Северянин. Трилогия (СИ)

«Череполомы» старались не влезать в контракты, где им непосредственно приходилось участвовать в сражениях. А вот залезть на вражескую территорию, разорить села, подкараулить караваны снабжения было самое то.
Действовали они абсолютно безжалостно и кроваво, не оставляя свидетелей. И неплохо на этом поднялись: зачем портить добро, если его можно забрать? Вырезав всю деревню подчистую, «Череполомы» грабили дома, резали скот, сжигали все, что видели.
Но все же слава «Череполомов» начала бежать впереди них. Потенциальные наниматели лишь узнав, чей представитель перед ними, тут же шли на попятную, и заключать контракт не хотели.
Тогда‑то Дитрих и понял, что пора что‑то менять. Тем более его контракт подходил к концу. Хотя его карьера в «Череполомах» не позволила взлететь вверх, он смог насобирать достаточно денег, чтобы осесть где‑нибудь в тихом месте и жить, ни в чем себе не отказывая. Во всяком случае, некоторое время.
Любой наемник на месте Дитриха прокутил бы эти деньги, но только не он. Дитрих, тогда еще «Малек», прозванный так и за свой небольшой рост и за возраст, решил, что уходить на покой снова‑таки рано, но и транжирить деньги просто так не стал. Все имеющиеся у него средства были пущены на новую броню и оружие.
Всего пара месяцев ожидания, и Дитрих получил шлем, в котором можно не бояться умереть от первого же удара или получить сотрясение от малейшего касания, неплохой ламеллярный доспех, а также копье или, скорее, пику.
Именно на модернизацию пики ушла большая часть сбережений. А все потому, что Дитрих заказал кузнецу не обычное навершие, а нечто иное. Кузнец долго ломал себе голову и заготовки, пытаясь угодить заказчику, и, наконец, ему это удалось.
Бывшее полутораметровое копье коренным образом преобразилось. Теперь его колющая часть имела нечто, очень похожее на лезвие. По большому счету это оружие можно бы было назвать топориком на очень длинной ручке с торчащим вверх острием или, что более точно, алебардой.
Впрочем, никто в этом мире, включая Дитриха, таких слов еще не знал. Да и само оружие требовало доработки – сломалось оно при первой же тренировке. Дитриху, оставшемуся практически без средств, пришлось отложить свои новаторские идеи на будущее.
Зато ему вскоре улыбнулась удача, и он нашел себе новое место службы. В этот раз молодого, но очень даже перспективного вояку приняли к себе «Серые братья». Этот отряд наемников, в отличие от «Череполомов», имел очень хорошую репутацию среди знати разных стран, и именно по этой причине Дитрих пытался к ним попасть.
Несколько месяцев службы, и вот, ему хватило денег на новую попытку создать свое собственное «идеальное» оружие. И в этот раз попытка увенчалась успехом. Оружие получилось прочное и надежное.
Хотя многие «коллеги» начали посмеиваться над «Мальком». Впрочем, беззлобно, скорее, просто подшучивая. «Малек» действительно смотрелся крайне забавно со своим оружием, которое превосходило в длине его рост почти в два раза.
Вот только все насмешки закончились в первом же бою, когда Дитрих умудрился своей алебардой убить трех всадников, закованных в крепкие и надежные латы.
Действовал он просто – алебардой выбивал из седла, а затем дружок «Малька» Лестер ле Гран, такой же новичок, как и сам «Малек», подбегал к ошеломленному падением противнику и перерезал ему глотку, за что, к слову, и получил свою кличку.
А вот затем и для «Серых братьев», и для Малька с «Режу Глотку» начался сложный период. Практически любой, казавшийся простым контракт, заканчивался крупной потасовкой. Им приходилось сталкиваться с противником лоб в лоб, сражаться в такой тесноте, что о своем ноу‑хау Дитриху пришлось забыть. Пользоваться длинным оружием в этой «кошачьей драке», как называли подобные сражения, было попросту невозможно.
Впрочем, «Серые братья» умудрялись выйти из таких боев победителями. А все потому, что большая их часть или, скорее, костяк отряда, был родом из Геделанда, где любимым оружием и молодых, и старых, и вояк, и крестьян была палица, почему‑то называемая «Гутен таг», что на наречии геделандцев означало «здравствуйте» или «добрый день».
 
Чуть позже, увидев это оружие в бою, Дитрих оценил и ироничное название, и эффективность оружия: представлявший собой обычную палицу или дубину, отличался «Гутен таг» от них тем, что на его навершии был острый шип, причем державшийся непрочно. Многие геделандцы в качестве шипа использовали ножи, навершия копий и тому подобное. В «кошачьей драке» это оружие позволяло легко убить противника. А даже если не удавалось вытащить острие из раны, его можно было просто сломать и дальше использовать «Гутен таг» как обычную дубину.
Оружие это считалось противниками крайне подлым, ведь оно могло пробить практически любую кольчугу и даже броню весьма солидной толщины.
Выжив в паре боев, научившись орудовать этой «палицей», Дитрих неожиданно для себя заслужил новое прозвище – Хорек. Причем командир отметил его ловкость, верткость и скорость не только этим. Дитрих Хорек стал сержантом «Серых братьев». И это, можно сказать, было вершиной карьеры и мечтой любого солдата, сражающегося за звонкую монету.
События в голове спящего Дитриха начали нестись со скоростью боевого коня. Вот «Серые братья» взяли город, вот практически всех их перерезали. Причем кто? Обычные горожане. Вот он сам бежит из города…
Сколько приключений и всевозможных испытаний выпало на его долю…
И вот он уже здесь, в Остроге. Сидит на берегу и слушает шум волн. Это его всегда успокаивало, убаюкивало. Он мог часами глядеть на волны, любоваться тем, как они одна за другой накатывают на берег…
А затем он услышал голос. Хоть человек был далеко, но Дитрих видел, как тот открывает рот, что‑то кричит, глядя на него, на Дитриха.
– Сержант! Сержант!
С каждым разом зов становился все сильнее и сильнее, пока, наконец, спящий Дитрих не сообразил, что голос, его зовущий, звучит не в сновидении, не у него в голове.
Он открыл глаза и тут же вновь услышал:
– Сержант!
– Чего там? – недовольно крикнул Дитрих.
– Там возле ворот какая‑то девка…
У Дитриха все внутри сжалось. Совершенно непонятно, почему он так отреагировал. Но не зря ведь его называли Хорьком. Пусть большинство считало, что свое прозвище он получил за свою ловкость и скорость, но сам‑то он знал, что выжил он еще и потому, что обладал нечеловеческим, прямо‑таки звериным чутьем.
И сейчас это чутье подсказывало, что близятся большие проблемы…
Девка оказалась из деревни, находящейся отсюда в дне пути, а может, и того меньше. Дитрих бывал там, но всего пару раз. Так что толком о том месте не знал.
Впрочем, его подчиненные бывали там чаще, и в один голос утверждали, что деревня ничем не примечательна. Разве что ходили слухи, что местный староста шалит на дороге, однако поймать его за руку не удалось.
И вот, появляется какая‑то деваха, и во все горло орет про демонов и чернушников, страшных «нелюдей», которые пришли в деревню, которые всех убивают и насилуют.
Появившийся барон вместе со своим гостем лишь презрительно фыркнул. Мол, наверняка обычная банда. А деваха все преувеличивает – у страха глаза велики.
Гость же отреагировал презрительным фырканьем, заявив, что: «А вот у нас бандитские ватаги так легко не ходят. Они боятся феодов (прим. автора: дворяне, владельцы земель) и их дружин».
Барон тут же распустил перья, решив покрасоваться перед гостем.
– Хорек! – крикнул он. – Готовь людей! Вечером двинем к деревне и передавим этих вредителей. Ты погляди‑ка, мою деревню грабят! Всех возьмем живыми и развесим вдоль дороги, чтоб другим неповадно было.
 
Дитрих кивнул, а сам крепко задумался. К вечеру, будь в деревне обычная банда, никого уже не найдут – бандиты наверняка уйдут в леса и ищи их свищи. А вот если это передовой отряд чьей‑то армии – то быть беде.
Знать бы еще, кто именно напал на Шиал?
Дитрих попытался заикнуться или, скорее, намекнуть барону о том, что неплохо бы было сообщить о случившемся в столицу. Чтобы оттуда тоже выступили войска. Быть может, удастся поймать бандитов в клещи.