Туман (СИ)
— Слушай, ну мне-то хоть не лги, ладно? Ты же никогда раньше меня не обманывала. Недоговаривала — да, было, но не врала. Что здесь происходит, Окси? Мне страшно.
— Иди ко мне, — Оксана притянула сестру к себе и обняла. — Ничего не бойся, Крис. С тобой ничего не случится. И ты права: я приехала не просто так. Нужно попытаться положить конец всему этому.
— Ты знаешь, как это сделать? — изумилась Кристина.
— Нет. Надеюсь, что Федор сможет что-то узнать.
— Федор? Да кто же он такой?
— Просто хозяин квартиры, которую я снимаю, — улыбнулась Оксана. — И еще, кажется, он мне нравится.
— Вот это самая лучшая новость за последнее время, — засмеялась Кристина. — И этот просто хозяин в свободное время подрабатывает охотником за привидениями?
— Язва ты, Кристи. Вся в меня. Нет, у него немного другое увлечение. Но дело не в этом, а в том, что он, кажется, раскопал причину происходящего. В общем, слушай. Когда-то давно, год точно не помню, можно потом у Федора уточнить, но это было в конце девятнадцатого века. На месте нашего городка было село…
***
Где-то в конце девятнадцатого века…
— Ох ты, бедная, — вздохнула старуха. — Ну, лежи, лежи, не двигайся. Сейчас отвар подействует, полегчает немного. Лежи. Я пока примочки поставлю.
На кровати лежала молодая женщина, видимо, красивая, только сейчас это сложно было разобрать. Ее лицо было сплошным синяком, на скуле кровоподтек, руки и ноги тоже в синяках, одна рука странно вывернута и опухла. Старуха вымачивала чистые тряпки в чане и прикладывала к синякам. Женщина тихо стонала.
— А рука-то сломана, — пробормотала старуха. — Эх, Тимофей, Бога ты не боишься.
Она подождала еще немного, пока отвар подействовал, и женщина впала в тревожный сон. Старуха осторожно ощупала руку, потом вышла во двор и вернулась оттуда с двумя оструганными дощечками. Приложив их к руке с двух сторон, она туго перевязала руку.
— Какая же с тебя работница сейчас, Наталья, — продолжала бормотать старуха. — Убьет он тебя, как есть убьет. Креста на нем нет. Ведь деток уже трое, да четвертый в чреве. Как еще не выкинула-то…
Женщина снова застонала, старуха поменяла примочки и ласково погладила ее по голове.
— Эй, Степанида! — раздался грозный окрик за окном. — Выходи, старая ведьма!
— Чего орешь, Тимоха? — строго одернула его старуха, выйдя на крыльцо. — Али пьян снова? Иди домой, иди с Богом.
Она махнула в его сторону полотенцем и хотела вернуться в дом.
— Нет, погодь, — остановил ее мужик. — так не пойдет. А ну, вертай Наташку до дому. Чегой-то она валяется у тебя тут, когда в дому ничо не сделано?
— Да ты в себе, Тимофей? — укоризненно покачала головой Степанида. — Ты ж так ее измордовал, что места живого на ей нету!
— Значит, заслужила. Я муж и учу свою бабу, как хочу. Расторопнее вдругорядь будет.
— Да тяжелая ж она!
— И что? Бабье дело нехитрое. А ну, живо пущай домой идет! А то шкуру спущу!
Он отпихнул старуху в сторону и ворвался в дом. Оглядевшись, увидел на кровати женщину, подскочил к ней и встряхнул. Наталья с трудом разлепила веки и громко застонала.
— А ну, вставай, шалава! Муж дома, дети дома, а она шляется! Живо иди жрать готовь!
Он зажал в кулаке косу жены и только собрался стянуть ее с кровати, как почувствовал, что в его бок уперлось что-то тяжелое и острое. Обернувшись, Тимофей увидел, что Степанида приставила к нему вилы. От страха он тут же выпустил косу и убрал от жены руки.
— Ты чо это? Ополоумела, ведьма? — голос его звучал робко и неуверенно.
— Пошел вон, черт! — прошипела Степанида. — Заколю, рука не дрогнет, все кишки выпущу наружу! Да прикопаю в лесочке, не найдет никто. Скажут, утоп в озере по пьяни. Убирайся от греха! Наталья вернется, как заживет на ней все. Понял? Руку ты ей сломал! Как еще ребенка не выбил! Креста на тебе нет, поганец!
— Ты чего, ты чего? — продолжал бормотать Тимофей, пятясь к выходу.
— А ничего. Геть отседова! Пока я ишо не слишком разозлилась!
Тимофей выскочил во двор, Степанида громко захлопнула за ним дверь. Постояв немного, мужик большими тяжелыми шагами ушел в сторону леса, бормоча под нос:
— Ну погодь, ведьма старая. Посчитаюсь я с тобой. И Наташка, шалава, попляшешь ты у меня. Погодь…
Степанида жила в лесу недалеко от озера и считалась местной ведьмой. Коли приболеет кто или еще беда какая, все к ней бежали. В родах тоже помогала. Поговаривали, что и ребеночка вытравить может, да только вроде бы никогда этим не грешила. Пытались девки за приворотом к ней обратиться, да послала она их далеко не к Богу в гости со словами: «Пошли вон, поганки! Я в страданиях настоящих людям помогаю, а не в ваших дурковатых думках!» Но люди в деревне упорно болтали, что умеет Степанида колдовать, точно умеет…
Наталью она очень жалела, не повезло бабе с мужиком, ох, как не повезло! Битая ходила вечно, места живого на ней не было. Тимоха и трезвый был не слишком спокойный, а уж как выпьет, так хоть беги из дома. Она и убегала с детишками, прячась в огородах, когда успевала. Вот вчера не успела…
Степанида подошла к женщине и увидела, что она уснула.
— Ну спи, спи, горемычная, — вздохнула она.
А утром Степанида пропала. Проснувшись, Наталья не обнаружила ее ни в доме, ни во дворе. Пришел Тимофей и погнал жену домой. Тихая забитая Наталья долго молчала и хранила тайну, пока однажды муж не исчез. В те дни стоял такой густой туман, что не видно было собственной вытянутой руки. Наталья беспокоилась, что пьяный Тимофей свалился в овраг. Через день, кога туман рассеялся, тело Тимофея нашли на берегу озера, в груди его торчал большой нож. Приезжал следователь из города, да ничего так и не выяснил. Лишь Наталья шептала бабам, что это Степанида достала Тимоху с того света.
— Да что ты такое говоришь? — поражались бабы.
— Верно говорю, — кивала Наталья. — Бабоньки, это ведь Тимофей убил Степаниду. Точно, он! Я тогда лежала у нее в доме после того, как Тимошка побил меня. Степанида отваром меня напоила, я в дреме какой-то была. Еще думала, что привиделось мне. А теперь вот поняла, что не привиделось. Приходил Тимоха ночью, точно приходил. И зарезал Степаниду тем самым ножом. А она перед смертью прокляла его. Сказала, что покою ему не будет и жить ему недолго осталось. А он уволок ее куда-то. Надо думать, в озере тело утопил, не иначе. Вот теперь исполнилось проклятие Степаниды.
— Ох, Наташа, худо дело, — покачала головой одна из баб. — Не упокоена Степанида, получается. Беда будет с этим озером, как пить дать…
Глава 5
— Окси, как страшно… Хорошо, что двадцать первый век на улице, — тихо сказала Кристина, когда сестра закончила рассказ.
— Оно, конечно, так, — согласилась Оксана. — Да только и сейчас уроды встречаются, будь уверена. Но теперь хоть выбор есть. А тогда деваться было некуда, только терпеть…
— А если б убил жену?
— Да сколько таких случаев было! Похоронил бы, да привел другую, вот и весь сказ.
— Ужас… Так, получается, с того самого времени и начали люди пропадать?
— Нет, не с того, позже гораздо. Просто Федор считает, что подоплекой ко всему является именно эта история. А исчезать люди начали уже в середине двадцатого века. Федор говорит, что тут что-то нарушили, растревожили.
— А что нарушать-то? Ведь, получается, что могилы не было, — удивилась Кристина.
— Вот именно, поэтому что-то другое, но явно растревожили дух, — кивнула Оксана.
Девушки замолчали, Кристина долго сидела в задумчивости, прижавшись к сестре. За окном, меж тем, туман сгустился опять так, что прилипал к стеклам белой ватой. «Предвестник беды», — подумала Кристина.
— О чем задумалась? — тихо спросила Оксана. — Не верится, да?
— Хотела бы думать, что все это неправда, да вот только с детства забыть не могу свои ощущения тогда, в парке. Очень было страшно. И знаешь еще что? Мама ведь тогда тоже что-то такое почувствовала, я видела. И она до сих пор это помнит, только признаваться не хочет. И Симка…