, не уворачивайся, я ж целюсь, или вот: «прими свою смерть с достоинством», иначе говоря, не смей дергаться, пока я тебя убиваю. С чего он вообще решил, что я помирать собираюсь?