П 4 (СИ)

Детинец, как и полагается, представлял собой город в городе. Высокие белокаменные стены, и радующие глаз нарядные башни. Подъемный мост через ров и арка ворот, позволяющая без труда проехать двум боевым повозкам. При них стража в уже, можно сказать, стандартном для Руси ламеллярном доспехе. К слову, при наличии отработанной технологии изготовить его куда проще и быстрее, чем сплести кольчугу. Хотя конечно ее пластичностью он и не обладает.
За воротами торжище. И тут полный порядок и чистота. Ровные ряды торговых навесов, по периметру лавки и питейные заведения, чуть в стороне площадка для торговли с возов, справа выстроили целый гостиный двор. Очень похоже на то как устроено в Пограничном, если не сказать, что калька с него.
Все здания детинца каменные, крыты черепицей. Если в городе такая кровля встречается еще не так часто, как хотелось бы, то здесь либо она, либо кровельное железо. Иначе как указами и строгим спросом подобного не добиться. Всегда найдется умник, который решит, что у него и так все хорошо.
– Здравия вам, – поздоровался Михаил со стражниками у ворот на княжий двор.
Ну, а что такого. Время терять не след, вот он как был верхом, так и подъехал к воротам. Разве только уплатил положенный сбор. Ну и спешился, чтобы не совсем уж вызывающе.
– И тебе поздорову. Чего надо? – поинтересовался вой постарше, с окладистой бородой.
– Так к князю надо, – пожал плечами Михаил.
– Вот так прямо к князю, – вздернул бровь стражник, а его напарник многозначительно хмыкнул.
– А чего тянуть. Дело у меня спешное, к тиуну* с поклоном идти некогда.
* Тиун – судья низшей степени; приказчик, управитель.
– То может и так, но порядок есть порядок. Так что, ты для начала ступай-ка в челобитную избу, да изложи там, что тебе надобно. Там люди умные, они разберутся, спешное твое дело, или погодить может.
Челобитная изба, как и другие службы это введение Мономаха, по подсказке Михаила. Помнил он что-то такое из школьной программы. Что не вспомнил, додумал сам, по образу и подобию Царьграда. Разве только с учетом особенностей Руси. Ни к чему внедрять чрезмерное количество иноземных терминов, если можно обойтись своими, более созвучными и понятными на интуитивном уровне.
– Да я-то пойду, – покладисто произнес Михаил. – И в очереди отстою. И с тиуном поговорю. Коли сегодня вообще поспею. Дело-то к закату. Поди и нет его уже на месте. А там и завтра посижу ладком на лавке, с просителями вместе. Мне не сложно. Только имечко мне свое скажи, служилый, и пойду с миром.
– А имя-то мое тебе к чему? – вздернул бровь воин с окладистой бородой.
– Так ить завтра замятня на Руси случится. Должен же князь знать с кого спрос учинить.
А вот это он уже припечатал жестко, глядя прямо в глаза воину. Нет, понятно, что есть заведенный порядок. Но есть ведь и исключения. И он, не без оснований полагал, что его случай как раз к таковым и относится.
– Артем, – бросил через плечо вой.
– Да, дядька Богдан, – тут же нарисовался новик.
Обычное дело, держать молодняк при карауле у ворот. Мало ли какая надобность возникнет. Не стражнику же бегать на посылках. Он поди поставлен службу справлять, да княжеский покой беречь.
– Проводи до подворья Федора Акимовича.
– Слушаюсь.
Федора Акимовича значит. Хм. Неужели после падения Пограничного Мечников все так же остался при Всеволодове? Перед смертью Михаила он стал головой тайной избы. Иными словами был при князе первым безопасником. Вот только не мог он предать Романовых. Впрочем, все течет, все меняется. Могли и его взгляды перемениться.
На подворье его пропустили без проблем. Но дальше двора, ходу не было. Так и стоял, держа под уздцы лошадей, осматриваясь вокруг. Боярские палаты к которым привел его парень, были построены из оштукатуренного кирпича, с неброским, но приятным глазу декором. Этот стиль в сове время вводил сам Михаил. Может потому и нравится ему смотреть на такой фасад.
Вскоре паренек вновь появился, и сразу подался на выход. Только и того, что обронил, чтобы Романов ожидал. Словом, сделал свое дело, пора и обратно возвращаться. Он поди на службе, а не просто погулять вышел.
 
К Михаилу же подошел мужичок неопределенного возраста, может тридцать, а может и за сорок, среднего росточка, тщедушного сложения. В обычном кафтане, да суконной мурмолке, без изысков. Жиденькая козлиная бородка, такие же усики. Не иначе как степная кровь присутствует. Выглядят весьма комично. Взгляд открытый и даже ласковый. Только Романов не собирался обманываться на этот счет. Перед ним тот еще волк в овечьей шкуре.
– Кто таков будешь, добрый человек? И с чем прибыл к нам? – слащавым тоном поинтересовался он.
– Стало быть, все же к тиуну привели, – хмыкнул Романов. – Звать меня Михайло, а прибыл я с вестью о заговоре против великого князя. Так что, веди меня к боярину, чернильная душа. Да не тяни. С тобой говорить не стану.
– А чего так-то? – вздернул бровь мужичок, даже не подумав обижаться на подобное обращение.
– А лениво мне потом все еще и боярину пересказывать. Оно ведь и еще раз потом придется, только уж князю.
– Эво-он ка-ак, – с наигранным удивлением протянул мужичок.
– Да уж так.
– А в пыточную прогуляться не желаешь? Тут ить какое дело. Коли такие речи начал, то уж договаривать надо.
– Оно конечно можно. Только счет на часы идет, а эдак вы дни потеряете.
– Уверен? – с прищуром, поинтересовался тиун.
– Еще как, – вновь хмыкнул Михаил.
– Прошка, коней прими у воя, – приказал он появившемуся во дворе конюху. – Ну что же, пойдем, добрый молодец.
Федора Михаил узнал сразу. Повзрослел, шестьдесят четыре уже, но не постарел. Все так же крепок телом, да и седины в волосах почитай нет. Взгляд твердый, цепкий, держится уверено, но не властно. Хотя без сомнений, силу набрал большую.
– Я боярин Мечников, голова тайной избы Переяславского княжества. А ты кем будешь? – оторвавшись от бумаг, поинтересовался хозяин кабинета, как с легкой руки Михаила стали именовать такие горницы.
– Михайло, сын Романов, родом из польских земель, пробавляюсь службой ратной.
Федор хорошо владеет собой. Поднаторел, за столько-то лет. Но Михаил все же приметил, а вернув перед мысленным взором картинку убедился, что когда он представился, у Боярина легонько дернулась бровь. Видать задело его. В груди с новой силой запылал яростный огонь жажды мщения. Насилу удержался. Еще и виду не показал. Ничего. Время еще не пришло. Спрос будет. Но позже. Не мог боярин остаться на своем месте, не предав Петра. А за предательство ответ один.
– И у кого служил в последний раз? – поинтересовался Мечников.
– У князя русича, коий примкнул к заговорщикам удумавшим заговор против великого князя.
– Пока ты не сказал ничего такого, что могло бы заинтересовать даже меня, не то что князя Ростислава. Ты толком сказывать можешь?
– Могу, боярин. Только я ведь не птичка, что поет радуясь восходящему солнышку.
– Экий наглец, – хмыкнул боярин. – Люблю таких.
Мечников взял кувшин, что стоял на краю стола, и налил сбитня в две кружки. Проявляя гостеприимство указал гостю на стул напротив себя, и поставил одну из них перед ним. Романов поблагодарил, и усевшись, отпил добрый глоток. Вкусовые рецепторы тут же уловили едва различимый оттенок зелья правды. Дурманить его не имеет смысла. То, что он будет помнить о том, что наболтал не имеет значения. Потому как некуда ему деться. Ну что же, поиграем.
– И чего ты хочешь взамен? – так же испив сбитня, поинтересовался боярин.
Ага. Проверенная схема. Было дело, как-то Михаил здраво рассудил, что зелье правды по сути своей отрава. Так отчего бы и не попробовать использовать против него какое-нибудь противоядие. Это ведь серьезно расширит возможности по его применению. Подбирать пришлось довольно долго. Перепробовали множество рецептов. Пока один из них не дал должного результата. Так что, никаких сомнений, боярин уже принял меры предосторожности.