Сестра моей жены (СИ)

- Никит, а можно обойтись без этих твоих подъебок? – похоже, Лариса сегодня не в духе, хотя это меня лишили утреннего секса.
- Ну, хорошо, дорогая, - подхожу к ней и опять целую ее, пытаясь попасть в губы, но Лариса ловко подставляет щеку, - не буду. Я же люблю твою маму.
Надеюсь, мне удалось скрыть сарказм.
Два часа мы проводим в пробке, чтобы добраться до «гнездышка» Кристины Алексеевны, как она сама любит называть свой дом.
В коридоре нас встречает запах чего-то печенного. Ну, конечно, Кристина Алексеевна что-то напекла по очередному рецепту, выуженному на просторах интернета. Хорошо, что я перекусил дома «вредной» едой перед поездкой.
Но к этому запаху печенного примешан еще какой-то, который вызывает во мне тревогу. Что это? Я боюсь запаха? Херотень какая-то. Отгоняя тревожные мысли, я прохожу в гостиную и усаживаюсь в удобное кресло. Будет прекрасно, если за своими женскими сплетнями, обо мне забудут и я так и просижу тут до момента, когда надо будет ехать домой.
Но не тут-то было.
- Никита! – слышу я требовательный голос тещи. – Иди чай пить.
Я поднимаюсь и обреченно иду к столу. Надо отдать должное Кристине Алексеевне, чай у нее очень вкусный. Она заказывает его прямо из Вьетнама. Я не фанат чая, но то, что разливает мама моей жены, я пью с большим удовольствием.
- Садись, Никита, - с улыбкой встречает меня теща, - давно тебя видно не было. Забыл обо мне совсем.
- Работа, Кристина Алексеевна. Но я не забыл о Вас. Как видите, я здесь. Весь в Вашем распоряжении.
- Это хорошо, - таинственно произносит теща.
Потом поворачивает свою голову в сторону двери и кричит:
- Моника! Чай остывает!
Моника! Вот, чей аромат внес в мою израненную судебными процессами душу тревогу. Блять, Моника тоже здесь. Какого хуя, хочется мне спросить. Но вопрос прозвучит нелепо: она же тоже дочь Кристины Алексеевны, а это – семейное чаепитие. Я не рад нашей встрече, но я смогу ее пережить. За то время, что я не видел Монику, я стал сильнее и ничто не свернет меня с пути истинного. Я повторяю это как мантру. Но понимаю, что все это хуйня, когда в комнату входит сестра моей жены.
Я не видел ее с той ночи на кухне, после которой я даже сменил посудомоечную машину, потому что ее писк каждый раз напоминал мне о том безумии, когда я чуть не трахнул сестру моей жены на столешнице над этой треклятой посудомоечной машиной. Новая посудомойка скромно молчит в ожидании, когда о ней вспомнят и откроют ее.
Я не хотел смотреть на Монику, но глаза сами поднимаются на знакомый силуэт. Она, как всегда, выглядит охуенно. На ней обычное летнее платье скромной длины, волосы собраны в хвост на затылке, минимум косметики, но почему-то выглядит она сексуально, слишком сексуально.
- Привет, - произносит она своим мягким голоском, едва скользнув по мне взглядом. Я возвращаюсь к своему чаю.
Начинается обычный бабский треп. Я не вслушиваюсь, копаясь в своем телефоне. Лариса пару раз пытается вовлечь меня в беседу, задавая вопросы, но, поняв, что толку от меня мало, бросает эту затею. Я упорно не смотрю на Монику, хотя порой мне кажется, что чувствую на себе ее взгляд.
- Никита, а что же ты ничего не ешь? – спрашивает вдруг Кристина Алексеевна.
- Вы знаете, я не голоден, - вежливо отвечаю я, косясь на морковно-тыквенное безобразие на блюде, представленное нам как пирог «Осенний». Вроде, лето на дворе, а тещу на унылую осень потянуло.
- Никита, у меня к тебе есть просьба. По-родственному, так сказать, - меняет тему Кристина Алексеевна.
- Внимательно Вас слушаю, - мне и правда интересно, о чем меня может просить мама моей жены. Еще и по-родственному.
- Ты же знаешь, что Моника учится на юридическом.
Так, интригующее начало.
- Сейчас она досдает экзамены и нужно проходить практику.
Я отгоняю от себя догадки о сути нашего родственного разговора.
- Не мог бы взять ее на практику к себе в контору? – кладет меня на лопатки теща. Эпический конец пламенной речи.
Моника в моем офисе. Только теща могла придумать такое извращенное наказание мне за все несъеденные приготовленные ею экзерсисы.
 
- Мне кажется, гораздо эффективнее будет, если Моника пройдет практику не в конторе у родственника, - я специально делаю акцент на последнем слове. Так, что Моника вскидывает на меня глаза. Да, мы почти родственники. Вон, даже и мама твоя просит меня по-родственному. – А в независимой компании. Чтобы не было пристрастного отношения. Толку от такой практики будет намного больше.
Я и сам в свое время начинал с нуля, ассистентом младшего юриста. Но ничего быстро поднялся. И благодарен за тот опыт.
- Мы тоже так думали, - удивляет меня Кристина Алексеевна, подливая мне чаю. – Моника устроилась на практику в одну компанию. И ей даже нравилось там. Но, понимаешь, руководитель оказался неадекватным человеком!
Уже интересно.
- Представляешь, - возмущается Кристина Алексеевна, - стал принуждать Монику к сексу! Монику и к сексу!
Она произносит это так, словно Моника и секс – два абсолютно несовместимых явления. Мама, похоже, не заметила, что дочка-то выросла. Я исподлобья смотрю на сестру своей жены. Моника краснеет. Ей явно неприятен этот разговор.
- А, может, мы Монику спросим? – говорю я вслух. – Вроде, как ей практику проходить, а пока создается такое ощущение, что в месте нуждаетесь Вы, Кристина Алексеевна.
- Ну, Никита, - улыбается теща, - Моника просто стесняется. Ты же ее знаешь.
О, да, я ее знаю. Еще как знаю. И слово «секс» ей подходит куда больше, чем слово «стеснение».
- Мама, - наконец, произносит та, которой мы пытаемся подобрать правильную пару слов, - я сама найду место для практики. У меня уже есть предложения. В понедельник я как раз собиралась звонить.
- Но, Моника, у Никиты солидная контора и там как раз можно получить бесценный опыт. Ведь, правда, Никита? – Кристина Алексеевна обращается ко мне.
- Бесценным будет опыт или нет, зависит не от конторы, а от человека, - отвечаю я.
Мне начинает надоедать эта игра в «кошки-мышки».
- Уверен, Моника сама найдет себе хорошее место, - говорю я и встаю из-за стола. – Лариса, нам пора. Уже поздно. Пока доедем по пробкам, ночь будет. Спасибо, Кристина Алексеевна за чай. До свидания. До свидания, Моника.
Я быстро поворачиваюсь и ухожу. И спиной ощущаю гневные взгляды моей жены и ее мамы.
Мы приезжаем домой и, смыв с себя в душе этот приставучий запах иланг-иланг, я ложусь в постель, уже нагретую Ларисой.
Лариса, лежит на боку, спиной ко мне. За всю дорогу до дома она не проронила ни слова. Обиделась. Вслед за своей матушкой. Но, блять, не рассказать же им, что Моника и секс – вещи как раз таки очень даже совместимые. Я лично это проверил.
 Я прижимаюсь к Ларисе и кладу руку ей на грудь.
- Я сплю, - бурчит она.
- Сейчас я разбужу тебя, - шепчу я ей на ушко и слегка оттягиваю сосок.
Потом рукой скольжу вниз к животу и, когда моя ладонь, почти касается ее интимной прически, Лариса кладет свою руку на мою и останавливает меня.
Потом поворачивается ко мне и говорит то, что совсем не вписывается в происходящее:
- Это было грубо, Никита.
- Я могу быть ласковее, - я пытаюсь освободить свою руку.
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я, - не унимается она.
Я уже сам убираю свою руку и ложусь на спину, руки отвожу за голову.
- Не понимаю, - говорю я.
Лариса меняет тактику. Я изучил ее, и она изучила меня и знает, что спорами и криками от меня ничего невозможно добиться.
Она кладет свою руку мне на грудь и начинает вырисовывать на ней какие-то узоры.
 
- Ну, Никита, почему ты не хочешь помочь Монике?
С этим вопросом она ведет рукой ниже к моему животу, ее рука скользит ниже и вот уже она обхватывает мой член. Я просовываю руку в ее волосы и немного тяну ее голову на себя.
- Потому что она сама этого не хочет, - отвечаю я и направляю ее голову ниже, туда, где ее рука уже держит мою дубинку.