Я стираю свою тень - 4 (СИ)

— Что это? — Галин ничего не понял в земных обозначениях.
— Я переведу. — Айрис посмотрела ни цифры и назвала те, которые ждал Галин.
— Я передам. Это здорово, что мы вас спасли. От этих метаклинацев спасу нет, а тут уже второй раз замахиваются на святое.
— Что вы предпримете? — Поинтересовался я.
— Оградим куполом, таким же, которым окутали вас, когда вытаскивали из перестрелки.
— А с нами что будет? — Поинтересовалась Айрис.
— Вы же с Земли?
— Да.
— Там и оставим. Как раз в том месте, где вы нашли маяк. Устроит?
— Вполне. — Обрадовался я. — А как с другими? У этого мальчика семья осталась на базе. — Я вернул Иванту телефон.
— Как они захотят, так мы с ними и поступим
— Я хочу с вами. — Ольга посмотрела на нас просящим взглядом. — У меня нет никого, с кем я бы могла поддерживать отношения, кроме вас.
— История наших отношений не была простой. — Усмехнулась Айрис. — Ты точно этого хочешь? Земля не для каждого.
— Мы похожи, значит, мне понравится. — Твердо заявила бывшая управляющая базой.
— Меня домой. — Пробухтел Маркиз. — У меня счет в банке накопился, заживу на полную.
— Меня к маме. — Заявил Ивант, не поднимая глаз от экрана телефона.
— Ладно, мы этим займемся, как только устраним опасность. — Галин сел в кресло и уставился в экран.
Он показывал темноту подпространства, разбавляемую интерференционными сполохами, возникающих как от напряжения глаз, всматривающихся в ночь. Потом появилась звезда, похожая на наше Солнце и вскоре мы увидели родную планету с освещенной стороны. 
— Кто на Землю, за мной. — Скомандовал Галин.
Мы коротко попрощались с Маркизом и Ивантом и направились по стрелкам нейроинтерфейса. Челнок, размером с рейсовый автобус ждал нас. Он мягко отделился от корабля и вошел в атмосферу планеты на высокой скорости. При этом не было никакого пламени из разогретой плазмы вокруг него, возникающего от трения об атмосферу. Под нами пронеслись милые сердцу пейзажи. Невольно заколотилось сердце от волнения и зыбкой еще радости возвращения. Страшно было поверить в то, что наши приключения заканчиваются.
Челнок сел в овраг рядом с маяком. Мы выбрались наружу и чуть не упали от головокружения. Такого насыщенного кислородом и ароматами воздуха не было нигде во вселенной. Айрис не выдержала и пустила слезу. Она хотела поблагодарить Галина, но тому было совершенно не до нас. Он спешил определить точное местоположение маяка, чтобы бахнуть по нему из космоса чудо-пушкой, останавливающей время.
— Не до вас. — Отмахнулся он. — Если понадобитесь, с вами свяжутся.
А нам и не нужны были его рукоплескания, мы скорым шагом направились домой. Ольге было тяжело. За много лет на Луне они даже с модификациями отвыкла от земного притяжения.
— Вот тебе и первый минус. — Предупредил я ее.
— Ничего, справлюсь. — Ответила она дерзко.
На наше счастье на дороге запылила красная «шестерка» и остановилась возле нас.
— Эй, Гордей, ты что ли? — Спросил водитель.
Это был Санек, учился в школе на год старше меня.
— Я. Подкинешь?
— Садитесь. — Важно разрешил он и открыл изнутри заднюю дверцу. — Самая красивая на переднее сиденье.
— Я буду сегодня самой красивой. — Заявил я и плюхнулся рядом с ним.
— А кто это? — Спросил он про моих спутниц, не особо стесняясь.
Зная его, я был уверен, что он никогда бы не поверил, что Айрис моя жена. 
— Светленькая жена, темненькая подруга. — Объяснил я буднично.
Он посмотрел на меня, будто я пошутил и, неприлично открыв рот, заржал. Мне не хотелось его ни в чем убеждать, главное, чтобы он скорее довез нас до родительского дома. По дороге Санек пялился через зеркало на Ольгу.
— Сегодня дискотека, можем сходить, а можем в Покровку сгонять, там клуб больше и музычка громче. С меня колеса, с вас бенз. Идет? — Он подмигнул Ольге.
Бывшая управляющая отвернулась, и устало уставилась в окно.
— Чего вы такие скучные? Гордей, ты их, что ли покусал?
— Я и тебя могу укусить.
— Городские все стали, скучные. Протухли вы там в своих городах, жизни не видите. А она вон, по дискотекам вся, с самогоном и драками за клубом. — Он замахал кулаками. — Конечно, с таким, как ваш Гордей из дома лучше не выходить, вмиг разберут, очнетесь на сеновале с чувством легкого стыда и глубокого удовлетворения. — Он снова заржал.
 
Мы выехали на улицу. Мне снова стало волнительно от того, что я сейчас снова увижу сына. И еще от того как лучше объясниться перед родителями, скрыть правду или наплести с три короба? Я уже видел оценивающий взгляд отца. Его разочарование таким сыном и невесткой, бросившими ребенка и исчезнувшими в неизвестном направлении. Он теперь решит, что мы наркоманы, сектанты или задолжали криминалу большую сумму. 
Перед родительским домом стояла наша машина. Санек остановился рядом и присвистнул. Крыша его шестерки едва дотягивала до подоконной линии внедорожника.
— Чье корыто? — Спросил он.
— Мое. — Ответил я.
— Брехло. — Не поверил он. — Ладно, предложение насчет дискотеки в силе. Захвачу, если будете сидеть на лавке ровно в одиннадцать ноль-ноль.
— Спасибо тебе. — Я протянул руку Саньку.
— Да не за что, братан. Тебя не зову, сиди дома, пей с мамой чай.
— Ладно. Бывай. 
Санек уехал. Я посмотрел на Айрис. Ее мелко трясло. Она непрерывно сжимала и разжимала кулаки и поправляла волосы за уши. Я открыл калитку и пропустил женщин перед собой. Они должны были первыми принять удар на себя. В огороде в кустах черной смородины спиной к нам сидел Апанасий с наушниками в ушах и вполголоса пел. Сильно фальшивил, подпевая какому-то скоропортящемуся шлягеру.
— Вы идите, я сначала с Апанасием поговорю. — Предупредил я Айрис.
— Хорошо. Главное, чтобы с Никасом все было в порядке. Как он столько выдержал без материнского молока?
Я вспомнил, что Айрис в последние дни никого не кормила и не сцеживала молоко, и испугался, что оно пропало у нее на нервной почве навсегда. Айрис и Ольга свернули за угол дома. Я подошел к Апанасию и положил ему руку на плечо. Он медленно повернул голову, продолжая напевать, и вдруг подскочил, поняв, что рядом с ним стою я.
— Гордей! Подлец, зараза, придурок! — Он сжал меня своими ручищами. — Где вы были? Где Айрис? Что вы устроили? Вы спасли планету? 
— Отпусти, отпусти. — Я задергался в тисках его объятий.
В этот миг из открытого окна дома донесся материнский возглас и следом выкрик Айрис, полный накопившихся страданий:
— Сынок!
И следом раздался младенческий рёв Никаса. Я выдохнул.
— Идем в дом, чтобы по сто раз не рассказывать каждому. 
По дороге к дому я выглядел как приговоренный к смертной казни. Ольга скромно стояла в сенях, не желая присутствовать внутри семейной драмы. Я представил ей Апанасия.
— Ольга — управляющая лунной шаражкой, на которой мы провели десять незабываемых дней.
— Очень приятно. — Апанасий пожал ей руку.
— Апанасий, друг семьи, тоже из космоса, познакомились во время охоты на долбодятлов.
— Кого? — Ольга решила, что я пошутил.
— Это долгая история, потом расскажу. Ладно, я пошел. Камила здесь?
— Нет, в городе. Вчера уехала на автобусе. Ее заметили и хотят взять в олимпийскую сборную по плаванию.
— Ого, вы зря время не теряли. Так у нее же нелегальные модификации, победа будет нечестной.
— Она и не хочет участвовать, решила отказать. Она, кстати, того… — Апанасий закатил глаза под лоб, — беременна.
— Поздравляю! Очень рад за вас. Ну, всё, пошел. — Я выдохнул и вошел в дом.
Застал там следующую картину. Айрис сидела в Никасом на диване и кормила его грудью. Вся в слезах, не сводила с сына глаз. Тот дудонил титьку, разминая ее маленькими ручками. Мать с горестным выражением лица, с корвалолом и валидолом перед собой, вытирала полотенцем слезы. Хмурый отец сидел за столом и стучал пальцами по столешнице. Желваки играли на его скулах. Я ощутил тяжелую психологическую атмосферу в этом месте, которую будет очень сложно разогнать.