Тиффани & Ваниль (СИ)
Несколько теплых пледов (сувенирка для гостей с фирменной символикой), кипяток из кулера, этого должно хватить для оказания первой помощи.
Зинаида Сергеевна чувствовала себя львицей в клетке, у которой отобрали львенка. За тот год, что Тимофей поселился в ее доме, он стал для нее не просто директором и постояльцем, а сродни сыну. Дочка давно съехала от женщины к мужу, и выехала за границу. Да и отношения у них разладились. Рождение внуков, тоже прошло незамеченным, дочь не посчитала нужным сообщить об этом матери. Новости о детях дошли через общих знакомых, от этого становилось только гадко, практически до тошноты. Ее малышка Минчжу выросла и стала прекрасной женщиной (только абсолютно чужой), в ее чертах она видела всегда только его… Своего Лонгвея. О своем браке с дипломатическим представителем из Китая она старалась не вспоминать. Зачем теребить старые раны?.. Ей тогда еле удалось вернуть вкус к жизни, больше хотелось камнем вниз и на дно. Благодаря дочери, не свершилось непоправимого. Поэтому по-матерински, Зинаида давно простила Минчжу, у той наверняка откроются глаза, когда она полностью прочувствует свой новый статус — мать.
— Что-то случилось? — в дверном проеме появилась Воронцова. Казалось, Елена только и ждала, чтобы задать свой вопрос.
Некогда было размышлять, каким ветром в очередной раз девушку занесло в приемную. Хотя, ответ напрашивался сам собой: неразделенная любовь — хуже проклятия. Правда, Зинаида Сергеевна больше склонялась к одержимости и навязчивой идее, нежели любви, со стороны Воронцовой.
— Пойдешь со мной! — женщина ловко перекинула пару пледов в руки девушки.
— А кипяток для чего?
— Некогда рассказывать… Идем!
***
Сначала Тимофей вызвал подмогу, мысленно матерясь от всего происходящего. Очень уж ему не хотелось пугать Людмилу, поэтому сдерживался, как мог. «Очевидное и невероятное» то, что сегодня приключилось в стенах цеха. Расскажи кому не поверят! Каким образом могло, так быстро заклинить кодовый замок, непонятно…
— Пообещали приехать в течение получаса, — ободряюще проговорил Васильков, сбросил звонок и еще ближе придвинулся к Борщовой.
Девушка походила на замершего воробушка в лютый мороз, уже более заметно постукивала челюстью, стараясь, как можно сильнее растирать свои ладони, руки, лицо.
— Сколько прошло времени? — тихо прошептала и прикрыла глаза Милочка.
— Не поверите, всего десять минут… МЧС серьезные ребята. Правда, им потребуются эти полчаса, доехать из ближайшего центра. Раньше не получится, при всем желании.
— Что же нам делать? — Борщова сделала шаг в сторону, один из бахил примерз к напольному покрытию и сполз с обуви. Шпилька соскользнула с обледеневшей поверхности, и, если бы не Тимофей, девушка могла расшибиться.
— Люда… — Васильков впервые за все время обратился так неформально и по-свойски. Ему казалось, что сейчас некогда спрашивать разрешения, и пора переходить к действиям. Тимофей отстранил Милочку и поднял несколько упакованных коробок с мороженым. Ключом от сейфа провел ощутимую линию вдоль липкой ленты на коробке.
— Тимофей Павлович, что вы делаете?
— Спасаю…
«Сливочная коровка» всегда была упакована в картон, внутри брикеты покрывала бумага, а верх прокладывался завоздушенной пленкой. Случаи бывали разные, часто встречались недобросовестные грузчики, а рисковать престижем и именем, никто не собирался. Поэтому бумага и пленка, обязательные составляющие коробок.
— Бумагу под блузку, пленку в рукава и обмотайте бедра под юбкой.
— Не поняла? — удивленно захлопала покрывшимися инеем ресницами Борща.
— Вам еще рожать, а при переохлаждении все возможно.
Милочка кивнула и быстро перехватила упаковку из рук директора. С блузкой справилась легко, а вот юбка вызвала много неудобств и заморочек. Узкая, удлиненная, и абсолютно неподдающаяся молния. Особенно, когда пытаешь ее расстегнуть замерзшими пальцами.
— Помочь? — спокойно предложил Тимофей и не дожидаясь ответа обошел Милочку со спины. — На три, стягивайте вниз, — не так себе представлял их первую близость Васильков, прикрыл глаза и носом втянул морозный воздух в легкие. — Раз, два, три, — собачка с затруднением съехала по зубцам молнии, и Людмила приспустила пояс юбки, обнажив часть бедра, спрятанного под линией тонкого кружева.
После, Васильков бесцеремонно вскрыл еще пару коробок — о себе нельзя забывать. Мужчина не был слабаком, но, и торопиться на тот свет, так быстро не собирался.
— Что теперь? — едва пошевелила губами Милочка и посмотрела на Тимофея.
— Время обнимашек! — с ехидным смехом проговорил Васильков и раскинул руки в стороны.
***
— Вскрывайте уже скорее, эту дурацкую дверь! — поторапливала спасателей Зинаида Сергеевна.
— Они больше не разговаривают, — слезы застыли в глазах женщины.
— Правильно делают, при такой температуре, разве, что дышать, и то вредно.
Несколько выверенных профессиональных движений болгаркой, и, дверь поддалась со стороны раскореженного металла.
Спасатели прошли внутрь и помогли узникам выйти на свет. Картина была весьма удручающей: Борщова сине-зеленого цвета смотрела в одну точку со стеклянным взглядом, Васильков же напротив выглядел лучше: то ли «горячая» кровь, помогла продержаться, то ли смуглый цвет кожи не позволил, так явно проявиться синеве.
— Тимофей! — выкрикнула Воронцова из-за спины Зинаиды Сергеевны.
У мужчины едва хватило сил вымученно улыбнуться. Кого, кого, а свою бывшую пассию в минуты слабости, он видеть не хотел. А та, как почувствовала, стала кудахтать над ухом, изображая, по меньшей мере, его заботливую матушку.
— Вызовите скорую, вам двоим госпитализация не помешает!
Не сговариваясь, мужчина с девушкой отрицательно замотали головами.
«Только не в больницу!» — сделала попытку сказать Милочка, но увы, голос не слушался.
«Свои отогреют!» — подумал Васильков, и посмотрел с надеждой на Зинаиду Васильевну.
— Кто подпишет бумаги о вызове? И отказе оказания первой помощи?
— Я! — быстро сориентировалась секретарь.
Воронцова же, воспользовавшись моментом, быстренько продолжала обрабатывать Тимофея, подсунув небольшой термос с кипятком и не только…
Васильков уже видел в руках своего секретаря, что-то похожее на термос, когда отпаивали Борщову, и ничего не заподозрил.
— А теперь, домой! — скомандовала Зинаида Сергеевна.
— Я с вами! — пискнула Леночка и положила цепкие «лапки» на плечи Тимофея.
— Лишние руки пригодятся, — подытожила женщина и вызвала штатного водителя на служебной машине к центральному входу цеха.
Глава 11
Милочка до сих пор не могла поверить, что все это, происходит, с ней наяву. Звук сирен, тяжелое дыхание Василькова над ухом, и пронизывающий холод до костей. Резкий свет ослепил на мгновение. Крепкие ребята из службы спасения, срезали болгаркой с петель металлическую дверцу холодильной камеры. Сильные руки чужого мужчины буквально выдернули из теплых объятий Тимофея. Ее куда-то повели, затем свет фонарика больно ударил по глазам, и Милочка зажмурилась от резкой боли.
— Все реакции в норме, жить будет! — заключил кто-то из службы спасения.
Наконец, Милочка смогла сфокусировать взгляд и увидеть встревоженное выражение лица Зинаиды Сергеевны. Она металась между ней и Тимофеем, раздавая указания всем подряд. Рядом с Васильковым, словно бактерия прилепилась незнакомая девушка. Вероятно, одна из воздыхательниц пронеслось в сознании Борщовой.
«Но, как же холодно!»
Милочка, как не старалась, не могла сразу, вот так, легко, выйти из состояния шоколадного эскимо на палочке. Если бы не помощь, то к утру сотрудники бы нашли две обледеневшие тушки.
Ощущения было не из лучших, девушке казалось, что она получила по меньшей мере контузию, действовала на инстинктах, пытаясь иногда читать по губам.