Я – маг огня!

Сейчас передо мной как раз сидели пять таких «драконов». На вид молодой, еще только-только окончивший аспирантуру рыжий магистр с такими хитрыми глазами, что создавалось ощущение: он уже тебя обманул. Пару раз. И обчистил все карманы. Убеленный сединами маг с окладистой бородой, что смотрел на меня поверх очков. Щеголеватый франт. Этот, как я позже узнала, был из городского комитета и отвечал за то, чтобы набор магов не превысил лимиты. Пухленькая дама в пенсне и с кудряшками. Она неприязненно косилась на того самого лощеного франта и поджимала губы. Председательствовала этим кагал… прошу прощения, комиссией та самая магесса с лысым черепом.
– Мы слушаем вас, Николь Роук, – четко, по-военному произнесла она.
А у меня создалось впечатление, что эта чародейка перевернула воображаемую клепсидру, песок которой отмерил время для моего ответа. Поэтому я не стала медлить и начала с первого вопроса. Вот только не успела дойти до середины, как меня прервали. Тот самый молодой маг, которого я посчитала вчерашним аспирантом. Подергав мочку своего уха, он пояснил:
– Вижу, лисса Роук достаточно хорошо ориентируется в моем предмете. Не вижу смысла тратить время на дальнейшие расспросы.
– Нет! Вы уж потратьте, – желчно отозвался франт, подкрутив свои тощие усишки. – А то понаберёте бездарей, и потом их содержи за наш счет.
– Счет не ваш, а казны. В которую, между прочим, платят налоги все граждане. И ничего ЛИЧНО ВАШЕГО, господин Фурс, в нем нет, – возмутилась пухленькая кудрявая дама, что сидела с ним рядом.
Взгляды этих двоих схлестнулись. И явно не в первый раз. Вот ведь! Угораздило же меня попасть. Сейчас этот тип будет специально ко мне придираться, из принципа, если только…
Я продолжила ответ. Молодой маг на это лишь понимающе усмехнулся и все то время, что я говорила, только размеренно кивал в такт моим словам.
А вот второй вопрос оказался как раз по части седовласого мага. Я бодро начала рассказывать про Герогранвирминрга Синезубого. И даже с первого раза выговорила его имя!
Но едва я произнесла несколько фраз, как меня перебил лощеный тип, обращаясь с вопросом к пожилому магистру:
– Не думал, что этот вопрос есть в билете. В свое время мы проходили эпоху правления Горгрос… Герогровинс… – франт явно разозлился оттого, что не смог выговорить имя правителя древности, поэтому резко оборвал себя, а потом язвительно добавил: – И в общем, Синезубого лишь на выпускном курсе. Почему вы включили его в вопрос для абитуриентов? Вы, ректор, не придерживаетесь базовой программы?
А я посмотрела на лысую горгуль… магессу … Это что, она – ректор?! Нет, я слышала, что иногда на экзаменах присутствует глава академии, но чтобы мне так «повезло»… Вот ведь тлен и пепел!
– Мы лишь отбираем в студенты только самых лучших, способных и умных, чтобы казне не пришлось содержать на балансе бездарей. Поэтому вопросы не только из базового, но и из расширенного курса, – с улыбкой, которая напоминала оскал песчаного аспида, невозмутимо отозвалась ректор.
И одна эта ее фраза срезала франта эффективнее любых грозных взглядов кудрявой магессы.
Франт в ответ принял гордый и независимый вид – или, проще говоря, не нашел достойного ответа. А вот у меня он нашелся. Не знаю, насколько, правда, достойный, зато подробный, красочный. Только не на слова ректора, а на второй вопрос билета.
Я так описывала экономический кризис, что пухленькая магесса даже подалась вперед, заинтересованно слушая. Вот только меня перебили на полуслове:
– Назовите предпосылки системы экономической нестабильности в период до правления Гр… – Франт понял, что сейчас оконфузится с именем на бис, поэтому поспешил добавить: – Синезубого.
– Большие траты на содержание двора, – уверенно отозвалась я, сочиняя на ходу. А что? При таком числе фавориток это вполне логично. – До четверти дохода казны, – произнесла и поняла: кажется, я увлеклась.
– Не четверти, а трети, – поправил меня франт и тонко усмехнулся. По его выражению превосходства на лице стало очевидно: играть в игру «сочини небылицу на честном глазу» умею здесь не я одна. И лощеный хлыщ не преминул заметить: – Ваши знания не слишком глубоки.
 
Рядом с ним закашляла пухленькая магистр, поперхнувшись стаканом воды, и попыталась возразить:
– Этот период истории не изучают столь подробно, и девочка…
Вот зря она встала на мою защиту. Почитай, могилу мне вырыла. Правда, в традиционном стиле добряков – благими намерениями. Теперь этот гад на меня точно взъестся, и если я начну защищаться до последнего, то этот хлыщ будет меня с не меньшим же азартом топить. А в вопросах истории он явно будет посильнее, помускулистее меня. И я с треском провалюсь. Поэтому я просто вывесила белый флаг, признала поражение в еще не начавшейся схватке. Утешив себя тем, что умнее вовремя отступить, чем потом тупить.
– Да, вы правы, боюсь, что тему распределения трат казны при Герогранвирминрге Синезубом я не изучила достаточно подробно. И ваши знания в этой области, несомненно, гораздо более обширны.
Меня одарили двумя усмешками. Одна – явная, с оттенком превосходства – от хлыща. Вторая – тонкая, едва заметная – от ректора, которая оценила мою не сильно-то и завуалированную лесть чиновнику.
Зато самоутвердившийся за мой счет франт после этого подобрел, и вопросов больше не задавал.
И даже снисходительно обронил, когда я закончила:
– Похоже, девушка все же неплохо знает историю, – отзывался он.
«Угу, особенно как в нее влипнуть», – добавила я про себя. А франт, не подозревая о моих мыслях, продолжил разглагольствовать:
– Есть, конечно, пробелы в ее образовании, и над ними нужно поработать, но… по данному предмету она все же достойна минимального проходного балла, – закончил он с сожалением.
Зато на следующие вопросы билета я отвечала вполне спокойно. Ровно до того момента, как не добралась до последнего. Той самой нерешаемой задачи.
Ректор уставилась на меня единственным глазом так, словно я – это мишень, а она задалась выбить десятку. В этом взгляде было предвкушение, будто она знала, что у меня с последним вопросом, мягко говоря, не все гладко.
Я посмотрела в билет. Задача на построение уравнения переноса. И вроде бы в ней все гладко. Правильно, правда жутко сложно, но если углубиться в дебри расчётов, все должно получиться, и… не получалось! Я несколько раз пробовала, а ощущение было такое, что я плутаю в трех соснах.
А потом я задумалась: что, если это все специально? Что, если задача неправильная изначально? И составителями задумано, чтобы она была… нерешаемой.
– Мы ждем ответа на заключительный вопрос. Или у вас его нет? – Глава академии вскинула бровь.
А я… решилась! И, уверенно посмотрев в глаз ректора, произнесла.
– Отчего же! Есть. Эта задача нерешаемая. Возможно, ее составитель перемудрил, возможно, это сделано специально, чтобы отвечающий осознал, что не всегда он может контролировать ситуацию, иногда она контролирует его, даже если знаешь абсолютно все. Порой ты просто не в силах…
– Достаточно, – перебила меня ректор. – Ставлю вам высший балл за ответ на этот вопрос.
От услышанного я растерялась. Как? Что? Видимо, на моем лице было такое удивление, что глава академии пояснила:
– Это задание не только на знание магической теории, но еще и психологический тест. На то, как маг будет реагировать в критической ситуации, сможет ли признать свои ошибки, найти чужие или смириться с неизбежностью. Лишь немногие смогли ответить на этот вопрос столь блестяще. И вы, Николь Роук, в их числе.
Она поставила размашистую подпись в моем бланке поступления и протянула мне лист со словами:
– Добро пожаловать в академию.
Из дверей экзаменационного кабинета я вышла настолько счастливо-окрыленная, что казалось: еще немного – и взлечу. Вот только эйфория длилась недолго. Потому как услышала разговор двух парней, что ожидали своей очереди.
– Слышал, в этом году на факультет отбор уже закончен. Укомплектовали полностью, – смачно вгрызаясь в яблоко, произнес первый.