Тень моей хозяйки (СИ)

— Тейн, Тейн, не горячись, просто предположила, — взвизгнула мистресс Блом.
— Убирайся вон из моего дома, сию же минуту! — загремел голос советника.
— А не то ты и меня убьёшь, да? Я лишь хотела помочь тебе, неблагодарный дурак!
— Вон!
— Не приближайся! — заверещала Инис. — Ты не посмеешь причинить мне вред, потому что я всё предусмотрела, Тейн. В ящике стола в Архиве я оставила записку о том, что твоя жена пропала. Если со мной что-нибудь случится, в Совете поймут, что к чему. Ты поступаешь глупо, отказываясь от помощи.
— Мне никто не поможет, а уж тем более ты! Я думал, ты и вправду хочешь сменить обстановку, поучить молодую девушку магии, поработать вместе, а оказалось, у тебя на уме совсем другое! Не сумела соблазнить меня, теперь решила взять шантажом?
— Ч-ч-что? Соблазнить? Я думала, ты достойный мужчина, а ты, ты… извращенец, вот ты кто! Любитель грязных рабынь! Ты ещё вспомнишь, как отказался от моей помощи, негодяй!
Мистресс Блом, громко стуча каблуками, выбежала из столовой и понеслась на второй этаж в комнату для гостей. Я понимала, что не стоит сейчас показываться на глаза Мартейну, но мне было страшно за него. Что если он действительно натворит сгоряча глупостей? Глубоко вздохнув, я вошла в столовую.
Тейн стоял недалеко от стола и тяжело дышал, одной рукой вцепившись в ворот полурасстёгнутой рубашки. В глазах его огнём горело негодование, губы жадно хватали неподвижный воздух. Чего ему стоило не запустить в противную крысищу молнией или огненным шаром, можно было только догадываться.
— Эли? — Он заметил меня и тревожно оглядел с головы до ног. — С тобой всё в порядке?
— Да, господин. Мне нужно было сразу рассказать вам про брошь, — виновато прошептала я.
— Иди сюда, — приказал он.
Я осторожно подошла, и он крепко обнял меня, пытаясь успокоиться. Я доверчиво прижалась к нему и тихонько гладила его по спине.
— Она обижала тебя, Эли? — приглаживая мои волосы, спросил Тейн.
— Ерунда… ничего страшного, — вздохнула я, чувствуя, как под моими ладонями утихает лихорадочная дрожь его дара, выравнивается дыхание.
— Мне плохо без тебя, — признался он. — Все эти дни… не знаю, как сказать. Всё это проделки дара, ты же понимаешь. Нельзя этому верить. Но ты как звёздочка в беспроглядной тьме. Я ничего другого не прошу, просто будь поблизости, Эли. Будь рядом.
— Я рядом, Тейн, — и я прильнула щекой к его плечу и закрыла глаза. — Я никуда не денусь.
* * *
Потом мы долго сидели на диване в гостиной, и я неторопливо пересказывала Мартейну всё, что случилось, начиная с визита Роберта Ниалла. Советник слушал внимательно, ни разу не остановив и не перебив меня, хотя я видела, как ему тяжело. Он не мог свыкнуться с мыслью, что Адриана решила покинуть мир живых. Да и кто бы смог?
— Некромант думает, что у меня есть шанс переубедить её. — С этими словами я достала спрятанную в кармане брошь и показала её Тейну.
— Она никогда не рассказывала, кто подарил ей это, — вздохнул Мартейн, коснувшись холодного камня. — Но я знаю, что у неё были знакомые эльфы. Может быть, это воспоминание о её первой любви?
— А у вас была первая любовь? — улыбнулась я.
— Да, в Академии, — невесело хмыкнул советник. — Наши семьи были не в лучших отношениях, и мы мечтали, что сбежим куда-нибудь на материк и там поженимся.
— А потом?
— А потом всё прошло само собой, перегорело и превратилось в воспоминания, над которыми мы вместе смеялись. Она вышла замуж за моего приятеля и родила троих детей. Тогда я понял, что не стоит слепо доверять дару. Поддаваться первому инстинкту и считать это великим чувством.
В гостиной становилось прохладно, но я не решалась прервать разговор, чтобы разжечь камин. Мартейн бережно держал в руках драгоценный камень Адрианы и вглядывался в его тёмные глубины, словно там можно было различить лицо его любимой жены.
— Когда я приехал в Трир и впервые увидел Ари, то сразу понял, что пропал, — сказал он полушёпотом. — Она была совсем другой, непохожей на девушек, которых я знал прежде. И у неё был другой дар, неведомый мне, неподвластный. В ней была тьма, но не пугающая, а напротив, таинственная и притягивающая. Я думал, что рано или поздно смогу добиться взаимности.
 
— Адриана любила вас, — вздохнула я. — Она не была к вам равнодушна.
— Любила не так, как любят мужа или любовника. — Тейн покачал головой. — Даже когда носила под сердцем моих детей. Их могло быть трое, но ни один не родился живым. Это тоже убивало нас, убивало Адриану. Она была бы хорошей матерью, если бы получилось родить.
— Вам холодно? — Я прикоснулась к побелевшим пальцам Мартейна, потрогала его лоб.
— Не страшно, Эли. — Он помотал головой.
— Я всё же зажгу огонь, — решилась я и слезла с дивана.
Он опередил меня — запустил сгустком огня прямо в камин, где уже были заготовлены дрова и хворост. На краю дивана лежало огромное пушистое одеяло, я расправила его и закутала Мартейна.
— Я хочу поговорить с Адрианой, — сказал он, коснувшись губами броши. — Как это сделать?
— Она сказала, что сегодня уже не получится, но, может быть, завтра…
— Вряд ли она откликнется на мой зов, — с горечью проговорил Тейн. — Она сбежала из этого мира от меня и никогда не вернётся.
Я осторожно взяла драгоценность и завернула в платочек.
— Не говорите так. Адриана пообещала помогать вам, если помните.
— Помню. А я пообещал отпустить её, а сам не могу. Не могу. Это всё равно что вырвать из груди сердце. Невозможно.
Не спрашивая разрешения, я отогнула краешек одеяла и снова села рядом с советником, взяла его ледяные руки в свои.
— А если бы вы знали, что она будет жить и будет счастлива, но не с вами, а где-то в другом месте, с другим человеком… вы бы отпустили её? Ради её жизни, ради счастья?
Мартейн поймал мой взгляд и долго, мучительно долго смотрел мне в глаза. Я трижды пожалела о своей неосторожности. Как мне пришло в голову спрашивать такое у человека, чьё сердце разрывается от безответной любви? Какая же я дура.
— Да, — твёрдо сказал он.
Это короткое слово будто бы отняло последние его силы. Мартейн откинулся на спинку дивана и замолчал.
Огонь потрескивал в камине. Желтовато-оранжевое пламя мягко освещало гостиную, но по углам была непроглядная темень. Мартейн закутал меня в край одеяла, и я сидела рядом с ним, склонив голову на его плечо и не решаясь нарушить тишину. Мне было тепло и спокойно. Он открылся мне, он доверяет мне и сказал, что я ему нужна, — это ли не счастье? «Будь рядом»…
Я знала, что он никогда не сможет ответить взаимностью на мои чувства, что между нами огромная пропасть, но сейчас совсем не думалось об этом. У нас был одинаковый стихийный дар, и мы согревали друг друга. Просто сидя вместе на диване, без слов, без поцелуев. Может быть, мы оба по привычке сдерживались. Влечение дара — сильная штука, иногда хочется обо всём забыть и отдаться инстинкту без остатка. Вот только мы оба знаем, что нельзя. «Мы ведь разумные люди, а не звери», — с грустью подумала я.
— Я подогрею чай, — сказал он, выпутываясь из мягкого шерстяного кокона.
— Почему вы? Сидите, я сделаю сама… — растерянно пробормотала я.
— Потому что мне так хочется, — хмыкнул господин Фоули.
Он придвинул к дивану столик и принёс из столовой чайник и тарелку с маленькими бутербродами. Несколько секунд — и в чашках уже дымился ароматный напиток. Я пока не представляла, как можно разогреть воду или суп безо всякого огня.
— Я тебя сам научу, — сказал Мартейн. — Больше никаких, кхм, учительниц. А следующей осенью поступишь в Академию.
 
— Мистресс Блом сказала, что у меня нет шансов.
— Закон о том, что всех имеющих дар детей нужно обучать, независимо от их происхождения, скоро будет принят. Совет Магистрата согласился с тем, что это не новшество, а возврат к истокам. К тем временам, когда люди ещё не знали о миралите и его свойствах, не умели подавлять дар. Тогда учили всех, потому что неуправляемая магия опасна. Гораздо сложнее дело обстоит со свободой…